Они не помогли ей преодолеть страха перед едой. При своем росте она весит тридцать два килограмма… Весила, - поправилась мать.
- Неужели нет никакой надежды? - с тоской спросила Катя.
- Надежда… надежда всегда есть. Сейчас вводят питательные вещества по специальной системе, дают крохотные дозы психотропных препаратов. Больше истощенный организм не выдержит. Врачи обнадеживают меня. Говорят: пятьдесят на пятьдесят.
К ним подошла медсестра и что-то прошептала на ухо Поздеевой. Та побледнела и заторопилась:
- Ладно, девочки, вы идите. Спасибо, что зашли…
Она повернулась и, ссутулившись, направилась к двери в больничную палату.
Катя с Наташей, закрыв за собой дверь в четвертую терапию, оказались в коридоре хирургического отделения.
- Слушай, это кошмар! Я такого в жизни не видала. - В огромных глазах Наташи застыла боль. - Словно на похоронах побывала.
Возле медицинского поста хирургического отделения стоял высокий темноволосый парень в спортивном костюме. Заметив приближающихся девушек, он замер, а потом вдруг резко повернулся и почти бегом направился к перевязочной. Катя отметила, что он слегка прихрамывал.
Наташа не видела ничего вокруг: она полностью погрузилась в свои мысли.
- Смертельная мода для манекенщиц и фотомоделей, - пробормотала она. - Валька Поздеева… Как ее мать сказала: пятьдесят на пятьдесят? Она не выберется.
Катя не ответила.
- Ты не заметила в коридоре хирургического отделения высокого парня в спортивном костюме? - спросила она немного погодя.
- Нет. А что такое?
- Ничего. Показалось, наверное.
Глава 8
Царевой не показалось. Тот хромающий больной действительно был Томаз Гелашвили. Катя видела его лишь один раз, на вилле у Николая Линькова…
Томаз, когда его увезли из Никульского ребята Линя, пребывал в паническом настроении. Болела нога: пуля зацепила пятку.
- А этого куда девать? - Бригадир Линькова, здоровый крутолобый амбал, недобро уставился на грузина.
Тот тихо стонал на заднем сиденье машины.
- Его к врачу надо, - сказал другой браток, одетый в черную кожаную куртку. - Слышишь, как воет?
Бригадир раздумывал… Сейчас, когда убили Линя, он остался за старшего.
- В больницу? - повторил он, медленно соображая.
- Какая больница! - услышав это, завопил Томаз. - Слушай, у меня тбилисская прописка. В ментовку сообщат, а с милицией мне…
С милицией дело иметь не хотелось никому.
- Покажи рану, - распорядился бригадир.
Томаз, морщась, приподнял ногу…
- Без врача не обойтись! - Парень в кожаной куртке покачал головой. - Кровищи-то сколько! И заражение может начаться. Слышь, Вадим, - обратился он к водителю автомобиля, - у тебя вроде лекарь был знакомый.
- Он сейчас в туристической поездке, вернется через неделю.
- Неделя - это долго…
Томаз внимательно слушал разговор: решалась его судьба. Вот пристрелят его сейчас да и выкинут на обочину!
- Ну что, в Москву его везти? Или… - Водитель вопросительно посмотрел на старшего.
- Здесь по пути, недалеко совсем, районная больница есть, - подал голос Гелашвили. - Николай меня туда возил пару раз. Народ там нормальный, вопросов лишних не задает… Ребята, не бросайте меня, а? - попросил он.
- Ладно, - помолчав, согласился в конце концов бригадир. - Говори, куда ехать. Сейчас попробуем договориться.
Машины въехали на территорию районной клинической больницы. Томаз оказался прав. С врачом из хирургического отделения удалось найти общий язык.
- Полежать денька три придется. Рана небольшая, но нехорошая. Кость зацепили. - Врач не задавал лишних вопросов. (Ему ведь за это заплатили.) - В стационаре он живо на ноги встанет.
- А без стационара нельзя? - на всякий случай спросил бригадир.
- А перевязку кто ему будет каждый день делать? - спокойно возразил хирург.
Интересные люди! За время ночных дежурств к нему, хирургу, братки обращались не один раз. Какие только раны не приходилось обрабатывать! Судя по количеству огнестрельных ранений, в стране шла необъявленная война. Полученным гонораром приходилось, конечно, делиться… Хирург рассуждал так: если он откажется оказать помощь - значит, это сделает за него кто-то другой.
Лечение шло успешно. Томаз Гелашвили начал потихоньку ходить. Правда, с помощью костыля. Он быстро освоился в отделении и с грузинским темпераментом ухаживал за медсестрами, называя их всех ласково по именам. Будущее уже не рисовалось ему в сплошном черном цвете. Томаз намеревался подлечиться, а дальше - там видно будет. О гибели Николая он старался не думать. И вдруг…
Когда Гелашвили увидел Наташу Богданову, он испугался: что она здесь делает? Хромая, он скрылся в перевязочной.
