Роуз? Так вот, даже увидев этого парня Роуза, ты не теряешь надежды на то, что я имел в виду что-то другое, что-то такое, от чего ты сумеешь отмазаться? Ну ладно, подонок, я скажу тебе словами Я объясню тебе.
Энгель ждал, слушая внимательно, как никогда в жизни.
— Ты воспользовался моим именем, — продолжал Ровито. — Ты использовал свои связи со мной. Ты заявлялся к предпринимателям, честным дельцам вроде этого Роуза, и ставил их на уши. «Я — Эл Энгель, — говорил ты. — Я работаю с Ником Ровито, вы его знаете. Либо вы заплатите мне, либо я устрою так, что у вас начнутся неприятности. Профсоюзные склоки. Рэкет. Трения с полицией. И все такое прочее». Так ты говорил им, ты, грязный подонок! Ты занялся вымогательством под прикрытием организации.
— Не было этого, — Энгель покачал головой. Он знал, насколько серьезно наказывалась попытка воспользоваться мощью организации в личных целях. Более тяжкого проступка и представить было нельзя — ну, разве что, покушение на самого Ника Ровито. Организации не выжить, если каждый ее член пожелает стать боссом или начнет ее именем устраивать личные дела. Того, в чем его обвинили, было достаточно, чтобы потихоньку расшибить ему башку, и у Энгеля затряслись руки.
— Я велел привезти тебя вовсе не для того, чтобы выслушивать ложь, — сказал Ник Ровито.
— Мне и в голову не приходило такое, — ответил Энгель. — И в голову не приходило. И я никогда не встречался с этим парнем, Роузом.
Ник Ровито покачал головой.
— Так с чего бы ему утверждать обратное? Почему он указал на тебя? Если ты с ним не встречался, если он не знаком с тобой, то зачем он это сделал?
— Не знаю. Я всегда был верен тебе, на все сто процентов. Придет время, и ты узнаешь об этом.
Лис расхохотался, а Гиттель сделал жест, будто играл на скрипке.
— Я честен до конца, — сказал Энгель. — За мной следит Каллагэн, ему хочется знать, что со мной стало, и он поднимет шум. Ник Ровито ухмыльнулся и покачал головой.
— Убийцы никого не интересуют. Полиция не станет искать того, кто принял убийцу. А на тебе с вечера висит мокрое дело.
— На мне?
— Вечером ты застрелил одного подонка. В Джерси, в тот момент, когда он выходил из кегельбана. Ты застрелил его и, убегая, выбросил пистолет. Он уже в полиции, и на нем будут обнаружены твои отпечатки пальцев. Энгелю начинало казаться, что все это происходит во сне. — Мои отпечатки?
— Возможно, ты сочтешь меня барахольщиком, — продолжал Ник Ровито, — но я никогда ничего не выбрасываю. Помнишь пистолет, из которого ты пальнул в Коннели?
— Так он у тебя?
— Прекрасный набор отпечатков, сохраненных свеженькими в холодильнике. С утра Каллагэн начнет разыскивать тебя по подозрению в убийстве. Завтра к вечеру он найдет твой труп Ни свидетелей, ни допросов, ни доказательств. И не нужно тратить ни времени, ни денег на судебное разбирательство Он умоет руки и займется чем-нибудь другим И он был прав. Энгель тряхнул головой, стараясь отогнать эту мысль, пытаясь не думать о том, что произошло в последние полчаса и чему еще было суждено случиться, но у него ничего не вышло.
Ник Ровито одарил его издевательской ухмылкой.
— Прощай, подонок, — сказал он. — Прощай, ублюдок, дешевка хренова.
— Ник...
— Убрать его!
Геттель и Лис подошли к нему и схватили за руки чуть выше локтей, крепко сжав пальцы — тем самым приемом, которым и он пользовался несчетное число раз. Они вытащили его из черной комнаты и проволокли по кабинету, где по-прежнему сидел, моргая, придурок Клэббер, провели его через зал, вытолкали за дверь и перевели через улицу к машине.
С колес уже исчезли колпаки, антенну тоже сняли. И стекла задних фонарей. Бардачок был взломан, обивка заднего сиденья исполосована ножом.
Геттель оглядел пустынную улицу.
— Детишки порезвились, — сказал он — Никакого уважения! — И обернулся к Энгелю: — Давай-ка за руль.
— Ты что, спятил? — возразил Лис.
— Энгель не станет шалить. Ведь не станешь, Энгель?
Именно этим он и собирался заняться. Но сказал:
— Нет уж, увольте. Я слишком хорошо вас знаю, парни.
— Ну и умница, — отозвался Гиттель. — Он попробует сыграть на нашей симпатии, на нашей дружбе. Он попытается подкупить нас, но устраивать всяких подлянок не станет, верно, Энгель? — Ты меня насквозь видишь, — отозвался Энгель.
— А я сомневаюсь, — сказал Лис, — я хочу, чтобы ты об этом знал.
