Орик смотрел, и ему слышались звуки — медвежьи разговоры, хрюканье дикой свиньи, откапывающей корни. Рисунки пробуждали в нем родовую память, и он уходил мыслями в баснословные времена, в Медвежий Век.
Хотя Панта и ее сородичи покинули лес, лес не покинул их, и Орик знал, что будет скучать по Вехаусу и по Панте, когда уйдет.
Когда стемнело, Орик не лег спать. Галлен и остальные должны были въехать в ворота только перед рассветом, но Орику не терпелось скорее подняться в горы, чтобы оставить Галлену весть.
Он мотался по дому, царапая когтями деревянный пол. Наконец около полуночи Панта сказала: «Пошли», и они сели в машину.
Панта ехала по темному шоссе. Они обогнали колонну грузовиков с завоевателями. На глаз там было много солдат. Потом они миновали дорожный патруль, и Орику стало не по себе. Он всматривался в заснеженные горы, пока не увидел широкую тропу, по которой они с Мэгги спускались вниз от ворот. Он велел Панте замедлить ход и опустить верх. Как только она это сделала, он учуял завоевателей.
— Высади меня здесь и уезжай, — проворчал он. Орик не хотел, чтобы Панта оставалась здесь, когда завоеватели прочесывают всю округу.
— Я вернусь за тобой, — сказала она.
Орик смотрел на ее профиль в темноте, и ему страстно хотелось остаться с ней навсегда.
— Хорошо, — сказал он и выпрыгнул на ходу из машины. Панта умчалась прочь.
Орик обнюхал снег. Завоеватели прошли по тропе вверх. С гор дул холодный ветер, принося вниз их запах. Орик осторожно двинулся по следу, низко опустив голову.
На невысокий пригорок он взбирался почти час. На здешнем небе было мало звезд, но огненное кольцо на горизонте светило почти как луна. Орик смотрел вниз — запах завоевателей был крепок, и наконец медведь разглядел их самих.
Их было трое, и они торчали в снегу недвижно, как камни, накрывшись белым покрывалом и глядя вверх. Орика удивило, что их так мало и что они сидят так далеко от ворот. Они, должно быть, поднялись по тропе и увидели, что тут неведомо откуда возник аэровел, но то ли не поверили своему счастью, то ли просто не поняли, что утоптанная тропа ведет к самым воротам.
Орик понаблюдал за ними, оглядел окрестные горы. Он ясно видел неприступную снежную вершину горы и оба склона. Вся беда была в том, что он не мог подобраться к воротам, не будучи замеченным. Завоеватели установили здесь свой наблюдательный пост именно потому, что отсюда открывался обзор во все стороны.
И Орик ждал. Ему не оставалось иного выбора, как только провести здесь всю ночь. Когда Галлен и Эверинн покажутся, он заревет, чтобы предупредить их, а потом кинется в бой. А до того времени сделать ничего нельзя.
Где-то через час два великана встали и побежали в гору. Очевидно, их вызвали в другое место. Орик решил нанести удар.
Он сполз вниз, мягко ступая лапами по снегу. Когда он был в дюжине ярдов от завоевателя, тот обернулся в его сторону, но там повсюду лежали валуны величиной с медведя. Орик просто притаился в темноте, и великан опять отвернулся.
Орик бросился вперед, взрывая снег, и прыгнул завоевателю на спину, карабкаясь ему на плечо, чтобы вцепиться в горло. Тот, стараясь устоять, замахнулся огнеметом, целя прикладом медведю в голову, но Орик увернулся и обхватил великана лапами, раздирая его зеленую кожу.
Великан выстрелил и бросился на землю. Орик на миг откатился от него, но тут же прыгнул на врага снова, вцепившись ему в кадык. Завоеватель выхватил нож и вонзил его Орику в плечо, повредив сухожилие.
Орик лапой своротил ему голову и перегрыз горло. Когда завоеватель застыл мертвый на снегу, Орик повернулся и бросился в гору до конца тропы, туда, где они с Мэгги вышли из ворот. Орик и Галлен давно разработали систему знаков, чтобы предупреждать друг друга об опасностях на дороге. Орик оставил отпечаток лапы с двумя бороздами внизу. Не зная точно, ночью или на рассвете войдет Галлен в этот мир, он повалялся в снегу, чтобы привлечь внимание к своему знаку. Потом побежал вниз, к дороге.
На полпути он почувствовал боль в правом плече и начал хромать. Из раны текла кровь, чего в пылу сражения Орик не заметил.
Он слизал кровь и продолжил свой путь вниз. Панты не было видно. Орик тихонько заворчал и заковылял по дороге, поглядывая на горы и надеясь, что ему не встретится патруль.
