Последующие полчаса стали для Кента пыткой. Чтобы дать Делии возможность устроиться на ночь, пришлось поддерживать разговор с оставшимися джентльменами, но он то и дело терял нить беседы, представляя себе, что сейчас происходит в его каюте. Приходилось напоминать себе, что теперь он не имеет права даже на мысленные вольности.
Наконец прошло достаточно времени для того, чтобы удалиться к себе. Делия не спала, хотя и успела переодеться в халат. Она сидела на своей койке, всей позой недвусмысленно выражая ожидание.
– Я рад… рад, что ты еще не спишь, – неуверенно начал Кент, прикрывая за собой дверь.
– В самом деле? – ледяным тоном отозвалась Делия. – Как странно! Я была уверена, что ты приложишь все усилия, чтобы уклониться от объяснений. Тебе же это вполне удавалось до сих пор. Значит, у тебя была – или даже есть – невеста в Нью-Йорке?
– Мне следовало упомянуть о ней раньше, – со вздохом признал Кент.
– С твоей стороны это было бы очень мило.
Голос Делии источал сарказм, и ее никак нельзя было винить, учитывая, как далеко до этого чуть было не зашли их отношения. И все же Кент решил защищаться.
– Я не упомянул эту… эту деталь вначале потому, что она казалась мне несущественной, а потом просто… просто забыл о ней.
– Забыл?! – изумилась Делия. – Забыл, что обручен? Что собираешься жениться?
Не находя слов для объяснений, Кент взъерошил волосы и попытался было ходить взад-вперед по каюте, но, учитывая ее скромные размеры, ему пришлось бросить эту затею.
– Ну хорошо, хорошо! Не то чтобы я забыл, просто… просто подумал, что… что это не имеет значения! Я… у меня было полно других забот!
Не мог же он признаться, что Делия совершенно вытеснила Каролину из его мыслей!
– Ах вот как… – протянула девушка. – Насколько я понимаю, история с разрывом помолвки была импровизацией?
Кент с несчастным видом кивнул.
– А я неделю назад чуть было не поверила, что ты принципиальный противник вранья! – язвительно заявила она. – Да мы с тобой бьем все рекорды! Успешно дурачим не только знакомых, но и друг друга!
– Ты о чем?
– Не важно. Ты, конечно, намерен и дальше разыгрывать комедию супружества? Что ж, я дала слово тебе подыгрывать и сдержу его, хотя все еще помню, как сурово ты поначалу обрушился на мои моральные устои.
Это означало, что он уронил себя ниже, чем она. Кент внутренне содрогнулся – чего Делия, без сомнения, и добивалась.
– Итак, раз уж мы оба такие отъявленные лжецы… – она подчеркнула последнее слово, – впредь придется быть осторожнее. Надо уметь сбрасывать маски хотя бы наедине друг с другом, иначе как распознать, где вымысел, а где правда?
Кент в отчаянии подумал, что никогда еще она не была так прекрасна – и так недоступна.
– Прости, Делия! Я знаю, что эта недомолвка позволила тебе думать… предполагать…
– Ввела меня в заблуждение? Ты это хочешь сказать? Ты прав. Если ты в самом деле сожалеешь о своем поступке, я принимаю извинения… насколько это возможно.
Кент невольно посветлел лицом. В глазах Делии мелькнула усмешка, но тотчас исчезла.
– На этом пока и остановимся. Я слишком устала, чтобы думать о завтрашнем дне. Доброй ночи, Кентон Брэдфорд из нью-йоркских Брэдфордов.
Она легла на свою койку и плотно сдвинула драпировки. Кент же остался стоять посреди каюты, ощущая себя полным болваном и умирая от раскаяния. С тяжелым вздохом он принялся раздеваться, размышляя о том, что, даже если бы он намеренно решил все испортить, вряд ли бы ему это удалось с такой полнотой.
Позже, лежа в темноте без сна, Кент пытался разложить свои чувства по полочкам. Отчасти он испытывал облегчение от того, что правда о Каролине наконец-то выплыла наружу – не публично, а между ним и Делией. По мере того как росло его увлечение, признаться в истинном положении дел становилось все труднее, и в последние несколько дней Кента это страшно мучило. Теперь по крайней мере эта проблема решилась сама собой.
Зато всякая надежда на сближение с Делией рухнула, это очевидно. По идее он должен был бы этому радоваться.
На деле вышло иначе.
