И он прав. Если бы он остался здесь, чтобы руководить людьми, когда случилось это предрассветное нападение, был бы какой-то порядок, какой-то план вместо совершенного хаоса, господствовавшего над всем. Людям не выдали ни ружей, ни патронов, не обеспечили ни отходные пути, ни убежище для женщин и детей.
— Нас перебили, как слепых котят! — проворчал Хуан, и Эль Леон поморщился при этих словах.
Лежа одна в ночи на своих одеялах, Аманда вспоминала нежность Рафаэля, когда они занимались любовью, и гадала, кто же настоящий — тот человек или такой Рафаэль, каким она его видела сейчас, холодный и отстраненный, хладнокровно приказавший казнить молодого француза и теперь вносивший порядок в создавшуюся неразбериху. Разве могут два человека существовать в одном теле? Этот Рафаэль — снова Эль Леон — ни словом не упоминал о нежных чувствах, тронувших ее так глубоко. Он, казалось, забыл, что она должна стать его женой…
Аманда молча плакала. Она чувствовала себя такой испуганной, такой потерянной и такой одинокой… Даже милая Хуана погибла, и Аманда не знала, кому еще в этом мире она может довериться. Все теперь казалось перевернутым с ног на голову, все ее прежние представления разбились на тысячу осколков, и ей не к кому было обратиться.
С темными кругами под глазами, с бледным и печальным лицом, убрав непокорные волосы в скромный пучок на затылке, она непрерывно работала все эти долгие, изнурительные дни. Семь дней, прошедшие после нападения, казались ей месяцами, бесконечностью, несущейся в неизвестном направлении, просто бесцельным бегом времени.
— Возвращайся в нашу хижину, — однажды сказал ей Рафаэль. Его золотые глаза потемнели и превратились в ничего не выражающие карие. — Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь в обморок.
Легкая улыбка тронула губы Аманды.
— Я почти закончила, — указала она на стопку аккуратно свернутых чистых бинтов. — Это последний.
Он коротко кивнул и собрался уходить, но вдруг остановился.
— Завтра мы снимаемся отсюда, — тихо произнес он и, увидев ее вопросительный взгляд, продолжил: — Хуан отведет всех в другое место, а я повезу тебя в Техас.
Мир словно перевернулся и задрожал; даже сам воздух вибрировал, когда Аманда смотрела на Рафаэля, не в силах вымолвить ни слова. Он не собирался жениться на ней; но она не винила его. Она стала причиной слишком многих неприятностей, но все же ей было больно. Он не любил ее, возможно, сейчас даже ненавидел… Проклятие, почему же она не радуется? Она будет снова свободна, даже от любви…
— Аманда. — Его голос, когда-то такой теплый и мягкий, нашептывавший ей испанские слова любви, теперь казался холодным и нетерпеливым. — Аманда, ты меня слушаешь? Здесь больше не безопасно, а я не хочу снова рисковать невинными жизнями. Одного раза достаточно. Собери смену одежды и все, что тебе удалось спасти. Наши лошади будут готовы на рассвете. — Видя, что она непонимающе смотрит на него, он нахмурился и раздраженно воскликнул: — Madre de Dios! Ты что, не можешь мне ответить?
— Почему в Техас? — Она заморгала, как будто только что проснулась; ее лазурный взгляд метался по его лицу, по этим знакомым суровым чертам, которые она так любила.
— Господи Иисусе! Мексика в состоянии войны, chica, и это не самое безопасное место для тебя, если ты этого еще не заметила! Ты думаешь, я хочу, чтобы тебя убили до свадьбы?
— Так ты все еще хочешь жениться на мне? — Надежда взлетела, как птица, поднявшаяся на крыло, и когда он жутко выругался по-испански и, раздраженно покачав головой, прорычал «да», Аманда осторожно улыбнулась. — Мне показалось, ты передумал, — объяснила она в ответ на его вопросительно поднятую бровь.
— Нет, querida, пока нет. Но я уверен, что это ошибка, — ответил Рафаэль, и его быстрый, жадный, почти жестокий поцелуй не оставил у нее никаких сомнений, что он говорит правду.
После этого он повернулся и быстро ушел осматривать другую часть разрушенного лагеря, а Аманда стояла неподвижно и смотрела, как он уходит.
Груз прошедшей недели стал немного легче, и даже в мрачной атмосфере лагеря хуаристов Аманда стала чувствовать себя лучше. Они поедут в Техас, и Рафаэль возьмет под свой контроль Буэна-Виста, как это собирался сделать Фелипе. Возможно, когда волнения в Мексике прекратятся, они смогут вернуться, но до тех пор все время она будет заниматься запутанными делами своего ранчо. Дяде Джеймсу придется указать на дверь, а Мария, дорогая Мария придет в восторг от того, что все обернулось так хорошо для ее обожаемой Аманды. Техас! Она поедет домой в Техас…
Было еще темно, первые сонные трели птиц звучали приглушенно в вершинах деревьев. Единственными громкими звуками были скрип кожи и глухой стук копыт, сопровождаемые мелодичным перезвоном металлических деталей в уздечках лошадей. Все выглядело так, будто она вернулась в прошлое, назад в ту бешеную скачку из Техаса в Мексику, вырванная из мягких складок сна и брошенная в жестокую реальность жизни. Только теперь Аманда возвращалась домой.
Они скакали молча. Аманда погрузилась в раздумья о будущем, а Рафаэль постоянно пристально разглядывал горизонт в поисках возможной опасности. У двоих всадников меньше шансов быть обнаруженными, чем у отряда; к тому же у него на седле был закреплен гладкоствольный «винчестер», а в кобурах на поясе — два «кольта». Он выглядит практически как мексиканский bandido, подумал Рафаэль с кривой усмешкой, но от его умения обращаться с этим оружием зависит их безопасность.
Яркие солнечные лучи с холодным ветром, казалось, следовали за ними, когда они спускались по крутым горным тропам и ехали по ярко-зеленым, поросшим густой травой лощинам, увлажненным ежедневными дождями. Сначала они держались заброшенных тропинок, пока, продвигаясь все дальше от гор над Монтерреем, не перебрались на настоящие дороги. Часто Аманда видела целые семьи, лишенные всего из-за войны. Они несли свои пожитки на себе или привязывали их на спину трудолюбивым осликам. Годы тяжелого труда и смирения перед жизнью оставили неизгладимый отпечаток на измученных заботами лицах старших, а молодые часто бросали враждебные взгляды на Рафаэля и Аманду, когда те проезжали мимо них на лошадях.
— Должно быть, для молодежи это особенно трудно, — пробормотала Аманда, и Рафаэль согласно кивнул.
— Однажды они станут похожими на старших, — заметил он, — такими же покорными и отчаявшимися, когда узнают, что сопротивление не приводит ни к чему хорошему. Сейчас Хуарес — их единственная надежда на будущее. Если он победит и сможет отделить Церковь от государства, вернет людям то, что принадлежит им по праву, тогда появится шанс на лучшую жизнь. В противном случае победителями окажутся богатые землевладельцы, а Церковь станет еще богаче за их счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96