— Харви специально назвал настоящее имя своего напарника по операции, чтобы ускорить разговор и подтолкнуть советника к откровенности. — А вы, простите, растеряны.
Кейсуэлл всмотрелся в спокойное лицо детектива с тяжёлыми, хорошо прописанными чертами, перевёл взгляд на крупные, рабочие кисти его рук, обманчиво лениво покоившиеся на коленях.
— Прежде чем мы продолжим разговор, я хотел бы задать несколько вопросов. И дать один неотложный совет.
— Я слушаю, сэр.
— Если вы выключили телефоны, включите их. Случайный звонок, моё молчание — и поднимется тревога. — Кейсуэлл пожал плечами, холодно усмехнулся. — Вы перешли Рубикон, а поэтому можете пойти на крайние меры. Мне бы не хотелось этого.
— Я не знаю, что такое Рубикон, сэр, но мыслите вы здраво и благоразумно. При необходимости мы действительно пойдём на крайние меры. На самые крайние. — Движением тяжёлой руки Харви остановил советника, собравшегося сказать что-то. — Телефоны мы не выключали, и поэтому я позволю себе дать вам встречный совет.
— Не надо, Рэй. Я не мальчик и знаю, что нужно ответить, если последует звонок.
— Не вполне знаете, сэр. Вы должны дать клару, я хотел сказать, отбой, сэр, по линии программы «Контринвазия».
Удар попал в цель. Кейсуэлл дрогнул. Выдержав рассчитанную паузу, Харви добавил:
— Если нужно, можете сослаться на то, что Кил Рой схвачен и находится в ваших руках. Тем более, что это соответствует действительности.
— В этом нет необходимости, — с неожиданно прорвавшейся резкостью ответил Кейсуэлл и помолчал, справляясь с собой. — Я дам отбой. Но заранее предупреждаю, что он будет действителен лишь до шести часов утра следующего дня.
— Это нас устроит, сэр.
— А теперь я хочу задать свои вопросы. Что с Долли?
— Она спит, сэр. Спокойно спит в своей, то есть в вашей, спальне. Клайнстон лишь углубил её сон, но вы не беспокойтесь — он мастер своего дела.
Кейсуэлл кивнул.
— А Бен?
Речь шла о «горилле», о телохранителе советника. Теперь этот «горилла» Бен мирно храпел в своей комнате, убаюканный лошадиной дозой снотворного. Забота о телохранителе делала Кейсуэллу честь.
— С Беном все в порядке, сэр. Он вам ещё послужит. — Харви хотел добавить: «Как и Долли», но удержался от этой вольности.
— А что с Ганом?
После секундного раздумья Харви понял, что Кейсуэлл спрашивает его о сторожевой собаке — об огромном пятнистом доге. И ещё он понял, что Кейсуэлл просто тянет время и что забота о Бенджамене — фикция, показуха. Харви даже устыдился за самого себя: разве позволительно опытному детективу приписывать политическим боссам обыкновенные человеческие эмоции? Кейсуэлл не был уверен в том, что Харви и в самом деле вышел на Эндимиона Клайнстона и действует с ним заодно. Если Клайнстон появится в кабинете, Кейсуэлл выберет одну линию поведения, не появится — другую. А пока он выжидает и тянет время вопросами. Торопиться ему некуда! И в самом деле, когда Харви сообщил советнику, что собаку пришлось пристрелить, Кейсуэлл лишь рассеянно кивнул — и только.
…Хотя Кейсуэлла и называли советником президента, и сам он в своих делах и связях подчёркивал это обстоятельство, фактически он контактировал не с самим президентом, а с одним из его помощников — Полом Кристи. Кейсуэлл хорошо понимал необходимость такого промежуточного звена — уж таков был характер программы «Инвазия», которая сама по себе не решала сколько-нибудь серьёзных проблем, но о которую легко было замараться и скомпрометировать себя в глазах фактических правителей Штатов — крупнейших промышленников и финансистов. Именно от Пола Кристи Кейсуэлл получил указание о необходимости скорейшей, а главное, полной ликвидации программы «Инвазия».
Джон Патрик Кейсуэлл и Пол Матисон Кристи были давно знакомы и доверяли друг другу — в той степени, разумеется, в какой это возможно для политических функционеров, которые сегодня — в одном лагере, а завтра — в другом, сегодня — добрые друзья, а завтра — беспощадные друг к другу противники. Поэтому Кристи не стал блефовать, а повёл игру в открытую.
— Послушайте, Джон, вы сколько-нибудь серьёзно верите в этих самых инопланетян, которые как друзья или враги могут пожаловать на нашу грешную землю?
Кейсуэлл вежливо улыбнулся.
— Я не занимаюсь инопланетянами, Пол. По плечу ли мне решение таких сложных проблем? Моя задача куда скромнее: я контролирую уровень трансцендентности, если угодно. Вот если он подскочит выше критического уровня, тогда можно будет серьёзно, на научной основе поговорить об инопланетянах.
