- Если в ближайшее время не пойдет дождь, нам нечего будет продавать.
Фанни Мушкет обрадовалась воде. Она помогла Чи обвязать бочку и поднять ее с помощью системы блоков на дощатый помост, где уже стояли две такие же. Одна была совсем пустая. Постучав костяшками пальцев по другой, Чи определил по звуку, что воды там осталось не больше чем на одну пятую.
- Трудновато нам здесь приходится, - сообщила миссис Мушкет. - Похоже, дождей больше не будет.
Она посмотрела на небо - ярко-синее, с обычными для лета редкими клочьями облаков. В середине дня они собьются в кучи, но тщетно ждать от них ливня. С приходом темноты растворятся и облака, и надежды.
Чи и миссис Мушкет уже представились друг другу, рассказав о своих семьях, родах и кланах (она была порождена кланом Стоящей Скалы, а принята кланом Глины), а затем Чи сообщил, что хотел бы услышать от миссис Мушкет хоть что-нибудь о ее сыне.
- Ты охотишься на него, - сказала она. В языке навахо основная смысловая нагрузка лежит на глаголах. Миссис Мушкет употребила слово, означающее «выслеживать», но не в той форме, которая применяется, когда ищут пропавшего человека, а в форме, соответствующей именно «охоте на зверя». В ее голосе звучало осуждение.
Чи изменил глагол.
- Я ищу его, - сказал он. - Но я знаю, что здесь его нет. Мне говорили, он толковый парень и не придет сюда, пока мы его ищем. Но если бы даже и пришел, я не стал бы расспрашивать мать, где найти ее сына. Я просто хочу побольше разузнать, какой он человек.
- Он - мой сын, - сказала миссис Мушкет.
- Он приезжал домой после тюрьмы? Прежде чем поступил на работу в факторию Горелой Воды?
- Приезжал. Он хотел, чтобы для него совершили обряд Вражеской Стези. Повидал Высокого Неунывая и нанял Дядюшку Неунывая, чтобы тот спел положенные песни. А потом уже отправился в Горелую Воду.
- Он все правильно сделал, - заметил Чи, подумав, что и сам поступил бы точно так же: прошел бы обряд очищения - от тюрьмы, от всего чужого и враждебного, что она воплощала. Джозеф Мушкет предстал перед ним в новом свете.
- Почему на этот раз расспрашиваешь меня ты? До тебя тут побывал другой полицейский.
- Участок в Чинле ближе, чем наш, - объяснил Чи. - Послать полицейского оттуда было удобнее - мы сэкономили и деньги, и время.
- Зачем же теперь приехал ты?
- Потому что с этой кражей много непонятного, - ответил Чи. - Много вопросов, на которые я не нахожу ответа. А я очень любопытен.
- Ты знаешь, что мой сын не крал те вещи?
- Я не знаю, кто их украл.
- А я знаю, что это не он. Хочешь, скажу почему? Потому что у него были деньги! - торжествующе выпалила миссис Мушкет.
Убедительное доказательство, что и говорить.
- Среди белакани полно таких, которые крадут, даже когда не нуждаются, - сказал Чи.
Миссис Мушкет посмотрела на него недоверчиво - услышанное не укладывалось в ее сознании.
- У Джозефа были сотенные бумажки, - сообщила она. - Много. - Она показала шесть пальцев. - И еще другие в кошельке. Двадцатидолларовые.
Она вопросительно посмотрела на Чи, как бы призывая его согласиться, что никто не станет воровать, имея стодолларовые бумажки. Во всяком случае, никто из навахо.
- Эти деньги были у него, когда он вернулся из тюрьмы?
Миссис Мушкет кивнула:
- Он написал, что приедет к нам, и муж отправился на пикапе в Уиндоу-Рок, чтобы встретить автобус. У сына уже были эти деньги.
Чи попытался вспомнить, сколько денег выдают в тюрьме тем, кто выходит на свободу. Что-нибудь около двадцати долларов. Плюс остаток на счету тюремной лавки. От силы еще полсотни.