Кент вдруг понял, что за восемь дней знакомства узнал Делию гораздо лучше, чем какую бы то ни было особу женского пола, включая обеих своих сестер. Он знал ее прошлое, ее предпочтения и антипатии, ее таланты, ее сильные и слабые стороны, диапазон ее настроений. Казалось бы, в ней не осталось для него никакой тайны… и все же его по-прежнему влекло к ней… более чем влекло…
Очередная попытка вызвать в памяти образ Каролины увенчалась не большим успехом, чем предыдущие. Еще несколько дней назад Кент говорил себе, что она являет собой классический тип красавицы, но теперь рядом с живым и ярким образом Делии она казалась безжизненным, блеклым наброском. Похоже, он изменял всем своим принципам. Неужели он ничем не лучше Чарльза?
И вдруг Кент увидел ситуацию в новом, неожиданном свете. Почему он считает себя обязанным Каролине? Почему не Делии? Ведь когда он побоялся рискнуть репутацией и попросил ее подыграть ему, она согласилась без всякой выгоды для себя… А между тем, настояв на продолжении комедии и волоча Делию за собой в Нью-Йорк, который ей был совершенно не нужен, он поставил ее в затруднительное положение. Это, пожалуй, даже хуже, чем разорвать помолвку, заключенную без любви, просто в интересах дела.
Кенту представился брак с Каролиной со всеми вытекающими последствиями, и его ужаснула эта перспектива.
Он лежал, заложив руки за голову, и думал: если Каролина после случившегося все-таки примет его (в чем он весьма и весьма сомневался), захочет ли он сам связать с ней жизнь? Это будет унылое существование двоих, заключенных в одну клетку, ничуть не похожее на брак по любви, возникший от обоюдного желания быть всегда вместе. Что, если он проклянет тот день, когда повел Каролину к алтарю?
Кент заснул, но мозг его продолжал мучиться в поисках решения.
Делия проснулась в том же подавленном настроении, в каком уснула. Она лежала без сна очень долго, со стыдом прокручивая в памяти эпизод со своим незаконченным объяснением. Она бы непременно возобновила разговор этим самым вечером, если бы не миссис Бенбоу. А она-то! Мучилась, что скрыла настоящее имя! Хорошо хоть слово «люблю» так и не сорвалось у нее с языка.
Но эта убийственная правда не давала ей заснуть почти до рассвета. Ничего не поделаешь, приходилось признать: Делия Гиллиленд, дочь простого ирландца, ненадолго разбогатевшего на приисках, влюбилась в Кентона Брэдфорда из нью-йоркских Брэдфордов.
Пикантность ситуации только ускорила этот процесс. Так называемое супружество позволило им за восемь дней гораздо лучше узнать друг друга, чем другие пары узнают за многие месяцы ухаживания и медленного, постепенного сближения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Наконец прошло достаточно времени для того, чтобы удалиться к себе. Делия не спала, хотя и успела переодеться в халат. Она сидела на своей койке, всей позой недвусмысленно выражая ожидание.
– Я рад… рад, что ты еще не спишь, – неуверенно начал Кент, прикрывая за собой дверь.
– В самом деле? – ледяным тоном отозвалась Делия. – Как странно! Я была уверена, что ты приложишь все усилия, чтобы уклониться от объяснений. Тебе же это вполне удавалось до сих пор. Значит, у тебя была – или даже есть – невеста в Нью-Йорке?
– Мне следовало упомянуть о ней раньше, – со вздохом признал Кент.
– С твоей стороны это было бы очень мило.
Голос Делии источал сарказм, и ее никак нельзя было винить, учитывая, как далеко до этого чуть было не зашли их отношения. И все же Кент решил защищаться.
– Я не упомянул эту… эту деталь вначале потому, что она казалась мне несущественной, а потом просто… просто забыл о ней.
– Забыл?! – изумилась Делия. – Забыл, что обручен? Что собираешься жениться?
Не находя слов для объяснений, Кент взъерошил волосы и попытался было ходить взад-вперед по каюте, но, учитывая ее скромные размеры, ему пришлось бросить эту затею.
– Ну хорошо, хорошо! Не то чтобы я забыл, просто… просто подумал, что… что это не имеет значения! Я… у меня было полно других забот!
Не мог же он признаться, что Делия совершенно вытеснила Каролину из его мыслей!
– Ах вот как… – протянула девушка. – Насколько я понимаю, история с разрывом помолвки была импровизацией?
Кент с несчастным видом кивнул.
– А я неделю назад чуть было не поверила, что ты принципиальный противник вранья! – язвительно заявила она. – Да мы с тобой бьем все рекорды! Успешно дурачим не только знакомых, но и друг друга!
– Ты о чем?
– Не важно. Ты, конечно, намерен и дальше разыгрывать комедию супружества? Что ж, я дала слово тебе подыгрывать и сдержу его, хотя все еще помню, как сурово ты поначалу обрушился на мои моральные устои.
