Кто поет, думала она, и почему?
Сара прибавила шаг и остановилась только на перекрестке, где соединялись несколько улиц, образуя площадь, которая на карте называлась «кампо». Дюжину таких она уже видела, пока шла сюда, единственное, что отличало ее от других, - это палаццо, освещенное золотым светом фонарей, откуда доносились музыка, смех да сотни знакомых и экзотических ароматов, перебивавших гнилостные запахи каналов.
Это здесь. Теперь выбор за ней. Она еще может вернуться в свою удобную маленькую спальню. Или может пренебречь осторожностью, шагнув навстречу приключениям, таинственному незнакомцу, ответу на вопрос, который не давал ей покоя с тех пор, как она покинула апартаменты леди Меррил: почему?
Сара шагнула вперед.
В толкотне душных комнат палаццо Беллини трудно было поверить, что слава и величие Республики остались в прошлом. Все гротескное и фантастическое нашло здесь свое воплощение, от тучных полуголых сатиров до грациозных девушек Борджиа, от ярко раскрашенных павлинов до высоких бледных единорогов с серебряным рогом.
Однако водоворот рогов и перьев, фальшивых мехов и сверкающих Масок не интересовал Себастьяна. Он стоял на крошечном островке свободного пространства у входа в зал, опираясь плечами о мраморную стену, и потягивал свое кьянти «Винсанто». Он был высок даже для англичанина и уж значительно выше венецианцев, поэтому смотрел поверх голов, украшенных плюмажами, на парадные двери.
Конечно, если бы она собиралась прийти, то к этому времени уже пришла бы. Но разве женщина может отвергнуть такое приглашение, какое он ей послал?
Вероятно, у де Лента были для нее другие планы на этот вечер. Предположение расстроило его, а поскольку он не знал почему, то расстроился еще больше. Нечто в поведении женщины, в выражении лица, когда она смотрела на своего хозяина, заставляло думать, что обращение де Лента ей неприятно и стеснительно.
Полная нелепость. Она всего лишь проститутка. Она может быть умной, очаровательной, раз стала любовницей де Лента, но ее репутацию, вернее, отсутствие таковой, изменить невозможно. Она придет.
Внезапно в толпе почитателей, окруживших певца, который полагался больше на силу звука, чем на свое умение, Себастьян увидел знакомый высокий парик и недоверчиво прищурился. До сих пор он смотрел только на парадные двери, зная, что не пропустит ее прихода, а она вошла се стороны каналов. Он поискал глазами Джана, чей пост был у той двери, и удовлетворенно кивнул ему.
В общем, как она вошла, не имеет значения. Она теперь у него в руках. Себастьян начал протискиваться вслед за качающимся белым париком, раздвигая плечами толпу нимф и солдат. Наконец он мог разглядеть и платье: определенно то самое, какое он выбрал в мануфактурной лавке.
И все же… спина гордо выпрямлена, даже медленная походка, когда она двигалась сквозь толпу, почти завораживала какой-то вкрадчивой, уверенной грацией.
Она только что подошла к лестнице, когда Себастьян протиснулся мимо последней фигуры, разделявшей их, протянул руку и слегка прикоснулся кончиками пальцев к ее гладкому плечу. Она резко повернулась.
Сара знала, что это должен быть он.
Лицо под тюрбаном полностью закрыто белоснежной маской, нос - как бугорок, губы неподвижные, холодные, бесчувственные. Но зеленые глаза даже сквозь прорези маски не казались холодными, и она инстинктивно чувствовала, что не могла ошибиться. Хотя опознать незнакомого человека после нескольких мимолетных взглядов вряд ли возможно, Сара знала, что это был он, с такой уверенностью, которая потрясла ее.
Она не замечала, что он такой высокий. Даже стоя на лестнице, она была ниже, чем он, и потому невольно смотрела на стеганую куртку, обтягивающую широкие плечи. Но более ошеломляющим было не это, а его присутствие. Шуты и монахини, поднимавшиеся и спускавшиеся по лестнице, беззастенчиво толкали Сару, а когда доходили до него, тут же освобождали место, уступая ему дорогу.
Его пальцы скользнули с ее плеча к руке. Ласка или просто движение? Сара не могла определить. Даже сквозь ткань рукава она чувствовала тепло его ладони, скользившей по ее телу, отчего сердце у нее вдруг заколотилось, щеки запылали. Он поднес ее руку к белым, застывшим губам, но глаза, эти глаза…
- Мадам Мария, полагаю?
Голос низкий, слегка властный, почти мрачный. Взгляд скользнул к ее рту, и Сара замерла. Как много он мог увидеть сквозь вуаль? Она вспомнила свои упражнения перед зеркалом. Немного, заверила она себя. Вообще ничего. Она стояла на виду, оставаясь невидимой, впервые она действительно свободна.
