И я вдруг поняла, что его только это и волнует.
Дженет не прерывала девушку: исповедь была искренней, речь шла о наболевшем.
– И тогда же я вдруг осознала, кого я на самом деле люблю, причем давно, хотя и старалась все время заглушать в себе это чувство. И поняла, что он – единственный, кто может дать мне счастье. Поэтому сегодня, когда мы с Жюлем встретились, я сказала ему, что все кончено.
– И как он отреагировал?
– Разозлился. Сказал, что я водила его за нос, что он заставит меня об этом пожалеть. И Леона тоже. – Девушка озабоченно заглянула Дженет в глаза. – Как вы думаете, он и вправду может?
– Нет, – отрывисто произнесла Дженет. – Ничего он не может. Но если вы волнуетесь, поговорите об этом с Леоном.
– Не могу. – Флора покачала головой. – Ведь мне и без того столько предстоит ему сказать. Мне надо столько ему объяснить, просить, чтобы он простил…
Дженет натянуто улыбнулась.
– Не думаю, что с этим возникнут проблемы. Уверена, только начните – и он с радостью пойдет вам навстречу.
На глазах ее подопечной показались слезы.
– О, вы так добры ко мне, Жанет. Именно вы впервые заставили меня усомниться в Жюле, хотя тогда я и не хотела вас слушать. – Она порывисто схватила Дженет за руку. – Ведь вы останетесь на мою свадьбу, правда?
– Постараюсь, но не уверена, – севшим голосом ответила Дженет. – Мне надо будет искать новую работу. – Она помолчала, но потом спросила: – Флора, а вы точно-точно уверены, что хотите этого брака?
– Да, – девушка застенчиво улыбнулась. – У меня такое чувство, будто я наконец-то приплыла в родную гавань. Понимаете?
– О да, – отозвалась Дженет, – еще как понимаю.
Маркиз де Астен вернулся в замок в тот же вечер, как раз перед обедом. Дженет не видела, как он приехал, но все равно безошибочно почувствовала это. Когда Леон был дома, в воздухе словно витали скрытые токи, вибрировала туго натянутая струна. И все существо Дженет тотчас же откликалось на дрожание этой струны, а сердце билось чаще.
Она стояла перед зеркалом. Сегодня в замке праздник, а значит, и ей надо одеться понарядней. Поразмыслив, Дженет надела парадное платье, что подарила ей Жаклин. Почему-то оно сидело на ней чуточку свободней, чем прежде, – должно быть, переживания последних дней заставили ее похудеть. Молодая женщина бросила критический взгляд на свое отражение. Да-да, вот и щеки опали, а очертания скул и подбородка сделались тверже.
Все словно сговорилось выставить на общее обозрение, как она несчастна. Надо надеяться, впрочем, что это никого не заинтересует. Не она ведь виновница торжества. Общее внимание будет приковано к Леону и Флоре.
Я должна за них радоваться, внушала она себе. Как хорошо, что Флора все-таки не совершила чудовищной ошибки, сбежав с Жюлем. Теперь она станет маркизой де Астен и до конца жизни ее будут холить, нежить и носить на руках. Но довольно ли этого для счастья? Сможет ли она довольствоваться снисходительной нежностью Леона – без страсти, без пыла взаимной любви?
Дженет яростно тряхнула головой. Хватит изводить себя подобными мыслями. И вообще ее это больше не касается. Ее работа закончена, можно подавать заявление об уходе.
Но сперва предстоит пережить нынешний вечер – должно быть, самый тяжелый и мучительные вечер ее жизни.
Медленно спустившись по лестнице, она остановилась в нерешительности, прислушиваясь к доносившемуся из гостиной гулу возбужденно-приподнятых голосов. Внезапно Дженет заметила, что дверь кабинета Леона приоткрыта. Она набрала полную грудь воздуха. Пожалуй, лучше прямо сейчас пойти к нему и объявить о своем уходе. При сложившихся обстоятельствах он, скорее всего, будет только рад.
На пороге она остановилась и осторожно заглянула в комнату. Да, Леон был здесь. Но не один. В объятиях он держал Флору. Девушка уткнулась личиком ему в грудь, а он с бесконечной нежностью гладил ее по голове.
Не ожидавшая застать в кабинете кого-либо, кроме его хозяина, Дженет застыла в двери. Вдруг Леон резко поднял голову и поглядел прямо на нее. И тут ей пришлось пережить еще одно потрясение – выражение его разительно контрастировало с лаской объятия. Рот был сурово сжат, глаза потемнели, а все лицо как-то осунулось, окаменело.
Несколько долгих мгновений молодые люди глядели друг на друга, не в силах отвести глаз. В ее взгляде читалась безграничная горечь, в его – бушевало темное пламя. А потом с тихим сдавленным звуком – не то всхлипом, не то попыткой извиниться – Дженет выскочила из комнаты и стрелой понеслась прочь.
10
– Девочка моя, – Жаклин была преисполнена участия, – у тебя совсем больной вид. Что случилось?