Знакомая медсестра, увидев его лицо, и сама испугалась:
- Что случилось, Томаз?
Ей нравился этот симпатичный высокий парень, который не оставлял без внимания ни одну женщину. И ухаживал он за всеми так искренне, с таким жаром, что на него невозможно было обижаться. Ну любит за девицами приударить - куда деваться? Глупо воспринимать всерьез его комплименты, но иногда так хочется…
Тридцатипятилетняя женщина с усталым лицом, не избалованная вниманием мужчин, успокоившись, ласково смотрела на Томаза.
- Ничего, Галочка, так просто заглянул, - не сразу нашелся он.
- Раз пришел, садись: перевязку сделаю.
- Да, перевязку…
"Зачем она здесь, чего ей надо? Может, ментовку на меня навести хочет? Надо рвать отсюда когти, пока не достали", - так думал Гелашвили, с тоской рассматривая потолок перевязочной. И ничего не решался предпринять.
Перепуганному Томазу не грозила никакая опасность со стороны Наташи. Но он-то этого не знал!
Неприятности начались у него в тот же вечер, причем пришли оттуда, откуда он их не ждал…
Медсестра, заглянув в палату, окликнула его:
- Томазик, к тебе пришли.
Он вздрогнул:
- Кто?
- Не знаю, парень какой-то.
Томаз поковылял в коридор.
- Привет! - Возле окна стоял не кто иной, как Марат Газеев. Один.
Томаз застыл на месте.
- Послушай, милая! - Газеев протянул медсестре шоколадку. - Мы тут выйдем погуляем, хорошо?
- Да не надо мне ничего! - отказалась она. Посетитель ей не понравился.
- Возьми, возьми! Чайку попьешь…
- Ему нельзя на улицу, - всполошилась Галина. (Так звали медсестру.) - Мы недолго, в машине посидим.
- Тогда через черный ход пройдите, а то вас дежурная не выпустит.
- Какие сложности, а? - ухмыльнулся Газеев.
Томаз с трудом спускался по лестнице. Следом, дыша ему в затылок, следовал Марат.
Когда они очутились на улице, Газеев со злостью толкнул Томаза в спину:
- Иди, тебя ждут!
В машине сидели бригадир Линя, который несколько дней назад привез грузина в районную больницу, и еще Роман Баскаков с Назаровым.
- Ты пока воздухом подыши, - твердо сказал Баскаков бригадиру.
Тот безропотно вылез из машины…
Роман Баскаков, решивший наказать Линя за непослушание, был зол на всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
- Неужели нет никакой надежды? - с тоской спросила Катя.
- Надежда… надежда всегда есть. Сейчас вводят питательные вещества по специальной системе, дают крохотные дозы психотропных препаратов. Больше истощенный организм не выдержит. Врачи обнадеживают меня. Говорят: пятьдесят на пятьдесят.
К ним подошла медсестра и что-то прошептала на ухо Поздеевой. Та побледнела и заторопилась:
- Ладно, девочки, вы идите. Спасибо, что зашли…
Она повернулась и, ссутулившись, направилась к двери в больничную палату.
Катя с Наташей, закрыв за собой дверь в четвертую терапию, оказались в коридоре хирургического отделения.
- Слушай, это кошмар! Я такого в жизни не видала. - В огромных глазах Наташи застыла боль. - Словно на похоронах побывала.
Возле медицинского поста хирургического отделения стоял высокий темноволосый парень в спортивном костюме. Заметив приближающихся девушек, он замер, а потом вдруг резко повернулся и почти бегом направился к перевязочной. Катя отметила, что он слегка прихрамывал.
Наташа не видела ничего вокруг: она полностью погрузилась в свои мысли.
- Смертельная мода для манекенщиц и фотомоделей, - пробормотала она. - Валька Поздеева… Как ее мать сказала: пятьдесят на пятьдесят? Она не выберется.
Катя не ответила.
- Ты не заметила в коридоре хирургического отделения высокого парня в спортивном костюме? - спросила она немного погодя.
- Нет. А что такое?
- Ничего. Показалось, наверное.
Глава 8
Царевой не показалось. Тот хромающий больной действительно был Томаз Гелашвили. Катя видела его лишь один раз, на вилле у Николая Линькова…
Томаз, когда его увезли из Никульского ребята Линя, пребывал в паническом настроении. Болела нога: пуля зацепила пятку.
- А этого куда девать? - Бригадир Линькова, здоровый крутолобый амбал, недобро уставился на грузина.
Тот тихо стонал на заднем сиденье машины.
- Его к врачу надо, - сказал другой браток, одетый в черную кожаную куртку. - Слышишь, как воет?
Бригадир раздумывал… Сейчас, когда убили Линя, он остался за старшего.
- В больницу? - повторил он, медленно соображая.
- Какая больница! - услышав это, завопил Томаз. - Слушай, у меня тбилисская прописка. В ментовку сообщат, а с милицией мне…
С милицией дело иметь не хотелось никому.