При этой мысли Сара громко засмеялась. Пусть звук получился хриплым, нерешительным, ибо она давно забыла про смех. Но ощущение было таким удивительным, что она снова засмеялась. Хотя он прищурился, глаза зловеще блеснули, сейчас ее это не волновало.
«Мария», сказал он. Вероятно, Мария Антуанетта. Она с любопытством оглядела его восточную пышность: алый тюрбан, изумрудную шелковую рубашку до колен, белые шаровары, слегка прикрывающие золотые туфли с загнутыми носами.
- Месье Мавр? - Она улыбнулась ему сквозь вуаль.
Сара понятия не имела, предназначал ли портной костюм для мавра, турка или араба, но это было весьма похоже.
- Угадали, - проскрипел он, затем быстро подхватил ее, развернул, и она снова увидела перед собой лестницу. - Там наверху танцы. Желаете присоединиться ко мне? - Не вопрос, утверждение.
Сара опять засмеялась, понимая, что он пытается запугать ее. Маленькая рябая Сара задрожала бы, смущенная собственным страхом и его самонадеянностью. Но теперь она уже освободилась от страха. Если б он мог знать, что скрывается под маской с вуалью, то не пригласил бы ее. Она не заслуживает внимания мужчины, склонного к грубым шуткам, даже мистер де Лент выбрал ее своей мишенью только потому, что она всегда под рукой. Мавр, должно быть, вообразил… нечто другое, нечто красивое, эфемерное и столь же обманчивое, как ее маска, что сам хотел увидеть. Именно такой она и была, по крайней мере на этот вечер. Сара дерзко вздернула подбородок, но в глубине души оставались щемящая тоска и медленное умирание мечты, в которую она в общем-то и не верила.
Потом последовало отрезвление. Не имеет значения, почему он послал ей наряд, почему хотел сейчас ее общества. Не имеет значения, противно ли ему ее лицо, извращенец он или садист, который наслаждается уродством. Ему что-то нужно от нее, а ей нужны от него мечта, воспоминание, красота.
- Разумеется, - ответила Сара на его последний вопрос.
Он быстро взглянул на нее, в его глазах было удивление, но волна самонадеянности уже несла ее к танцевальной площадке, которая ждала их наверху.
Когда они вошли в бальный зал, оркестр был едва слышен, его заглушала какофония песен и разговоров, танцевальная площадка, окруженная колоннами, была переполнена людьми в причудливых костюмах, и еще вдвое больше толпилось по периметру зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Сара прибавила шаг и остановилась только на перекрестке, где соединялись несколько улиц, образуя площадь, которая на карте называлась «кампо». Дюжину таких она уже видела, пока шла сюда, единственное, что отличало ее от других, - это палаццо, освещенное золотым светом фонарей, откуда доносились музыка, смех да сотни знакомых и экзотических ароматов, перебивавших гнилостные запахи каналов.
Это здесь. Теперь выбор за ней. Она еще может вернуться в свою удобную маленькую спальню. Или может пренебречь осторожностью, шагнув навстречу приключениям, таинственному незнакомцу, ответу на вопрос, который не давал ей покоя с тех пор, как она покинула апартаменты леди Меррил: почему?
Сара шагнула вперед.
В толкотне душных комнат палаццо Беллини трудно было поверить, что слава и величие Республики остались в прошлом. Все гротескное и фантастическое нашло здесь свое воплощение, от тучных полуголых сатиров до грациозных девушек Борджиа, от ярко раскрашенных павлинов до высоких бледных единорогов с серебряным рогом.
Однако водоворот рогов и перьев, фальшивых мехов и сверкающих Масок не интересовал Себастьяна. Он стоял на крошечном островке свободного пространства у входа в зал, опираясь плечами о мраморную стену, и потягивал свое кьянти «Винсанто». Он был высок даже для англичанина и уж значительно выше венецианцев, поэтому смотрел поверх голов, украшенных плюмажами, на парадные двери.
Конечно, если бы она собиралась прийти, то к этому времени уже пришла бы. Но разве женщина может отвергнуть такое приглашение, какое он ей послал?
Вероятно, у де Лента были для нее другие планы на этот вечер. Предположение расстроило его, а поскольку он не знал почему, то расстроился еще больше. Нечто в поведении женщины, в выражении лица, когда она смотрела на своего хозяина, заставляло думать, что обращение де Лента ей неприятно и стеснительно.
Полная нелепость. Она всего лишь проститутка. Она может быть умной, очаровательной, раз стала любовницей де Лента, но ее репутацию, вернее, отсутствие таковой, изменить невозможно. Она придет.
Внезапно в толпе почитателей, окруживших певца, который полагался больше на силу звука, чем на свое умение, Себастьян увидел знакомый высокий парик и недоверчиво прищурился. До сих пор он смотрел только на парадные двери, зная, что не пропустит ее прихода, а она вошла се стороны каналов. Он поискал глазами Джана, чей пост был у той двери, и удовлетворенно кивнул ему.