- Да, с такими деньгами он вряд ли стал бы красть серебро, - заметил Чи. - Но куда он делся потом? Почему не обратился к нам и не сказал, что не причастен к краже?
Миссис Мушкет явно не хотела отвечать на этот вопрос. Во всяком случае, отвечать прямо. Наконец она сказала:
- Он уже сидел в тюрьме.
- За что?
- Плохие друзья.
Чи попросил воды, напился и сменил тему. Они заговорили о том, как отчаянно трудно в засуху пасти овец. И ее мужу, и всем зятьям приходится забираться с отарами в поисках травы и воды так далеко, что они не могут возвращаться на ночь в свои хоганы. Женщины носят им еду. Уже потеряли одиннадцать ягнят, и несколько овец тоже вот-вот околеют. Постепенно Чи снова перевел разговор на Джозефа Мушкета. Он узнал, что у Джозефа была легкая рука, - ловко работал ножницами, умело холостил. Надежный мальчик, хороший. Даже когда его сбросила лошадь и размозжила копытом пальцы, после чего он долго ходил с металлическими шинами, все равно мало кто из парней мог угнаться за ним в стрижке овец. И он говорил матери, что, когда кончит работать в Горелой Воде - это будет в конце лета, - у него наберется достаточно денег, чтобы обзавестись собственной отарой. Большой отарой. Он собирался купить две сотни овец. Но сперва, сказал, походит на танцы скво и найдет себе молодую жену из такой семьи, у которой много пастбищ.
- Он говорил, что после того как поработал немного в фактории, понял, что лучше совсем не иметь дела с белыми, - продолжала миссис Мушкет. - У него был только один друг среди белых, а от всех остальных одни неприятности.
- Он рассказывал, кто был этот друг?
- Говорил, что познакомился с ним, когда учился в школе в Тополях. Не помню, чтобы он называл его по имени.
- Может быть, Вест? - спросил Чи.
- Вроде Вест, - ответила миссис Мушкет. - Кажется, так.
- А еще друзья у него есть? Среди навахо?
Миссис Мушкет задумчиво посмотрела на Чи.
- Есть тут у нас молодые парни, - произнесла она нерешительно. - Может, и подружился с кем-нибудь, когда работал у белых. Да нет, вряд ли.
Чи не знал, о чем еще спросить, поэтому сказал миссис Мушкет, что стоимость бочки записана на ее счет, и забрался в свой пикап.
Миссис Мушкет стояла перед своим хоганом, глядя на Чи; сложенные на животе руки нервно сжимались и разжимались.
- Если найдешь его, - промолвила она, - скажи, чтобы возвращался домой.
18
Весь следующий день Чи провел вдали от Тьюба-Сити и ущелья Вепо - выполнял задания Ларго. Он проехал восемьдесят километров на север в сторону Юты, чтобы побеседовать с женщиной по имени Мэри Джо Натонаба, которая жаловалась, что на ее пастбище в районе ущелья Двадцати Девяти Миль заходят чужие овцы. Нарушителем, по ее мнению, был старик по имени Большие Бачки Неунывай, чей лагерь располагался в горах Йондотс. Чи доехал до фактории Кедрового хребта, а оттуда, по отвратительно грязной дороге, направился на запад, в сторону ущелья реки Колорадо. Он нашел лагерь Неунывай, но самого хозяина не застал, Большие Бачки отправился по каким-то делам в Камерон. В лагере был только угрюмый парень с рукой в гипсовой повязке, который сказал, что он зять Больших Бачков Неунывай. Чи сообщил ему о жалобе Мэри Джо, предупредил о последствиях вторжения на чужое пастбище и велел передать Большим Бачкам, что как-нибудь еще заедет для проверки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Фанни Мушкет обрадовалась воде. Она помогла Чи обвязать бочку и поднять ее с помощью системы блоков на дощатый помост, где уже стояли две такие же. Одна была совсем пустая. Постучав костяшками пальцев по другой, Чи определил по звуку, что воды там осталось не больше чем на одну пятую.
