Невозможно было ограничиться одним поцелуем, невозможно было ограничиться поцелуями. На Скинка произвели впечатление как ее энергия, так и ловкость – при отсутствии циркового опыта не так-то легко раздеться на сиденье «Корвета», все равно, что сидя в ведре. Сам Скинк порвал свой оранжевый дождевик по шву в процессе борьбы с одеждой. Лэни больше повезло с джинсами и трусиками. Каким-то образом она даже ухитрилась обвиться вокруг него своими длинными голыми ногами. Скинк залюбовался ее загаром и сказал ей об этом. Она нажала на кнопку, и сиденье плавно соскользнуло вниз и стало совсем плоским.
Оказавшись сверху, Лэни начала покачиваться взад и вперед, касаясь грудями лица Скинка. Она посмотрела вниз на его лицо и заметила, что, по-видимому, ему это приятно. Его огромные сапоги лежали на приборной доске.
– Что тебе нравится? – спросила она.
– Светская жизнь.
– Ты все это получишь, – сказала Лэни. – Сначала мы займемся этим, а потом будем лежать рядом и говорить, хорошо?
– Конечно.
Она сильно надавила на него и ее бедра начали ритмично двигаться.
– Познакомимся друг с другом немного лучше.
– Прекрасная мысль, – ответил Скинк.
Потом она нагнулась, прикоснулась языком к его уху и сказала:
– Оставь свои очки, не снимай их, ладно?
Даже для Лэни Голт совиный глаз был бы слишком сильным отвлекающим моментом.
В тот же день позже, посте отъезда Лэни Голт Джим Тайл укрыл Эллен О'Лири в своей квартире. Скинк отправился на своем грузовике в город. Он вернулся, таща на буксире старый трейлер для перевозки лодок, весь в трещинах и выбоинах с осевшей и заржавевшей подшипниковой коробкой. На дне пикапа находился подвесной мотор Меркьюри в шесть лошадиных сил, видавший лучшие дни. Там находилось также пластиковое ведро на сорок галлонов, восемь футов труб, предназначенных для аквариума, и четыре дюжины батареек размера Д. Все это Скинк купил в лавке в Харни, торговавшей разного рода оборудованием.
Он возился со своим пластиковым мусорным ведром, приспосабливая его для каких-то своих целей, когда подошел Декер и сказал:
– Зачем ты ее отпустил?
– Не было причины ее удерживать.
Для Декера причина представлялась очевидной.
– Она побежит прямо к своему братцу.
– Чтобы сказать ему – что?
– Для начала, где нахожусь я.
– Ты не останешься здесь так долго, – пояснил Скинк. – Мы все отправляемся на юг. Джим Тайл и кубинец – они упражняются?
– Целый день, – ответил Декер. – Но Гарсия безнадежен.
– В таком случае он может играть роль капитана.
Декеру надо было спросить что-то еще, но он не хотел смущать Скинка.
– Она не знает нашего плана или знает?
Это была другая редакция вопроса, который вертелся у него на языке: что произошло в «Корвете»? Скинк явно не хотел об этом говорить.
– Некоторые из нас знают, как путаться с женщиной и при этом держать язык за зубами, – сказал он кисло. – Нет, она не знает нашего чертова плана.
У Декера начался приступ мрачных предчувствий: что, если избиение в Делрэй подействовало на Скинка так, что у него сдвинулись некоторые болты в мозгу. Скинк всегда любил пальнуть из пистолета, у него и сейчас был такой вид. Декер попросил Джима Тайла о поездке в город, чтобы сделать несколько телефонных звонков. Эл Гарсия поехал вместе с ними: у него кончились сигареты.
– Город – это скверная мысль, – сказал Джим Тайл, направляясь в сторону от Харни по шоссе 222. – Нас троих не должны видеть вместе. Примерно в восьми милях отсюда находится Зиппи Март.
Декер начал:
– Его план... Не знаю, Джим.
– Это его последний шанс, – ответил патрульный. – Ты видел, как плохо он выглядит.
– Так пусть отправляется в больницу.
– Причина – не глаз, Декер. Или то, что эти ребята с ним сделали. Он страдает от душевной боли. Все идет изнутри. И он сделал это с собой сам, понимаешь? И мучается многие годы.
Эл Гарсия подался на своем заднем сиденье вперед и сказал:
– А что в этом плохого, Р. Дж.? Этот человек принял решение.
Декер возразил:
– Я почти понимаю Скинка. Но почему вы, ребята, ему потворствуете?
– Может быть, у нас тоже есть идея, и мы тоже приняли решение, – сказал Джим Тайл.
Декер прекратил расспросы.
– Не думай об этом, – посоветовал Гарсия. – Двое таких старых дорожных полицейских, как мы, тоже нуждаются в разнообразии. Нам осточертела рутина.
В Зиппи Март Тайл остался ждать в машине, пока Гарсия ходил за сигаретами, а Декер – звонить к себе. Он уехал из Майами несколько дней назад и, учитывая, что ему предстояло и дальше зарабатывать на хлеб насущный, когда с этим делом будет покончено, он подумал, что было бы разумно проверить, кто ему звонил и зачем. Он набрал свой номер, потом код проигрывания автоответчика.
От звука первого голоса он вздрогнул. Это был Лу Зикатто из страховой компании.
– Эй ты, старая мочалка, тебе повезло, Нуньес заболел мононуклеозом. У нас теперь есть отсрочка в две недели, узаконенная судьей. Поэтому так уж и быть, но в следующий раз тебе не будет прощения. А иначе отправляйся покупать костыли, понял?
Ну и важная шишка!
Второй голос показался Декеру незнакомым, он его не узнал.
Да в этом и не было необходимости.
– У меня ваша жена, мистер Декер, и она хорошенькая, как картинка. Поэтому нам придется поторговаться: ее маленький хорошенький задик в обмен на ваш. Позвоните мне... скажем в пятницу в Холидей Инн, Колар Спрингс. Мы зарегистрируемся там, как мистер и миссис Хуан Гомес.
Декер обвис и стал сползать по стене.
Эл Гарсия, вышедший из магазина, посвистывая, схватил Декера за руку:
– В чем дело, парень?
Джим Тайл подошел и встал с другой стороны.
– Он захватил Кетрин, – сказал Декер тусклым голосом.
– Мать его, – сказал Гарсия и плюнул на мостовую.
– Это Том Керл, – подал голос патрульный.
Р. Дж. Декер сидел на крыле машины Джима Тайла и молчал. По крайней мере, пять минут он не говорил ничего, а только смотрел на землю, не отрываясь. Наконец он посмотрел вверх на двоих других мужчин.
– Есть здесь где-нибудь место, чтобы я мог купить камеру? – спросил он.
Когда они вернулись на озеро Джесап, Джим Тайл сказал Скинку, что сделал Томас Керл.
Великан тяжело опустился на хвостовую часть грузовика и обнял голову руками. Р. Дж. Декер сделал шаг вперед, но Джим Тайл сделал ему знак отступить.
Через несколько минут Скинк поднял голову и сказал:
– Я виноват, Майами.
– Никто не виноват.
– Я стрелял...
– Никто не виноват, – повторил Декер. – Поэтому помолчи. Чем меньше говорить о Лимусе Керле, тем лучше. Особенно в присутствии полицейских.
Скинк отчаянно дергал себя за бороду.
– Это может испортить все дело, – сказал он хрипло.
– И я того же мнения, – проворчал Эл Гарсия.
Скинк снял очки. Его здоровый глаз был красным и влажным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102