Ночной холод начинал его одолевать. Кровь все текла, и Орик чувствовал себя совсем маленьким, беспомощным среди этих гор, так далеко от дома. Однажды он услышал голоса и в испуге вскинул голову. Вряд ли он смог бы сейчас убежать от опасности, но через мгновение он понял, что голоса ему почудились. Потом он почувствовал слабость и ненадолго присел у дороги. Проехавшая мимо машина заставила его очнуться, он огляделся и снова побрел на север, думая, что такое могло случиться с Пантой.
Он был точно медвежонок, заблудившийся в глухом лесу. Он шел, и ему слышался гипнотический гул ветра в деревьях.
Вскоре впереди справа раздались зычные крики завоевателей. У Орика кружилась голова. Он так ослаб, что не знал, удастся ли ему сойти с дороги.
Галлен стоял над сожженным телом медведя. Многие кости прогорели насквозь, и видно было, что медведь, погибая, пытался сбить лапами огонь с морды. Плакать Галлен не мог. Его боль была слишком глубокой для этого, слишком горькой. Сердце отвердело, и в нем царил холодный гнев, взывающий к отмщению. Вериасс покачал головой:
— Надо ехать. Наш друг отдал жизнь, пытаясь предостеречь нас. Отнесемся со всем вниманием к его предостережению.
Вериасс завел свой аэровел и поехал обратно к шоссе. Эверинн поравнялась с Галленом, тронула его за плечо:
— Я не знаю, о чем ты думаешь и что замышляешь. Но мы больше ничем не в силах помочь Орику.
— Знаю. — Галлен прищурился, глядя на утреннее солнце и плотнее запахнул плащ, стараясь согреться. Они съехали вниз и направились по шоссе на север.
Минут двадцать они ехали в молчании. Галлена стало донимать неотвязное ощущение, будто за ним следят. Вскоре оно так усилилось, что он, въехав в долину, остановился и осмотрел пустые, белые горы. Деревьев тут не было, лишь невысокие кусты и скалы. Птицы не пели в кустах, и все было тихо. Даже ветер унялся. Но Галлен все равно чувствовал, что за ним следят. Вериасс остановился рядом с ним.
— Ты тоже это чувствуешь? — спросил он. — У меня даже кости гудят от нехорошего предчувствия.
— Я ничего не видел. Никакого движения, — сказал Галлен.
Вериасс медленно обвел окрестность острым взглядом голубых глаз.
— Вот это меня и беспокоит. Галлен, подключи свою манту. Не слышно ли переговоров по радио? Пусть она проверит военные частоты. — Вериасс снял перчатки и вскинул руки вверх, будто сдаваясь в плен.
Галлен закрыл глаза и дал волю своим ощущениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Хотя Панта и ее сородичи покинули лес, лес не покинул их, и Орик знал, что будет скучать по Вехаусу и по Панте, когда уйдет.
Когда стемнело, Орик не лег спать. Галлен и остальные должны были въехать в ворота только перед рассветом, но Орику не терпелось скорее подняться в горы, чтобы оставить Галлену весть.
Он мотался по дому, царапая когтями деревянный пол. Наконец около полуночи Панта сказала: «Пошли», и они сели в машину.
Панта ехала по темному шоссе. Они обогнали колонну грузовиков с завоевателями. На глаз там было много солдат. Потом они миновали дорожный патруль, и Орику стало не по себе. Он всматривался в заснеженные горы, пока не увидел широкую тропу, по которой они с Мэгги спускались вниз от ворот. Он велел Панте замедлить ход и опустить верх. Как только она это сделала, он учуял завоевателей.
— Высади меня здесь и уезжай, — проворчал он. Орик не хотел, чтобы Панта оставалась здесь, когда завоеватели прочесывают всю округу.
— Я вернусь за тобой, — сказала она.
Орик смотрел на ее профиль в темноте, и ему страстно хотелось остаться с ней навсегда.
— Хорошо, — сказал он и выпрыгнул на ходу из машины. Панта умчалась прочь.
Орик обнюхал снег. Завоеватели прошли по тропе вверх. С гор дул холодный ветер, принося вниз их запах. Орик осторожно двинулся по следу, низко опустив голову.
На невысокий пригорок он взбирался почти час. На здешнем небе было мало звезд, но огненное кольцо на горизонте светило почти как луна. Орик смотрел вниз — запах завоевателей был крепок, и наконец медведь разглядел их самих.
Их было трое, и они торчали в снегу недвижно, как камни, накрывшись белым покрывалом и глядя вверх. Орика удивило, что их так мало и что они сидят так далеко от ворот. Они, должно быть, поднялись по тропе и увидели, что тут неведомо откуда возник аэровел, но то ли не поверили своему счастью, то ли просто не поняли, что утоптанная тропа ведет к самым воротам.
Орик понаблюдал за ними, оглядел окрестные горы. Он ясно видел неприступную снежную вершину горы и оба склона. Вся беда была в том, что он не мог подобраться к воротам, не будучи замеченным. Завоеватели установили здесь свой наблюдательный пост именно потому, что отсюда открывался обзор во все стороны.