- Трудновато нам здесь приходится, - сообщила миссис Мушкет. - Похоже, дождей больше не будет.
Она посмотрела на небо - ярко-синее, с обычными для лета редкими клочьями облаков. В середине дня они собьются в кучи, но тщетно ждать от них ливня. С приходом темноты растворятся и облака, и надежды.
Чи и миссис Мушкет уже представились друг другу, рассказав о своих семьях, родах и кланах (она была порождена кланом Стоящей Скалы, а принята кланом Глины), а затем Чи сообщил, что хотел бы услышать от миссис Мушкет хоть что-нибудь о ее сыне.
- Ты охотишься на него, - сказала она. В языке навахо основная смысловая нагрузка лежит на глаголах. Миссис Мушкет употребила слово, означающее «выслеживать», но не в той форме, которая применяется, когда ищут пропавшего человека, а в форме, соответствующей именно «охоте на зверя». В ее голосе звучало осуждение.
Чи изменил глагол.
- Я ищу его, - сказал он. - Но я знаю, что здесь его нет. Мне говорили, он толковый парень и не придет сюда, пока мы его ищем. Но если бы даже и пришел, я не стал бы расспрашивать мать, где найти ее сына. Я просто хочу побольше разузнать, какой он человек.
- Он - мой сын, - сказала миссис Мушкет.
- Он приезжал домой после тюрьмы? Прежде чем поступил на работу в факторию Горелой Воды?
- Приезжал. Он хотел, чтобы для него совершили обряд Вражеской Стези. Повидал Высокого Неунывая и нанял Дядюшку Неунывая, чтобы тот спел положенные песни. А потом уже отправился в Горелую Воду.
- Он все правильно сделал, - заметил Чи, подумав, что и сам поступил бы точно так же: прошел бы обряд очищения - от тюрьмы, от всего чужого и враждебного, что она воплощала. Джозеф Мушкет предстал перед ним в новом свете.
- Почему на этот раз расспрашиваешь меня ты? До тебя тут побывал другой полицейский.
- Участок в Чинле ближе, чем наш, - объяснил Чи. - Послать полицейского оттуда было удобнее - мы сэкономили и деньги, и время.
- Зачем же теперь приехал ты?
- Потому что с этой кражей много непонятного, - ответил Чи. - Много вопросов, на которые я не нахожу ответа. А я очень любопытен.
- Ты знаешь, что мой сын не крал те вещи?
- Я не знаю, кто их украл.
- А я знаю, что это не он. Хочешь, скажу почему? Потому что у него были деньги! - торжествующе выпалила миссис Мушкет.
Убедительное доказательство, что и говорить.
- Среди белакани полно таких, которые крадут, даже когда не нуждаются, - сказал Чи.
Миссис Мушкет посмотрела на него недоверчиво - услышанное не укладывалось в ее сознании.
- У Джозефа были сотенные бумажки, - сообщила она. - Много. - Она показала шесть пальцев. - И еще другие в кошельке. Двадцатидолларовые.
Она вопросительно посмотрела на Чи, как бы призывая его согласиться, что никто не станет воровать, имея стодолларовые бумажки. Во всяком случае, никто из навахо.
- Эти деньги были у него, когда он вернулся из тюрьмы?
Миссис Мушкет кивнула:
- Он написал, что приедет к нам, и муж отправился на пикапе в Уиндоу-Рок, чтобы встретить автобус. У сына уже были эти деньги.
Чи попытался вспомнить, сколько денег выдают в тюрьме тем, кто выходит на свободу. Что-нибудь около двадцати долларов. Плюс остаток на счету тюремной лавки. От силы еще полсотни.
- Да, с такими деньгами он вряд ли стал бы красть серебро, - заметил Чи. - