Если ты их не достанешь, загремишь в тюрьму, думаю, лет так на двадцать.
Глава 50
В полицейское отделение в Лионе поступили указания, согласно которым американец, показывающий принадлежащую ему картину Поля Сезанна, должен быть обеспечен VIP-охраной, такой же, какую получил бы второстепенный правительственный чиновник из страны такой значимости, как, скажем, Белиз. В гранд-отель «Конкорд» был направлен новоиспеченный лейтенант, с тем чтобы официально посоветовать Ллуэллину согласиться на то, чтобы один полицейский находился за дверью его номера, а другой у лифта в вестибюле.
– Планы по обеспечению вашей безопасности обсуждаются прямо сейчас.
Он отдал честь и удалился.
– Не сказать ли Оксби, что по шкале от одного до десяти твоя безопасность находится где-то ниже нуля? – поинтересовался Скутер Олбани.
Ллуэллин хитро улыбнулся:
– Оксби знает.
Он пошел в спальню, вынул из сумки кобуру и вытащил из нее пистолет «Беретта 950-БС». Он держал оружие, и ему казалось, что полированный черный металл пульсирует. Пистолет был тяжелым, хотя по внешнему виду этого нельзя было сказать. Ллуэллин надел кобуру, вложил в нее пистолет, посмотрелся в зеркало, похлопав себя по заметной выпуклости под левым плечом. В 6.30 прибыл сержант полиции и заявил, что лейтенант ждет в полицейской машине перед отелем. В сопровождении единственного мотоцикла с синими мигающими огнями они поехали по запруженной Рю де ла Републик к Музею изящных искусств.
На банкет в главном зале собрались местные сановники, раздавались похвалы и возгласы восхищения из уст искусствоведов из университета и хранителей музея. В восемь столы унесли, расставили стулья, публика и пресса начали заполнять зал. Как и в Париже, но уже с меньшим акцентом Ллуэллин произнес краткую речь на французском. Он сдернул каштановую ткань и страстно заговорил о картине и ее значении для Франции.
– Но приезжайте в Экс-ан-Прованс, – сказал он, – там вы получите удовольствие от созерцания более чем двухсот картин и рисунков Поля Сезанна.
Скутер Олбани заснял двадцать минут подходящего материала, и местная пресса сняла на камеру и проинтервьюировала Ллуэллина.
В глубине зала стоял Педер Аукруст. Он редко обращал взор на кафедру, Ллуэллина или картину. Он искал в публике знакомые лица, которые видел в музее д'Орсэ в Париже. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что память его не обманывает. Он насчитал трех не особо опасных охранников из музея и двух полицейских. Он был уверен, что были еще, но не смог их обнаружить. Особое внимание привлек черноволосый человек, одиноко стоящий возле кафедры. Аукруст встретился взглядом с Сэмом Тернером – это был он. Сэм тоже изучал лица в толпе.
– Вы были очень гостеприимны, – сказал Ллуэллин напоследок. – Через несколько дней мы будем в Авиньоне. – Публика слушала его внимательно, оценив тот факт, что американец говорил по-французски, притом весьма сносно. – Перед отъездом я хочу напомнить вам, что жестокий и злой человек уничтожил четыре автопортрета Поля Сезанна, и все еще велика опасность, что погибнут другие картины. Это наша ответственность – ваша и моя – проследить за тем, чтобы такого не произошло. Присоединяйтесь ко мне в Экс-ан-Провансе на следующей неделе! Приезжайте отпраздновать величие Поля Сезанна! – Ллуэллин с воодушевлением помахал рукой и воскликнул: – «А bientot»!
В толпе поднялся гул, потом раздались аплодисменты и послышались крики: «Vive le Cezanne! Vive Llewellyn!»
На обратном пути мотоцикла уже не было. Объяснили это тем, что на шоссе на севере города произошла серьезная авария и офицера на мотоцикле отправили туда регулировать движение. Вскоре после одиннадцати Ллуэллин прослушал по телефону спокойные уверения Джека Оксби в том, что весь вечер он находился под неусыпным надзором.
– Да со мной тут один сонный охранник в коридоре,– пожаловался Ллуэллин, он уже не был так беспечен, как раньше.
– Мы вам как родная мать, – уверял его Оксби.
– Я видел только Сэма Тернера.
– Это только для виду, – сказал Оксби. – Включите телевизор. Вы в последних новостях у Скутера.
Ллуэллин включил телевизор в спальне. Там была картина крупным планом, потом камера отъехала, и Ллуэллин увидел себя. Клайд услышал, что из телевизора раздается знакомый голос, вспрыгнул на кровать и залаял. Зазвонил телефон, ответил Фрейзер.
– Рад вас слышать, – дружелюбно сказал он. – Где вы находитесь?
– Это… сюрприз, – ответили в трубке. – Можно поговорить с мистером Ллуэллином?
Фрейзер подал трубку Ллуэллину.
– Вы не поверите, сэр, но это Астрид.