— О’кей, — покладисто сказал Кристи, — поговорим серьёзно и на научной основе. Если я не ошибаюсь, вы фиксируете уровень мировой трансцендентности уже более года, не так ли?
— Совершенно верно. Год, один месяц и восемь дней.
— Вы, как всегда, на высоте, Джон. Ну, и хотя бы раз этот уровень приблизился к критическому значению?
— Ни разу, Пол. Он не поднимался даже до пятидесятипроцентной отметки.
— Есть основания полагать, что картина принципиально изменится? Я имею в виду определённые, устойчивые тенденции. Будьте совершенно откровенны, Джон. Это серьёзный вопрос.
Кейсуэлл ответил не сразу. Он уже понял, куда дует ветер. Но вот откуда? Это ещё предстояло решить, и решить сейчас же, здесь, с глазу на глаз с Полом Кристи.
— Таких оснований нет, Пол, — медленно проговорил Кейсуэлл. — Думаю, что объявление тревоги по каналу «Инвазия» нереально.
— О’кей! — удовлетворённо констатировал Кристи, в голосе его появились интимные, доверительные нотки. — Слушайте, Джон, а на кой черт нам тогда нужна эта самая «Инвазия»?
С того самого момента, когда Кейсуэлл был поставлен во главе программы, он был готов к такому, очень нежелательному для него повороту событий. Посвятив его в истинный политический смысл программы «Инвазия», ему оказали большое доверие. Это было опасное доверие, это было обязывающее доверие, но это было то самое безусловное доверие, которого жаждет каждый настоящий политический функционер. Хотя в мире бизнеса никто толком не знал, чем конкретно занимался Кейсуэлл, все тем не менее были осведомлены, что ему оказано высокое доверие и что он стоит во главе некоей особо секретной программы. Особая секретность всегда ассоциируется с особыми возможностями. Это обстоятельство сразу сделало Кейсуэлла заметной фигурой в высоких деловых, военных и политических кругах, открыв для него множество явных и тайных дверей, намертво заблокированных ранее. Кейсуэлл не преминул воспользоваться этим и за истёкший год утроил своё личное состояние. Ещё год-другой, и состояние Кейсуэлла выросло бы настолько, что сделало бы его политически независимым. Он смог бы самостоятельно, без этой раздражающей и обязывающей помощи со стороны выставить свою кандидатуру в конгресс, в сенат, а там… Почему бы не помечтать и о большем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Кейсуэлл всмотрелся в спокойное лицо детектива с тяжёлыми, хорошо прописанными чертами, перевёл взгляд на крупные, рабочие кисти его рук, обманчиво лениво покоившиеся на коленях.
— Прежде чем мы продолжим разговор, я хотел бы задать несколько вопросов. И дать один неотложный совет.
— Я слушаю, сэр.
— Если вы выключили телефоны, включите их. Случайный звонок, моё молчание — и поднимется тревога. — Кейсуэлл пожал плечами, холодно усмехнулся. — Вы перешли Рубикон, а поэтому можете пойти на крайние меры. Мне бы не хотелось этого.
— Я не знаю, что такое Рубикон, сэр, но мыслите вы здраво и благоразумно. При необходимости мы действительно пойдём на крайние меры. На самые крайние. — Движением тяжёлой руки Харви остановил советника, собравшегося сказать что-то. — Телефоны мы не выключали, и поэтому я позволю себе дать вам встречный совет.
— Не надо, Рэй. Я не мальчик и знаю, что нужно ответить, если последует звонок.
— Не вполне знаете, сэр. Вы должны дать клару, я хотел сказать, отбой, сэр, по линии программы «Контринвазия».
Удар попал в цель. Кейсуэлл дрогнул. Выдержав рассчитанную паузу, Харви добавил:
— Если нужно, можете сослаться на то, что Кил Рой схвачен и находится в ваших руках. Тем более, что это соответствует действительности.
— В этом нет необходимости, — с неожиданно прорвавшейся резкостью ответил Кейсуэлл и помолчал, справляясь с собой. — Я дам отбой. Но заранее предупреждаю, что он будет действителен лишь до шести часов утра следующего дня.
— Это нас устроит, сэр.
— А теперь я хочу задать свои вопросы. Что с Долли?
— Она спит, сэр. Спокойно спит в своей, то есть в вашей, спальне. Клайнстон лишь углубил её сон, но вы не беспокойтесь — он мастер своего дела.
Кейсуэлл кивнул.
— А Бен?
Речь шла о «горилле», о телохранителе советника. Теперь этот «горилла» Бен мирно храпел в своей комнате, убаюканный лошадиной дозой снотворного. Забота о телохранителе делала Кейсуэллу честь.
— С Беном все в порядке, сэр. Он вам ещё послужит. — Харви хотел добавить: «Как и Долли», но удержался от этой вольности.
