Выхватив одной рукой огнемет, он поднял его над головой, салютуя Вериассу.
Эверинн, зажав в руке ключ, рванулась вперед, а Вериасс неотступно следовал за ней, захлестываемый волнами ледяной воды, поднятыми ее аэровелом.
Эверинн нажала кнопку входного кода. Под мостом загорелся серебряный свет. За спиной у Вериасса торжествующе завопили завоеватели. Он оглянулся.
Три великана на аэровелах неслись по руслу реки, огибая последний поворот.
Первичный Джаггет выстрелил, и вдоль реки сверкнул клуб ярко-белого огня. Один завоеватель загорелся, и его пылающая машина продолжала нестись прямо на Джаггета. Другой свернул, чтобы не попасть под выстрел, врезался в стену ущелья и тоже взорвался. Третий резко сбавил скорость, и его аэровел сполз в реку.
Джаггет, не имея времени увернуться от горящего аэровела, мгновенно превратился в рой бабочек и взвился вверх.
В воздухе уже выл черный смерч несущейся на них радиации. Вериасс снова стал смотреть вперед. Мэгги с Ориком и Галлен уже проскочили в ворота, а Эверинн притормозила, поджидая Вериасса. Влетая в ворота, тот успел напоследок оглянуться. Последний злосчастный завоеватель застрял со своим аэровелом и лихорадочно пытался сдвинуть машину с места, но тут его настигла черная буря.
Потом Вериасс очутился в белой пустоте и ощутил ласку холодного ветра, дующего в этом провале во времени и пространстве. Одежда развевалась на этом ветру, но беззвучно — здесь не было ни звука, ни видимости, ничего, кроме ощущения полета. Рука бога переносила путника в далекую страну.
И вот перед Вериассом возникла унылая равнина, изрытая круглыми ямами и покрытая камнями. Небо за редкими облаками казалось тусклым, красновато-серым. Воздух был жаркий и липкий. Вокруг ни строений, ни дорог, ни каких-либо признаков жизни — пустыня.
Повеял легкий ветерок, и Вериасс начал замечать, что здесь имеется кое-какая растительность — зеленовато-бурые грибки с узлами, похожими на розовые бутоны. То, что он поначалу принял за камни, тоже оказалось растениями — мясистыми, веерообразными, белесовато-голубыми; выемки же в грунте были столь многочисленны, что не могли образоваться каким-либо известным Вериассу естественным способом. Их могли оставить только шагающие ульи-крепости дрононов.
— Куда теперь? — спросила Мэгги.
— Где тут север по компасу? — в свою очередь, спросил Вериасс у Галлена.
Галлен, прислушавшись к датчикам манты, указал направо. Солнце находилось к северо-востоку от них. По всей видимости, в этой части света наступала зима, и шагающие ульи мигрировали.
— Едем на север, — сказал Вериасс. — Видите, вот совсем свежие рытвины. Может быть, догоним какой-нибудь улей.
Они нажали на стартеры, и аэровелы понесли их над угрюмой равниной. Животные здесь были малочисленны и точно состояли из палок — они грелись на солнце или тащили еду к себе в норы.
Однажды впереди показалась куча круглых матово-серых листьев, слабо трепещущих на ветру; и лишь когда листья облепили ветровое стекло аэровела, Вериасс понял, что это какие-то летучие насекомые с крохотной красной головкой и единственным крылом. Он не мог понять, как они держатся в воздухе.
Через два часа дрононское солнце закатилось — его тусклый щит быстро упал под натиском тьмы. Вдали показалось огромное черное блюдце с торчащими по краям ногами, похожими на башни.
Подъехав к нему, путники увидели, что это покинутый улей с зияющими ржавыми дырами в стенах. Его броню прожгли огнеметы. Лучшего укрытия путешественникам еще не встречалось, и они решили разбить здесь лагерь. Они разложили одеяла под одной из скрюченных ног, развели костер и стали разогревать пищевые пакеты.
Потом долго сидели, вслушиваясь в ночные звуки незнакомого мира. За горизонтом все время раздавались какие-то хлопки, словно лопались воздушные шарики, и какая-то тварь кричала «уи-и-и» тонким, звенящим голосом.
Вериасс был разочарован тем, что не нашел улей. Он осмотрел затылок Эверинн, чтобы проверить, как заживает ранка, и Эверинн легла на свое одеяло, глядя вверх, словно в глубокой задумчивости. Орик поворчал: мол, когда дрононы не нужны, они тут как тут, а когда надо, их и в собственном доме не сыщешь, — а потом улегся рядом с Эверинн. Бедный медведь весь день не знал покоя, и колотая рана, хотя и легкая, тоже докучала ему. Через несколько минут он уже спал.
— Не беспокойтесь, — сказал Вериасс остальным. — Весьма вероятно, что наш огонь привлечет к себе внимание. Возможно, к утру мы встретимся с дрононами и выясним, как они относятся к нашему вторжению в их мир. — Он лег и задумался. Шрам Эверинн заживал хорошо, но было бы лучше выждать еще несколько дней.