Дженет изобразила ненатуральную улыбку.
– Ужасно болит голова. Наверное, гроза надвигается. У меня это бывает от перепадов давления. – Она поколебалась. – Прости, у тебя нет с собой таблеток?
– Конечно, есть. – Жаклин тотчас же потянулась за сумочкой. – Вот здесь, милая. Вместе с салфетками и моими любимыми духами. Бери все, что нужно. Я могу еще чем-то тебе помочь? Альберт сказал, ты не обедала. Может, распорядиться принести для тебя легкий ужин? Скажем, суп и фрукты…
– Нет-нет, спасибо. – Дженет прикусила губу. – Совсем нет аппетита.
– Какая жалость. – Жаклин легонько потрепала Крестницу по щеке. – Надо же, как раз когда такой праздник. И ты в этом платье прелесть какая хорошенькая, только очень уж бледненькая. Флора, конечно, уже рассказала тебе свои новости? Ах, как же чудесно!
– Да, – ровным голосом согласилась Дженет. – это чудесно.
Я думала, у меня хватит мужества, горько размышляла она, стоя перед распахнутым окном своей спальни и устремив невидящий взгляд на сад внизу. Но оно покинуло меня, лишь стоило мне увидеть их вместе. Увидеть ее в его объятиях. Этого мне не вынести.
Конечно, Дженет преувеличила свою головную боль, чтобы иметь предлог не спускаться ни к обеду, ни к ужину. Но виски у нее и впрямь тупо ныли, а в душе воцарилась щемящая, горькая пустота. Она обещала Жаклин, что примет таблетку и сразу же ляжет, однако даже на это мизерное усилие требовалось хоть сколько-то энергии, а вот ее-то молодой женщине решительно не хватало.
За спиной скрипнула дверь. Должно быть, Жаклин вернулась снова проведать крестницу.
– Жаклин, только не ругайся, пожалуйста, – утомленно произнесла Дженет, не оборачиваясь. – Я сейчас ложусь.
– Это не мадам де Ориво.
Голос Леона прозвучал резко, почти угрожающе. Задыхаясь от потрясения, она обернулась и увидела маркиза. Мрачный как туча, он ударом каблука закрыл за собой дверь.
– Что вы здесь делаете?
– Как всякий хороший хозяин, – холодно произнес Леон, – пришел справиться о здоровье гостьи. Гостьи, которая, по всей видимости, предпочитает прятаться за незначительным недомоганием, а не встречать жизнь со всеми ее трудностями лицом к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Дженет не прерывала девушку: исповедь была искренней, речь шла о наболевшем.
– И тогда же я вдруг осознала, кого я на самом деле люблю, причем давно, хотя и старалась все время заглушать в себе это чувство. И поняла, что он – единственный, кто может дать мне счастье. Поэтому сегодня, когда мы с Жюлем встретились, я сказала ему, что все кончено.
– И как он отреагировал?
– Разозлился. Сказал, что я водила его за нос, что он заставит меня об этом пожалеть. И Леона тоже. – Девушка озабоченно заглянула Дженет в глаза. – Как вы думаете, он и вправду может?
– Нет, – отрывисто произнесла Дженет. – Ничего он не может. Но если вы волнуетесь, поговорите об этом с Леоном.
– Не могу. – Флора покачала головой. – Ведь мне и без того столько предстоит ему сказать. Мне надо столько ему объяснить, просить, чтобы он простил…
Дженет натянуто улыбнулась.
– Не думаю, что с этим возникнут проблемы. Уверена, только начните – и он с радостью пойдет вам навстречу.
На глазах ее подопечной показались слезы.
– О, вы так добры ко мне, Жанет. Именно вы впервые заставили меня усомниться в Жюле, хотя тогда я и не хотела вас слушать. – Она порывисто схватила Дженет за руку. – Ведь вы останетесь на мою свадьбу, правда?
– Постараюсь, но не уверена, – севшим голосом ответила Дженет. – Мне надо будет искать новую работу. – Она помолчала, но потом спросила: – Флора, а вы точно-точно уверены, что хотите этого брака?
– Да, – девушка застенчиво улыбнулась. – У меня такое чувство, будто я наконец-то приплыла в родную гавань. Понимаете?
– О да, – отозвалась Дженет, – еще как понимаю.
Маркиз де Астен вернулся в замок в тот же вечер, как раз перед обедом. Дженет не видела, как он приехал, но все равно безошибочно почувствовала это. Когда Леон был дома, в воздухе словно витали скрытые токи, вибрировала туго натянутая струна. И все существо Дженет тотчас же откликалось на дрожание этой струны, а сердце билось чаще.
Она стояла перед зеркалом. Сегодня в замке праздник, а значит, и ей надо одеться понарядней. Поразмыслив, Дженет надела парадное платье, что подарила ей Жаклин. Почему-то оно сидело на ней чуточку свободней, чем прежде, – должно быть, переживания последних дней заставили ее похудеть. Молодая женщина бросила критический взгляд на свое отражение. Да-да, вот и щеки опали, а очертания скул и подбородка сделались тверже.