Они вновь уселись в машину, Энгель — за руль, двое парней — на заднее сиденье. Лис дал Энгелю понять, что его пистолет наготове, а Гиттель сказал Лису, что никаких оснований для беспокойства нет. Энгель спросил, куда теперь ехать, и Гиттель объяснил:
— Езжай к мосту Триборо. До Сто двадцать пятой улицы.
— Хорошо.
На сей раз Энгель не спешил Он сосредоточился на управлении машиной, непрестанно переключая передачи и напрягаясь, словно тащил машину на собственной спине Чтобы усыпить бдительность Гиттеля и Лиса, он разговаривал с ними именно так, как мог бы ожидать Гиттельвзывал к старой дружбе, сочувствию, искусно удерживаясь на грани прямого подкупа Однако он вовсе не рассчитывал, что его действия немедленно приведут к желаемому результату Он готовился где-нибудь по дороге улизнуть от этих двоих.
Будка сборщика платы за проезд располагалась точно посередине моста. Энгель подумал, нельзя ли просто выйти там из машины и удрать, рассчитывая, что Гиттель и Лис не отважатся стрелять около будки, но основное затруднение состояло в том, что там некуда было бежать. Если бы будка стояла у подножия моста, еще можно было бы попытаться После моста ему велели ехать по Гранд-Сентрал-Парквей, петлявшей по Куинсу.
— Езжай к Лонг-Айлендской автостраде, — сказал Гиттель, — а потом дуй на восток.
Это означало ехать прочь от острова Лонг-Айленд, прочь из Нью-Йорка.
По обе стороны Сентрал-Парквей раскинулись сады В час дня движение здесь было не особенно оживленным Энгель притормозил, желая потянуть время Он занял крайний левый ряд и ехал со скоростью сорок миль в час. Он выжидал удобного момента, занимая болтовней сидящих на заднем сиденье парней до тех пор, пока, наконец, удобный момент не наступил Все полосы шоссе были свободны. И ни одного человека, переходящего дорогу поблизости.
Он перевел рычаг в нейтральное положение, открыл дверь и вывалился из машины. В этот миг кто-то крикнул:
— Эй!
Незабываемое ощущение — хлопнуться на асфальт на скорости сорок миль в час. Выпрыгивая, Энгель свернулся в клубочек и теперь летел вперед, перекатываясь с боку на бок, постепенно теряя скорость. Наконец он распластался на спине в каких-то кустах.
Он с трудом сел, ощущая легкую дурноту и головокружение. Прямо перед ним черный «шевроле», хотя и замедлив ход миль до двадцати, продолжал мчаться по дороге и останавливаться, вроде, не собирался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Энгель ждал, слушая внимательно, как никогда в жизни.
— Ты воспользовался моим именем, — продолжал Ровито. — Ты использовал свои связи со мной. Ты заявлялся к предпринимателям, честным дельцам вроде этого Роуза, и ставил их на уши. «Я — Эл Энгель, — говорил ты. — Я работаю с Ником Ровито, вы его знаете. Либо вы заплатите мне, либо я устрою так, что у вас начнутся неприятности. Профсоюзные склоки. Рэкет. Трения с полицией. И все такое прочее». Так ты говорил им, ты, грязный подонок! Ты занялся вымогательством под прикрытием организации.
— Не было этого, — Энгель покачал головой. Он знал, насколько серьезно наказывалась попытка воспользоваться мощью организации в личных целях. Более тяжкого проступка и представить было нельзя — ну, разве что, покушение на самого Ника Ровито. Организации не выжить, если каждый ее член пожелает стать боссом или начнет ее именем устраивать личные дела. Того, в чем его обвинили, было достаточно, чтобы потихоньку расшибить ему башку, и у Энгеля затряслись руки.
— Я велел привезти тебя вовсе не для того, чтобы выслушивать ложь, — сказал Ник Ровито.
— Мне и в голову не приходило такое, — ответил Энгель. — И в голову не приходило. И я никогда не встречался с этим парнем, Роузом.
Ник Ровито покачал головой.
— Так с чего бы ему утверждать обратное? Почему он указал на тебя? Если ты с ним не встречался, если он не знаком с тобой, то зачем он это сделал?
— Не знаю. Я всегда был верен тебе, на все сто процентов. Придет время, и ты узнаешь об этом.
Лис расхохотался, а Гиттель сделал жест, будто играл на скрипке.
— Я честен до конца, — сказал Энгель. — За мной следит Каллагэн, ему хочется знать, что со мной стало, и он поднимет шум. Ник Ровито ухмыльнулся и покачал головой.
— Убийцы никого не интересуют. Полиция не станет искать того, кто принял убийцу. А на тебе с вечера висит мокрое дело.
— На мне?
— Вечером ты застрелил одного подонка. В Джерси, в тот момент, когда он выходил из кегельбана. Ты застрелил его и, убегая, выбросил пистолет. Он уже в полиции, и на нем будут обнаружены твои отпечатки пальцев. Энгелю начинало казаться, что все это происходит во сне. — Мои отпечатки?