Галлену и Мэгги не сиделось на месте. Мэгги, руководимая своей мантой, рассматривала ноги города-улья и не уставала восхищаться мастерством дрононских инженеров, создавших такое сооружение. Наконец она взяла факел и повела Галлена к дыре, ведущей в полость мертвого города. Стоя на черном металле орудийной башни, они вглядывались в глубокий мрак.
Вериассу со стороны казалось, будто они заглядывают в панцирь огромной черепахи. Мэгги кричала и свистела, вызывая эхо. Потом они с Галленом полезли внутрь.
Вериасс наблюдал, как меркнет свет их факела по мере того, как они уходят вглубь. Хранитель остался один с Эверинн и Ориком. Усталый и встревоженный, он прилег рядом с Эверинн. Орик храпел. Становилось совсем темно. Вериасс думал, что Эверинн спит, но она сказала тихо:
— Ну, вот мы и здесь.
— Да, наконец-то, — ответил Вериасс, стараясь говорить бодро.
Эверинн рассмеялась — но не радостно, а с горькой иронией:
— Вот именно, наконец-то.
— Ты сожалеешь о том, что мы пришли сюда?
Вериасс знал, что это нечестный вопрос, но Эверинн ответила:
— На этой планете мне суждено умереть — так или иначе. И я, пожалуй, обескуражена тем, что это затягивается надолго. Я готовилась к бою сегодня.
— Я знаю, ты думаешь, что лишишься чего-то, если я выиграю бой, но уверяю тебя: когда твое сознание сольется с сознанием Семарриты, это не будет смертью. Напротив — тебя ждет чудесное возрождение. Я видел, как это происходит с другими клонами. Это очень мощное ощущение — сначала оно ошеломит тебя, и ты на несколько мгновений погрузишься в сон. Но проснешься ты гораздо мудрее и могущественнее, чем была раньше. Поверь мне, дочь моя, поверь.
Вериасс смотрел на Эверинн, освещенную отблесками костра. Он никогда еще не видел ее в таком страхе. Она вся дрожала, гримаса ужаса кривила губы, и обильная испарина выступила на лбу.
Вериасс взял ее руку и стал гладить, но Эверинн, не глядя на него, холодно засмеялась и сказала:
— Скажи, отец, если бы я сейчас повернулась и ушла отсюда, ты возненавидел бы меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Эверинн, зажав в руке ключ, рванулась вперед, а Вериасс неотступно следовал за ней, захлестываемый волнами ледяной воды, поднятыми ее аэровелом.
Эверинн нажала кнопку входного кода. Под мостом загорелся серебряный свет. За спиной у Вериасса торжествующе завопили завоеватели. Он оглянулся.
Три великана на аэровелах неслись по руслу реки, огибая последний поворот.
Первичный Джаггет выстрелил, и вдоль реки сверкнул клуб ярко-белого огня. Один завоеватель загорелся, и его пылающая машина продолжала нестись прямо на Джаггета. Другой свернул, чтобы не попасть под выстрел, врезался в стену ущелья и тоже взорвался. Третий резко сбавил скорость, и его аэровел сполз в реку.
Джаггет, не имея времени увернуться от горящего аэровела, мгновенно превратился в рой бабочек и взвился вверх.
В воздухе уже выл черный смерч несущейся на них радиации. Вериасс снова стал смотреть вперед. Мэгги с Ориком и Галлен уже проскочили в ворота, а Эверинн притормозила, поджидая Вериасса. Влетая в ворота, тот успел напоследок оглянуться. Последний злосчастный завоеватель застрял со своим аэровелом и лихорадочно пытался сдвинуть машину с места, но тут его настигла черная буря.
Потом Вериасс очутился в белой пустоте и ощутил ласку холодного ветра, дующего в этом провале во времени и пространстве. Одежда развевалась на этом ветру, но беззвучно — здесь не было ни звука, ни видимости, ничего, кроме ощущения полета. Рука бога переносила путника в далекую страну.
И вот перед Вериассом возникла унылая равнина, изрытая круглыми ямами и покрытая камнями. Небо за редкими облаками казалось тусклым, красновато-серым. Воздух был жаркий и липкий. Вокруг ни строений, ни дорог, ни каких-либо признаков жизни — пустыня.
Повеял легкий ветерок, и Вериасс начал замечать, что здесь имеется кое-какая растительность — зеленовато-бурые грибки с узлами, похожими на розовые бутоны. То, что он поначалу принял за камни, тоже оказалось растениями — мясистыми, веерообразными, белесовато-голубыми; выемки же в грунте были столь многочисленны, что не могли образоваться каким-либо известным Вериассу естественным способом. Их могли оставить только шагающие ульи-крепости дрононов.
— Куда теперь? — спросила Мэгги.