Все словно сговорилось выставить на общее обозрение, как она несчастна. Надо надеяться, впрочем, что это никого не заинтересует. Не она ведь виновница торжества. Общее внимание будет приковано к Леону и Флоре.
Я должна за них радоваться, внушала она себе. Как хорошо, что Флора все-таки не совершила чудовищной ошибки, сбежав с Жюлем. Теперь она станет маркизой де Астен и до конца жизни ее будут холить, нежить и носить на руках. Но довольно ли этого для счастья? Сможет ли она довольствоваться снисходительной нежностью Леона – без страсти, без пыла взаимной любви?
Дженет яростно тряхнула головой. Хватит изводить себя подобными мыслями. И вообще ее это больше не касается. Ее работа закончена, можно подавать заявление об уходе.
Но сперва предстоит пережить нынешний вечер – должно быть, самый тяжелый и мучительные вечер ее жизни.
Медленно спустившись по лестнице, она остановилась в нерешительности, прислушиваясь к доносившемуся из гостиной гулу возбужденно-приподнятых голосов. Внезапно Дженет заметила, что дверь кабинета Леона приоткрыта. Она набрала полную грудь воздуха. Пожалуй, лучше прямо сейчас пойти к нему и объявить о своем уходе. При сложившихся обстоятельствах он, скорее всего, будет только рад.
На пороге она остановилась и осторожно заглянула в комнату. Да, Леон был здесь. Но не один. В объятиях он держал Флору. Девушка уткнулась личиком ему в грудь, а он с бесконечной нежностью гладил ее по голове.
Не ожидавшая застать в кабинете кого-либо, кроме его хозяина, Дженет застыла в двери. Вдруг Леон резко поднял голову и поглядел прямо на нее. И тут ей пришлось пережить еще одно потрясение – выражение его разительно контрастировало с лаской объятия. Рот был сурово сжат, глаза потемнели, а все лицо как-то осунулось, окаменело.
Несколько долгих мгновений молодые люди глядели друг на друга, не в силах отвести глаз. В ее взгляде читалась безграничная горечь, в его – бушевало темное пламя. А потом с тихим сдавленным звуком – не то всхлипом, не то попыткой извиниться – Дженет выскочила из комнаты и стрелой понеслась прочь.
10
– Девочка моя, – Жаклин была преисполнена участия, – у тебя совсем больной вид. Что случилось?
Дженет изобразила ненатуральную улыбку.
– Ужасно болит голова. Наверное, гроза надвигается. У меня это бывает от перепадов давления. – Она поколебалась. – Прости, у тебя нет с собой таблеток?
– Конечно, есть. – Жаклин тотчас же потянулась за сумочкой. – Вот здесь, милая. Вместе с салфетками и моими любимыми духами. Бери все, что нужно. Я могу еще чем-то тебе помочь? Альберт сказал, ты не обедала. Может, распорядиться принести для тебя легкий ужин? Скажем, суп и фрукты…
– Нет-нет, спасибо. – Дженет прикусила губу. – Совсем нет аппетита.
– Какая жалость. – Жаклин легонько потрепала Крестницу по щеке. – Надо же, как раз когда такой праздник. И ты в этом платье прелесть какая хорошенькая, только очень уж бледненькая. Флора, конечно, уже рассказала тебе свои новости? Ах, как же чудесно!
– Да, – ровным голосом согласилась Дженет. – это чудесно.
Я думала, у меня хватит мужества, горько размышляла она, стоя перед распахнутым окном своей спальни и устремив невидящий взгляд на сад внизу. Но оно покинуло меня, лишь стоило мне увидеть их вместе. Увидеть ее в его объятиях. Этого мне не вынести.
Конечно, Дженет преувеличила свою головную боль, чтобы иметь предлог не спускаться ни к обеду, ни к ужину. Но виски у нее и впрямь тупо ныли, а в душе воцарилась щемящая, горькая пустота. Она обещала Жаклин, что примет таблетку и сразу же ляжет, однако даже на это мизерное усилие требовалось хоть сколько-то энергии, а вот ее-то молодой женщине решительно не хватало.
За спиной скрипнула дверь. Должно быть, Жаклин вернулась снова проведать крестницу.
– Жаклин, только не ругайся, пожалуйста, – утомленно произнесла Дженет, не оборачиваясь. – Я сейчас ложусь.
– Это не мадам де Ориво.
Голос Леона прозвучал резко, почти угрожающе. Задыхаясь от потрясения, она обернулась и увидела маркиза. Мрачный как туча, он ударом каблука закрыл за собой дверь.
– Что вы здесь делаете?
– Как всякий хороший хозяин, – холодно произнес Леон, – пришел справиться о здоровье гостьи. Гостьи, которая, по всей видимости, предпочитает прятаться за незначительным недомоганием, а не встречать жизнь со всеми ее трудностями лицом к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43