— А что с Ганом?
После секундного раздумья Харви понял, что Кейсуэлл спрашивает его о сторожевой собаке — об огромном пятнистом доге. И ещё он понял, что Кейсуэлл просто тянет время и что забота о Бенджамене — фикция, показуха. Харви даже устыдился за самого себя: разве позволительно опытному детективу приписывать политическим боссам обыкновенные человеческие эмоции? Кейсуэлл не был уверен в том, что Харви и в самом деле вышел на Эндимиона Клайнстона и действует с ним заодно. Если Клайнстон появится в кабинете, Кейсуэлл выберет одну линию поведения, не появится — другую. А пока он выжидает и тянет время вопросами. Торопиться ему некуда! И в самом деле, когда Харви сообщил советнику, что собаку пришлось пристрелить, Кейсуэлл лишь рассеянно кивнул — и только.
…Хотя Кейсуэлла и называли советником президента, и сам он в своих делах и связях подчёркивал это обстоятельство, фактически он контактировал не с самим президентом, а с одним из его помощников — Полом Кристи. Кейсуэлл хорошо понимал необходимость такого промежуточного звена — уж таков был характер программы «Инвазия», которая сама по себе не решала сколько-нибудь серьёзных проблем, но о которую легко было замараться и скомпрометировать себя в глазах фактических правителей Штатов — крупнейших промышленников и финансистов. Именно от Пола Кристи Кейсуэлл получил указание о необходимости скорейшей, а главное, полной ликвидации программы «Инвазия».
Джон Патрик Кейсуэлл и Пол Матисон Кристи были давно знакомы и доверяли друг другу — в той степени, разумеется, в какой это возможно для политических функционеров, которые сегодня — в одном лагере, а завтра — в другом, сегодня — добрые друзья, а завтра — беспощадные друг к другу противники. Поэтому Кристи не стал блефовать, а повёл игру в открытую.
— Послушайте, Джон, вы сколько-нибудь серьёзно верите в этих самых инопланетян, которые как друзья или враги могут пожаловать на нашу грешную землю?
Кейсуэлл вежливо улыбнулся.
— Я не занимаюсь инопланетянами, Пол. По плечу ли мне решение таких сложных проблем? Моя задача куда скромнее: я контролирую уровень трансцендентности, если угодно. Вот если он подскочит выше критического уровня, тогда можно будет серьёзно, на научной основе поговорить об инопланетянах.
— О’кей, — покладисто сказал Кристи, — поговорим серьёзно и на научной основе. Если я не ошибаюсь, вы фиксируете уровень мировой трансцендентности уже более года, не так ли?
— Совершенно верно. Год, один месяц и восемь дней.
— Вы, как всегда, на высоте, Джон. Ну, и хотя бы раз этот уровень приблизился к критическому значению?
— Ни разу, Пол. Он не поднимался даже до пятидесятипроцентной отметки.
— Есть основания полагать, что картина принципиально изменится? Я имею в виду определённые, устойчивые тенденции. Будьте совершенно откровенны, Джон. Это серьёзный вопрос.
Кейсуэлл ответил не сразу. Он уже понял, куда дует ветер. Но вот откуда? Это ещё предстояло решить, и решить сейчас же, здесь, с глазу на глаз с Полом Кристи.
— Таких оснований нет, Пол, — медленно проговорил Кейсуэлл. — Думаю, что объявление тревоги по каналу «Инвазия» нереально.
— О’кей! — удовлетворённо констатировал Кристи, в голосе его появились интимные, доверительные нотки. — Слушайте, Джон, а на кой черт нам тогда нужна эта самая «Инвазия»?
С того самого момента, когда Кейсуэлл был поставлен во главе программы, он был готов к такому, очень нежелательному для него повороту событий. Посвятив его в истинный политический смысл программы «Инвазия», ему оказали большое доверие. Это было опасное доверие, это было обязывающее доверие, но это было то самое безусловное доверие, которого жаждет каждый настоящий политический функционер. Хотя в мире бизнеса никто толком не знал, чем конкретно занимался Кейсуэлл, все тем не менее были осведомлены, что ему оказано высокое доверие и что он стоит во главе некоей особо секретной программы. Особая секретность всегда ассоциируется с особыми возможностями. Это обстоятельство сразу сделало Кейсуэлла заметной фигурой в высоких деловых, военных и политических кругах, открыв для него множество явных и тайных дверей, намертво заблокированных ранее. Кейсуэлл не преминул воспользоваться этим и за истёкший год утроил своё личное состояние. Ещё год-другой, и состояние Кейсуэлла выросло бы настолько, что сделало бы его политически независимым. Он смог бы самостоятельно, без этой раздражающей и обязывающей помощи со стороны выставить свою кандидатуру в конгресс, в сенат, а там… Почему бы не помечтать и о большем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78