— Где тут север по компасу? — в свою очередь, спросил Вериасс у Галлена.
Галлен, прислушавшись к датчикам манты, указал направо. Солнце находилось к северо-востоку от них. По всей видимости, в этой части света наступала зима, и шагающие ульи мигрировали.
— Едем на север, — сказал Вериасс. — Видите, вот совсем свежие рытвины. Может быть, догоним какой-нибудь улей.
Они нажали на стартеры, и аэровелы понесли их над угрюмой равниной. Животные здесь были малочисленны и точно состояли из палок — они грелись на солнце или тащили еду к себе в норы.
Однажды впереди показалась куча круглых матово-серых листьев, слабо трепещущих на ветру; и лишь когда листья облепили ветровое стекло аэровела, Вериасс понял, что это какие-то летучие насекомые с крохотной красной головкой и единственным крылом. Он не мог понять, как они держатся в воздухе.
Через два часа дрононское солнце закатилось — его тусклый щит быстро упал под натиском тьмы. Вдали показалось огромное черное блюдце с торчащими по краям ногами, похожими на башни.
Подъехав к нему, путники увидели, что это покинутый улей с зияющими ржавыми дырами в стенах. Его броню прожгли огнеметы. Лучшего укрытия путешественникам еще не встречалось, и они решили разбить здесь лагерь. Они разложили одеяла под одной из скрюченных ног, развели костер и стали разогревать пищевые пакеты.
Потом долго сидели, вслушиваясь в ночные звуки незнакомого мира. За горизонтом все время раздавались какие-то хлопки, словно лопались воздушные шарики, и какая-то тварь кричала «уи-и-и» тонким, звенящим голосом.
Вериасс был разочарован тем, что не нашел улей. Он осмотрел затылок Эверинн, чтобы проверить, как заживает ранка, и Эверинн легла на свое одеяло, глядя вверх, словно в глубокой задумчивости. Орик поворчал: мол, когда дрононы не нужны, они тут как тут, а когда надо, их и в собственном доме не сыщешь, — а потом улегся рядом с Эверинн. Бедный медведь весь день не знал покоя, и колотая рана, хотя и легкая, тоже докучала ему. Через несколько минут он уже спал.
— Не беспокойтесь, — сказал Вериасс остальным. — Весьма вероятно, что наш огонь привлечет к себе внимание. Возможно, к утру мы встретимся с дрононами и выясним, как они относятся к нашему вторжению в их мир. — Он лег и задумался. Шрам Эверинн заживал хорошо, но было бы лучше выждать еще несколько дней.
Галлену и Мэгги не сиделось на месте. Мэгги, руководимая своей мантой, рассматривала ноги города-улья и не уставала восхищаться мастерством дрононских инженеров, создавших такое сооружение. Наконец она взяла факел и повела Галлена к дыре, ведущей в полость мертвого города. Стоя на черном металле орудийной башни, они вглядывались в глубокий мрак.
Вериассу со стороны казалось, будто они заглядывают в панцирь огромной черепахи. Мэгги кричала и свистела, вызывая эхо. Потом они с Галленом полезли внутрь.
Вериасс наблюдал, как меркнет свет их факела по мере того, как они уходят вглубь. Хранитель остался один с Эверинн и Ориком. Усталый и встревоженный, он прилег рядом с Эверинн. Орик храпел. Становилось совсем темно. Вериасс думал, что Эверинн спит, но она сказала тихо:
— Ну, вот мы и здесь.
— Да, наконец-то, — ответил Вериасс, стараясь говорить бодро.
Эверинн рассмеялась — но не радостно, а с горькой иронией:
— Вот именно, наконец-то.
— Ты сожалеешь о том, что мы пришли сюда?
Вериасс знал, что это нечестный вопрос, но Эверинн ответила:
— На этой планете мне суждено умереть — так или иначе. И я, пожалуй, обескуражена тем, что это затягивается надолго. Я готовилась к бою сегодня.
— Я знаю, ты думаешь, что лишишься чего-то, если я выиграю бой, но уверяю тебя: когда твое сознание сольется с сознанием Семарриты, это не будет смертью. Напротив — тебя ждет чудесное возрождение. Я видел, как это происходит с другими клонами. Это очень мощное ощущение — сначала оно ошеломит тебя, и ты на несколько мгновений погрузишься в сон. Но проснешься ты гораздо мудрее и могущественнее, чем была раньше. Поверь мне, дочь моя, поверь.
Вериасс смотрел на Эверинн, освещенную отблесками костра. Он никогда еще не видел ее в таком страхе. Она вся дрожала, гримаса ужаса кривила губы, и обильная испарина выступила на лбу.
Вериасс взял ее руку и стал гладить, но Эверинн, не глядя на него, холодно засмеялась и сказала:
— Скажи, отец, если бы я сейчас повернулась и ушла отсюда, ты возненавидел бы меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87