Ллуэллин схватил трубку.
– Где ты, милая? – спросил он, как взволнованный отец.
– Я… я в Лионе. Удивлен?
– Конечно, удивлен. Ты не говорила, что приедешь в Лион.
– Я не собиралась, но в Париже случилось нечто ужасное, и мне нужна твоя помощь. Я прочитала в газетах, что ты едешь сюда. Ты сердишься?
– Конечно нет, но что произошло?
– Кто-то ворвался в номер в отеле, и он… он напал на меня.
– Боже мой! Ты пострадала?
– Немного, но еще больше напугалась. Он забрал мои деньги и билеты на самолет.
– Откуда ты звонишь?
– С вокзала недалеко от твоего отеля.
Помолчав, Ллуэллин сказал:
– Есть маленькая проблема. Дай мне номер, я тебе перезвоню.
Он записал номер и позвонил Оксби.
– Помните Астрид Харальдсен? Кажется, ее сильно напугали в Париже, в ее номер ворвались и забрали деньги и билеты на самолет. Она только что звонила мне с вокзала и просит о помощи. Что мне делать?
– Черт! – Оксби помолчал несколько секунд. – Вы ее хотите видеть?
– Я… думаю, да, – сказал Ллуэллин, запинаясь. – Но нельзя. Или можно?
– Скажите ей, что ее заберет Фрейзер.
– Вы сказали, что со мной может поехать только Фрейзер.
– Но мы же добавили Скутера. Я думаю, не стоит оставлять девушку в беде.
Глава 51
Прохладный утренний ветерок превратился в сильный холодный ветер к тому времени, как золотистый «олдс» Скутера Олбани остановился перед отелем «Европа» в Авиньоне. Метеорологические станции с севера Гренобля объявили, что над Провансом пронесся мистраль. Было уже около девяти часов, когда Ллуэллин и его окружение наконец разместились в гостинице. Качество еды было не главным, поэтому они поели просто и быстро. Скутер признавал, что ему повезло, собираясь проверить, сидит ли еще длинноволосая блондинка у бара в холле отеля.
После ужина Ллуэллин сказал, что идет спать, намекнув, что Астрид следует сделать то же самое.
– Я не смогу уснуть, – сказала она.
– Никак не можешь забыть того мерзавца?
Она кивнула.
– Но это пройдет.
Синяк на ее щеке расползся, хотя цвет уже не был таким ярким. Губы все еще были опухшими. Астрид не разрешила Ллуэллину смотреть на синяки, которые остались на ее плече и руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Глава 50
В полицейское отделение в Лионе поступили указания, согласно которым американец, показывающий принадлежащую ему картину Поля Сезанна, должен быть обеспечен VIP-охраной, такой же, какую получил бы второстепенный правительственный чиновник из страны такой значимости, как, скажем, Белиз. В гранд-отель «Конкорд» был направлен новоиспеченный лейтенант, с тем чтобы официально посоветовать Ллуэллину согласиться на то, чтобы один полицейский находился за дверью его номера, а другой у лифта в вестибюле.
– Планы по обеспечению вашей безопасности обсуждаются прямо сейчас.
Он отдал честь и удалился.
– Не сказать ли Оксби, что по шкале от одного до десяти твоя безопасность находится где-то ниже нуля? – поинтересовался Скутер Олбани.
Ллуэллин хитро улыбнулся:
– Оксби знает.
Он пошел в спальню, вынул из сумки кобуру и вытащил из нее пистолет «Беретта 950-БС». Он держал оружие, и ему казалось, что полированный черный металл пульсирует. Пистолет был тяжелым, хотя по внешнему виду этого нельзя было сказать. Ллуэллин надел кобуру, вложил в нее пистолет, посмотрелся в зеркало, похлопав себя по заметной выпуклости под левым плечом. В 6.30 прибыл сержант полиции и заявил, что лейтенант ждет в полицейской машине перед отелем. В сопровождении единственного мотоцикла с синими мигающими огнями они поехали по запруженной Рю де ла Републик к Музею изящных искусств.
На банкет в главном зале собрались местные сановники, раздавались похвалы и возгласы восхищения из уст искусствоведов из университета и хранителей музея. В восемь столы унесли, расставили стулья, публика и пресса начали заполнять зал. Как и в Париже, но уже с меньшим акцентом Ллуэллин произнес краткую речь на французском. Он сдернул каштановую ткань и страстно заговорил о картине и ее значении для Франции.
– Но приезжайте в Экс-ан-Прованс, – сказал он, – там вы получите удовольствие от созерцания более чем двухсот картин и рисунков Поля Сезанна.
Скутер Олбани заснял двадцать минут подходящего материала, и местная пресса сняла на камеру и проинтервьюировала Ллуэллина.