И Орик ждал. Ему не оставалось иного выбора, как только провести здесь всю ночь. Когда Галлен и Эверинн покажутся, он заревет, чтобы предупредить их, а потом кинется в бой. А до того времени сделать ничего нельзя.
Где-то через час два великана встали и побежали в гору. Очевидно, их вызвали в другое место. Орик решил нанести удар.
Он сполз вниз, мягко ступая лапами по снегу. Когда он был в дюжине ярдов от завоевателя, тот обернулся в его сторону, но там повсюду лежали валуны величиной с медведя. Орик просто притаился в темноте, и великан опять отвернулся.
Орик бросился вперед, взрывая снег, и прыгнул завоевателю на спину, карабкаясь ему на плечо, чтобы вцепиться в горло. Тот, стараясь устоять, замахнулся огнеметом, целя прикладом медведю в голову, но Орик увернулся и обхватил великана лапами, раздирая его зеленую кожу.
Великан выстрелил и бросился на землю. Орик на миг откатился от него, но тут же прыгнул на врага снова, вцепившись ему в кадык. Завоеватель выхватил нож и вонзил его Орику в плечо, повредив сухожилие.
Орик лапой своротил ему голову и перегрыз горло. Когда завоеватель застыл мертвый на снегу, Орик повернулся и бросился в гору до конца тропы, туда, где они с Мэгги вышли из ворот. Орик и Галлен давно разработали систему знаков, чтобы предупреждать друг друга об опасностях на дороге. Орик оставил отпечаток лапы с двумя бороздами внизу. Не зная точно, ночью или на рассвете войдет Галлен в этот мир, он повалялся в снегу, чтобы привлечь внимание к своему знаку. Потом побежал вниз, к дороге.
На полпути он почувствовал боль в правом плече и начал хромать. Из раны текла кровь, чего в пылу сражения Орик не заметил.
Он слизал кровь и продолжил свой путь вниз. Панты не было видно. Орик тихонько заворчал и заковылял по дороге, поглядывая на горы и надеясь, что ему не встретится патруль.
Ночной холод начинал его одолевать. Кровь все текла, и Орик чувствовал себя совсем маленьким, беспомощным среди этих гор, так далеко от дома. Однажды он услышал голоса и в испуге вскинул голову. Вряд ли он смог бы сейчас убежать от опасности, но через мгновение он понял, что голоса ему почудились. Потом он почувствовал слабость и ненадолго присел у дороги. Проехавшая мимо машина заставила его очнуться, он огляделся и снова побрел на север, думая, что такое могло случиться с Пантой.
Он был точно медвежонок, заблудившийся в глухом лесу. Он шел, и ему слышался гипнотический гул ветра в деревьях.
Вскоре впереди справа раздались зычные крики завоевателей. У Орика кружилась голова. Он так ослаб, что не знал, удастся ли ему сойти с дороги.
Галлен стоял над сожженным телом медведя. Многие кости прогорели насквозь, и видно было, что медведь, погибая, пытался сбить лапами огонь с морды. Плакать Галлен не мог. Его боль была слишком глубокой для этого, слишком горькой. Сердце отвердело, и в нем царил холодный гнев, взывающий к отмщению. Вериасс покачал головой:
— Надо ехать. Наш друг отдал жизнь, пытаясь предостеречь нас. Отнесемся со всем вниманием к его предостережению.
Вериасс завел свой аэровел и поехал обратно к шоссе. Эверинн поравнялась с Галленом, тронула его за плечо:
— Я не знаю, о чем ты думаешь и что замышляешь. Но мы больше ничем не в силах помочь Орику.
— Знаю. — Галлен прищурился, глядя на утреннее солнце и плотнее запахнул плащ, стараясь согреться. Они съехали вниз и направились по шоссе на север.
Минут двадцать они ехали в молчании. Галлена стало донимать неотвязное ощущение, будто за ним следят. Вскоре оно так усилилось, что он, въехав в долину, остановился и осмотрел пустые, белые горы. Деревьев тут не было, лишь невысокие кусты и скалы. Птицы не пели в кустах, и все было тихо. Даже ветер унялся. Но Галлен все равно чувствовал, что за ним следят. Вериасс остановился рядом с ним.
— Ты тоже это чувствуешь? — спросил он. — У меня даже кости гудят от нехорошего предчувствия.
— Я ничего не видел. Никакого движения, — сказал Галлен.
Вериасс медленно обвел окрестность острым взглядом голубых глаз.
— Вот это меня и беспокоит. Галлен, подключи свою манту. Не слышно ли переговоров по радио? Пусть она проверит военные частоты. — Вериасс снял перчатки и вскинул руки вверх, будто сдаваясь в плен.
Галлен закрыл глаза и дал волю своим ощущениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87