Это означало, что он уронил себя ниже, чем она. Кент внутренне содрогнулся – чего Делия, без сомнения, и добивалась.
– Итак, раз уж мы оба такие отъявленные лжецы… – она подчеркнула последнее слово, – впредь придется быть осторожнее. Надо уметь сбрасывать маски хотя бы наедине друг с другом, иначе как распознать, где вымысел, а где правда?
Кент в отчаянии подумал, что никогда еще она не была так прекрасна – и так недоступна.
– Прости, Делия! Я знаю, что эта недомолвка позволила тебе думать… предполагать…
– Ввела меня в заблуждение? Ты это хочешь сказать? Ты прав. Если ты в самом деле сожалеешь о своем поступке, я принимаю извинения… насколько это возможно.
Кент невольно посветлел лицом. В глазах Делии мелькнула усмешка, но тотчас исчезла.
– На этом пока и остановимся. Я слишком устала, чтобы думать о завтрашнем дне. Доброй ночи, Кентон Брэдфорд из нью-йоркских Брэдфордов.
Она легла на свою койку и плотно сдвинула драпировки. Кент же остался стоять посреди каюты, ощущая себя полным болваном и умирая от раскаяния. С тяжелым вздохом он принялся раздеваться, размышляя о том, что, даже если бы он намеренно решил все испортить, вряд ли бы ему это удалось с такой полнотой.
Позже, лежа в темноте без сна, Кент пытался разложить свои чувства по полочкам. Отчасти он испытывал облегчение от того, что правда о Каролине наконец-то выплыла наружу – не публично, а между ним и Делией. По мере того как росло его увлечение, признаться в истинном положении дел становилось все труднее, и в последние несколько дней Кента это страшно мучило. Теперь по крайней мере эта проблема решилась сама собой.
Зато всякая надежда на сближение с Делией рухнула, это очевидно. По идее он должен был бы этому радоваться.
На деле вышло иначе.
Кент вдруг понял, что за восемь дней знакомства узнал Делию гораздо лучше, чем какую бы то ни было особу женского пола, включая обеих своих сестер. Он знал ее прошлое, ее предпочтения и антипатии, ее таланты, ее сильные и слабые стороны, диапазон ее настроений. Казалось бы, в ней не осталось для него никакой тайны… и все же его по-прежнему влекло к ней… более чем влекло…
Очередная попытка вызвать в памяти образ Каролины увенчалась не большим успехом, чем предыдущие. Еще несколько дней назад Кент говорил себе, что она являет собой классический тип красавицы, но теперь рядом с живым и ярким образом Делии она казалась безжизненным, блеклым наброском. Похоже, он изменял всем своим принципам. Неужели он ничем не лучше Чарльза?
И вдруг Кент увидел ситуацию в новом, неожиданном свете. Почему он считает себя обязанным Каролине? Почему не Делии? Ведь когда он побоялся рискнуть репутацией и попросил ее подыграть ему, она согласилась без всякой выгоды для себя… А между тем, настояв на продолжении комедии и волоча Делию за собой в Нью-Йорк, который ей был совершенно не нужен, он поставил ее в затруднительное положение. Это, пожалуй, даже хуже, чем разорвать помолвку, заключенную без любви, просто в интересах дела.
Кенту представился брак с Каролиной со всеми вытекающими последствиями, и его ужаснула эта перспектива.
Он лежал, заложив руки за голову, и думал: если Каролина после случившегося все-таки примет его (в чем он весьма и весьма сомневался), захочет ли он сам связать с ней жизнь? Это будет унылое существование двоих, заключенных в одну клетку, ничуть не похожее на брак по любви, возникший от обоюдного желания быть всегда вместе. Что, если он проклянет тот день, когда повел Каролину к алтарю?
Кент заснул, но мозг его продолжал мучиться в поисках решения.
Делия проснулась в том же подавленном настроении, в каком уснула. Она лежала без сна очень долго, со стыдом прокручивая в памяти эпизод со своим незаконченным объяснением. Она бы непременно возобновила разговор этим самым вечером, если бы не миссис Бенбоу. А она-то! Мучилась, что скрыла настоящее имя! Хорошо хоть слово «люблю» так и не сорвалось у нее с языка.
Но эта убийственная правда не давала ей заснуть почти до рассвета. Ничего не поделаешь, приходилось признать: Делия Гиллиленд, дочь простого ирландца, ненадолго разбогатевшего на приисках, влюбилась в Кентона Брэдфорда из нью-йоркских Брэдфордов.
Пикантность ситуации только ускорила этот процесс. Так называемое супружество позволило им за восемь дней гораздо лучше узнать друг друга, чем другие пары узнают за многие месяцы ухаживания и медленного, постепенного сближения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73