В глубине зала стоял Педер Аукруст. Он редко обращал взор на кафедру, Ллуэллина или картину. Он искал в публике знакомые лица, которые видел в музее д'Орсэ в Париже. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что память его не обманывает. Он насчитал трех не особо опасных охранников из музея и двух полицейских. Он был уверен, что были еще, но не смог их обнаружить. Особое внимание привлек черноволосый человек, одиноко стоящий возле кафедры. Аукруст встретился взглядом с Сэмом Тернером – это был он. Сэм тоже изучал лица в толпе.
– Вы были очень гостеприимны, – сказал Ллуэллин напоследок. – Через несколько дней мы будем в Авиньоне. – Публика слушала его внимательно, оценив тот факт, что американец говорил по-французски, притом весьма сносно. – Перед отъездом я хочу напомнить вам, что жестокий и злой человек уничтожил четыре автопортрета Поля Сезанна, и все еще велика опасность, что погибнут другие картины. Это наша ответственность – ваша и моя – проследить за тем, чтобы такого не произошло. Присоединяйтесь ко мне в Экс-ан-Провансе на следующей неделе! Приезжайте отпраздновать величие Поля Сезанна! – Ллуэллин с воодушевлением помахал рукой и воскликнул: – «А bientot»!
В толпе поднялся гул, потом раздались аплодисменты и послышались крики: «Vive le Cezanne! Vive Llewellyn!»
На обратном пути мотоцикла уже не было. Объяснили это тем, что на шоссе на севере города произошла серьезная авария и офицера на мотоцикле отправили туда регулировать движение. Вскоре после одиннадцати Ллуэллин прослушал по телефону спокойные уверения Джека Оксби в том, что весь вечер он находился под неусыпным надзором.
– Да со мной тут один сонный охранник в коридоре,– пожаловался Ллуэллин, он уже не был так беспечен, как раньше.
– Мы вам как родная мать, – уверял его Оксби.
– Я видел только Сэма Тернера.
– Это только для виду, – сказал Оксби. – Включите телевизор. Вы в последних новостях у Скутера.
Ллуэллин включил телевизор в спальне. Там была картина крупным планом, потом камера отъехала, и Ллуэллин увидел себя. Клайд услышал, что из телевизора раздается знакомый голос, вспрыгнул на кровать и залаял. Зазвонил телефон, ответил Фрейзер.
– Рад вас слышать, – дружелюбно сказал он. – Где вы находитесь?
– Это… сюрприз, – ответили в трубке. – Можно поговорить с мистером Ллуэллином?
Фрейзер подал трубку Ллуэллину.
– Вы не поверите, сэр, но это Астрид.
Ллуэллин схватил трубку.
– Где ты, милая? – спросил он, как взволнованный отец.
– Я… я в Лионе. Удивлен?
– Конечно, удивлен. Ты не говорила, что приедешь в Лион.
– Я не собиралась, но в Париже случилось нечто ужасное, и мне нужна твоя помощь. Я прочитала в газетах, что ты едешь сюда. Ты сердишься?
– Конечно нет, но что произошло?
– Кто-то ворвался в номер в отеле, и он… он напал на меня.
– Боже мой! Ты пострадала?
– Немного, но еще больше напугалась. Он забрал мои деньги и билеты на самолет.
– Откуда ты звонишь?
– С вокзала недалеко от твоего отеля.
Помолчав, Ллуэллин сказал:
– Есть маленькая проблема. Дай мне номер, я тебе перезвоню.
Он записал номер и позвонил Оксби.
– Помните Астрид Харальдсен? Кажется, ее сильно напугали в Париже, в ее номер ворвались и забрали деньги и билеты на самолет. Она только что звонила мне с вокзала и просит о помощи. Что мне делать?
– Черт! – Оксби помолчал несколько секунд. – Вы ее хотите видеть?
– Я… думаю, да, – сказал Ллуэллин, запинаясь. – Но нельзя. Или можно?
– Скажите ей, что ее заберет Фрейзер.
– Вы сказали, что со мной может поехать только Фрейзер.
– Но мы же добавили Скутера. Я думаю, не стоит оставлять девушку в беде.
Глава 51
Прохладный утренний ветерок превратился в сильный холодный ветер к тому времени, как золотистый «олдс» Скутера Олбани остановился перед отелем «Европа» в Авиньоне. Метеорологические станции с севера Гренобля объявили, что над Провансом пронесся мистраль. Было уже около девяти часов, когда Ллуэллин и его окружение наконец разместились в гостинице. Качество еды было не главным, поэтому они поели просто и быстро. Скутер признавал, что ему повезло, собираясь проверить, сидит ли еще длинноволосая блондинка у бара в холле отеля.
После ужина Ллуэллин сказал, что идет спать, намекнув, что Астрид следует сделать то же самое.
– Я не смогу уснуть, – сказала она.
– Никак не можешь забыть того мерзавца?
Она кивнула.
– Но это пройдет.
Синяк на ее щеке расползся, хотя цвет уже не был таким ярким. Губы все еще были опухшими. Астрид не разрешила Ллуэллину смотреть на синяки, которые остались на ее плече и руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82