В общем, как она вошла, не имеет значения. Она теперь у него в руках. Себастьян начал протискиваться вслед за качающимся белым париком, раздвигая плечами толпу нимф и солдат. Наконец он мог разглядеть и платье: определенно то самое, какое он выбрал в мануфактурной лавке.
И все же… спина гордо выпрямлена, даже медленная походка, когда она двигалась сквозь толпу, почти завораживала какой-то вкрадчивой, уверенной грацией.
Она только что подошла к лестнице, когда Себастьян протиснулся мимо последней фигуры, разделявшей их, протянул руку и слегка прикоснулся кончиками пальцев к ее гладкому плечу. Она резко повернулась.
Сара знала, что это должен быть он.
Лицо под тюрбаном полностью закрыто белоснежной маской, нос - как бугорок, губы неподвижные, холодные, бесчувственные. Но зеленые глаза даже сквозь прорези маски не казались холодными, и она инстинктивно чувствовала, что не могла ошибиться. Хотя опознать незнакомого человека после нескольких мимолетных взглядов вряд ли возможно, Сара знала, что это был он, с такой уверенностью, которая потрясла ее.
Она не замечала, что он такой высокий. Даже стоя на лестнице, она была ниже, чем он, и потому невольно смотрела на стеганую куртку, обтягивающую широкие плечи. Но более ошеломляющим было не это, а его присутствие. Шуты и монахини, поднимавшиеся и спускавшиеся по лестнице, беззастенчиво толкали Сару, а когда доходили до него, тут же освобождали место, уступая ему дорогу.
Его пальцы скользнули с ее плеча к руке. Ласка или просто движение? Сара не могла определить. Даже сквозь ткань рукава она чувствовала тепло его ладони, скользившей по ее телу, отчего сердце у нее вдруг заколотилось, щеки запылали. Он поднес ее руку к белым, застывшим губам, но глаза, эти глаза…
- Мадам Мария, полагаю?
Голос низкий, слегка властный, почти мрачный. Взгляд скользнул к ее рту, и Сара замерла. Как много он мог увидеть сквозь вуаль? Она вспомнила свои упражнения перед зеркалом. Немного, заверила она себя. Вообще ничего. Она стояла на виду, оставаясь невидимой, впервые она действительно свободна.
При этой мысли Сара громко засмеялась. Пусть звук получился хриплым, нерешительным, ибо она давно забыла про смех. Но ощущение было таким удивительным, что она снова засмеялась. Хотя он прищурился, глаза зловеще блеснули, сейчас ее это не волновало.
«Мария», сказал он. Вероятно, Мария Антуанетта. Она с любопытством оглядела его восточную пышность: алый тюрбан, изумрудную шелковую рубашку до колен, белые шаровары, слегка прикрывающие золотые туфли с загнутыми носами.
- Месье Мавр? - Она улыбнулась ему сквозь вуаль.
Сара понятия не имела, предназначал ли портной костюм для мавра, турка или араба, но это было весьма похоже.
- Угадали, - проскрипел он, затем быстро подхватил ее, развернул, и она снова увидела перед собой лестницу. - Там наверху танцы. Желаете присоединиться ко мне? - Не вопрос, утверждение.
Сара опять засмеялась, понимая, что он пытается запугать ее. Маленькая рябая Сара задрожала бы, смущенная собственным страхом и его самонадеянностью. Но теперь она уже освободилась от страха. Если б он мог знать, что скрывается под маской с вуалью, то не пригласил бы ее. Она не заслуживает внимания мужчины, склонного к грубым шуткам, даже мистер де Лент выбрал ее своей мишенью только потому, что она всегда под рукой. Мавр, должно быть, вообразил… нечто другое, нечто красивое, эфемерное и столь же обманчивое, как ее маска, что сам хотел увидеть. Именно такой она и была, по крайней мере на этот вечер. Сара дерзко вздернула подбородок, но в глубине души оставались щемящая тоска и медленное умирание мечты, в которую она в общем-то и не верила.
Потом последовало отрезвление. Не имеет значения, почему он послал ей наряд, почему хотел сейчас ее общества. Не имеет значения, противно ли ему ее лицо, извращенец он или садист, который наслаждается уродством. Ему что-то нужно от нее, а ей нужны от него мечта, воспоминание, красота.
- Разумеется, - ответила Сара на его последний вопрос.
Он быстро взглянул на нее, в его глазах было удивление, но волна самонадеянности уже несла ее к танцевальной площадке, которая ждала их наверху.
Когда они вошли в бальный зал, оркестр был едва слышен, его заглушала какофония песен и разговоров, танцевальная площадка, окруженная колоннами, была переполнена людьми в причудливых костюмах, и еще вдвое больше толпилось по периметру зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61