— Возможно, ты сочтешь меня барахольщиком, — продолжал Ник Ровито, — но я никогда ничего не выбрасываю. Помнишь пистолет, из которого ты пальнул в Коннели?
— Так он у тебя?
— Прекрасный набор отпечатков, сохраненных свеженькими в холодильнике. С утра Каллагэн начнет разыскивать тебя по подозрению в убийстве. Завтра к вечеру он найдет твой труп Ни свидетелей, ни допросов, ни доказательств. И не нужно тратить ни времени, ни денег на судебное разбирательство Он умоет руки и займется чем-нибудь другим И он был прав. Энгель тряхнул головой, стараясь отогнать эту мысль, пытаясь не думать о том, что произошло в последние полчаса и чему еще было суждено случиться, но у него ничего не вышло.
Ник Ровито одарил его издевательской ухмылкой.
— Прощай, подонок, — сказал он. — Прощай, ублюдок, дешевка хренова.
— Ник...
— Убрать его!
Геттель и Лис подошли к нему и схватили за руки чуть выше локтей, крепко сжав пальцы — тем самым приемом, которым и он пользовался несчетное число раз. Они вытащили его из черной комнаты и проволокли по кабинету, где по-прежнему сидел, моргая, придурок Клэббер, провели его через зал, вытолкали за дверь и перевели через улицу к машине.
С колес уже исчезли колпаки, антенну тоже сняли. И стекла задних фонарей. Бардачок был взломан, обивка заднего сиденья исполосована ножом.
Геттель оглядел пустынную улицу.
— Детишки порезвились, — сказал он — Никакого уважения! — И обернулся к Энгелю: — Давай-ка за руль.
— Ты что, спятил? — возразил Лис.
— Энгель не станет шалить. Ведь не станешь, Энгель?
Именно этим он и собирался заняться. Но сказал:
— Нет уж, увольте. Я слишком хорошо вас знаю, парни.
— Ну и умница, — отозвался Гиттель. — Он попробует сыграть на нашей симпатии, на нашей дружбе. Он попытается подкупить нас, но устраивать всяких подлянок не станет, верно, Энгель? — Ты меня насквозь видишь, — отозвался Энгель.
— А я сомневаюсь, — сказал Лис, — я хочу, чтобы ты об этом знал.
Они вновь уселись в машину, Энгель — за руль, двое парней — на заднее сиденье. Лис дал Энгелю понять, что его пистолет наготове, а Гиттель сказал Лису, что никаких оснований для беспокойства нет. Энгель спросил, куда теперь ехать, и Гиттель объяснил:
— Езжай к мосту Триборо. До Сто двадцать пятой улицы.
— Хорошо.
На сей раз Энгель не спешил Он сосредоточился на управлении машиной, непрестанно переключая передачи и напрягаясь, словно тащил машину на собственной спине Чтобы усыпить бдительность Гиттеля и Лиса, он разговаривал с ними именно так, как мог бы ожидать Гиттельвзывал к старой дружбе, сочувствию, искусно удерживаясь на грани прямого подкупа Однако он вовсе не рассчитывал, что его действия немедленно приведут к желаемому результату Он готовился где-нибудь по дороге улизнуть от этих двоих.
Будка сборщика платы за проезд располагалась точно посередине моста. Энгель подумал, нельзя ли просто выйти там из машины и удрать, рассчитывая, что Гиттель и Лис не отважатся стрелять около будки, но основное затруднение состояло в том, что там некуда было бежать. Если бы будка стояла у подножия моста, еще можно было бы попытаться После моста ему велели ехать по Гранд-Сентрал-Парквей, петлявшей по Куинсу.
— Езжай к Лонг-Айлендской автостраде, — сказал Гиттель, — а потом дуй на восток.
Это означало ехать прочь от острова Лонг-Айленд, прочь из Нью-Йорка.
По обе стороны Сентрал-Парквей раскинулись сады В час дня движение здесь было не особенно оживленным Энгель притормозил, желая потянуть время Он занял крайний левый ряд и ехал со скоростью сорок миль в час. Он выжидал удобного момента, занимая болтовней сидящих на заднем сиденье парней до тех пор, пока, наконец, удобный момент не наступил Все полосы шоссе были свободны. И ни одного человека, переходящего дорогу поблизости.
Он перевел рычаг в нейтральное положение, открыл дверь и вывалился из машины. В этот миг кто-то крикнул:
— Эй!
Незабываемое ощущение — хлопнуться на асфальт на скорости сорок миль в час. Выпрыгивая, Энгель свернулся в клубочек и теперь летел вперед, перекатываясь с боку на бок, постепенно теряя скорость. Наконец он распластался на спине в каких-то кустах.
Он с трудом сел, ощущая легкую дурноту и головокружение. Прямо перед ним черный «шевроле», хотя и замедлив ход миль до двадцати, продолжал мчаться по дороге и останавливаться, вроде, не собирался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38