- Покажи рану, - распорядился бригадир.
Томаз, морщась, приподнял ногу…
- Без врача не обойтись! - Парень в кожаной куртке покачал головой. - Кровищи-то сколько! И заражение может начаться. Слышь, Вадим, - обратился он к водителю автомобиля, - у тебя вроде лекарь был знакомый.
- Он сейчас в туристической поездке, вернется через неделю.
- Неделя - это долго…
Томаз внимательно слушал разговор: решалась его судьба. Вот пристрелят его сейчас да и выкинут на обочину!
- Ну что, в Москву его везти? Или… - Водитель вопросительно посмотрел на старшего.
- Здесь по пути, недалеко совсем, районная больница есть, - подал голос Гелашвили. - Николай меня туда возил пару раз. Народ там нормальный, вопросов лишних не задает… Ребята, не бросайте меня, а? - попросил он.
- Ладно, - помолчав, согласился в конце концов бригадир. - Говори, куда ехать. Сейчас попробуем договориться.
Машины въехали на территорию районной клинической больницы. Томаз оказался прав. С врачом из хирургического отделения удалось найти общий язык.
- Полежать денька три придется. Рана небольшая, но нехорошая. Кость зацепили. - Врач не задавал лишних вопросов. (Ему ведь за это заплатили.) - В стационаре он живо на ноги встанет.
- А без стационара нельзя? - на всякий случай спросил бригадир.
- А перевязку кто ему будет каждый день делать? - спокойно возразил хирург.
Интересные люди! За время ночных дежурств к нему, хирургу, братки обращались не один раз. Какие только раны не приходилось обрабатывать! Судя по количеству огнестрельных ранений, в стране шла необъявленная война. Полученным гонораром приходилось, конечно, делиться… Хирург рассуждал так: если он откажется оказать помощь - значит, это сделает за него кто-то другой.
Лечение шло успешно. Томаз Гелашвили начал потихоньку ходить. Правда, с помощью костыля. Он быстро освоился в отделении и с грузинским темпераментом ухаживал за медсестрами, называя их всех ласково по именам. Будущее уже не рисовалось ему в сплошном черном цвете. Томаз намеревался подлечиться, а дальше - там видно будет. О гибели Николая он старался не думать. И вдруг…
Когда Гелашвили увидел Наташу Богданову, он испугался: что она здесь делает? Хромая, он скрылся в перевязочной.
Знакомая медсестра, увидев его лицо, и сама испугалась:
- Что случилось, Томаз?
Ей нравился этот симпатичный высокий парень, который не оставлял без внимания ни одну женщину. И ухаживал он за всеми так искренне, с таким жаром, что на него невозможно было обижаться. Ну любит за девицами приударить - куда деваться? Глупо воспринимать всерьез его комплименты, но иногда так хочется…
Тридцатипятилетняя женщина с усталым лицом, не избалованная вниманием мужчин, успокоившись, ласково смотрела на Томаза.
- Ничего, Галочка, так просто заглянул, - не сразу нашелся он.
- Раз пришел, садись: перевязку сделаю.
- Да, перевязку…
"Зачем она здесь, чего ей надо? Может, ментовку на меня навести хочет? Надо рвать отсюда когти, пока не достали", - так думал Гелашвили, с тоской рассматривая потолок перевязочной. И ничего не решался предпринять.
Перепуганному Томазу не грозила никакая опасность со стороны Наташи. Но он-то этого не знал!
Неприятности начались у него в тот же вечер, причем пришли оттуда, откуда он их не ждал…
Медсестра, заглянув в палату, окликнула его:
- Томазик, к тебе пришли.
Он вздрогнул:
- Кто?
- Не знаю, парень какой-то.
Томаз поковылял в коридор.
- Привет! - Возле окна стоял не кто иной, как Марат Газеев. Один.
Томаз застыл на месте.
- Послушай, милая! - Газеев протянул медсестре шоколадку. - Мы тут выйдем погуляем, хорошо?
- Да не надо мне ничего! - отказалась она. Посетитель ей не понравился.
- Возьми, возьми! Чайку попьешь…
- Ему нельзя на улицу, - всполошилась Галина. (Так звали медсестру.) - Мы недолго, в машине посидим.
- Тогда через черный ход пройдите, а то вас дежурная не выпустит.
- Какие сложности, а? - ухмыльнулся Газеев.
Томаз с трудом спускался по лестнице. Следом, дыша ему в затылок, следовал Марат.
Когда они очутились на улице, Газеев со злостью толкнул Томаза в спину:
- Иди, тебя ждут!
В машине сидели бригадир Линя, который несколько дней назад привез грузина в районную больницу, и еще Роман Баскаков с Назаровым.
- Ты пока воздухом подыши, - твердо сказал Баскаков бригадиру.
Тот безропотно вылез из машины…
Роман Баскаков, решивший наказать Линя за непослушание, был зол на всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79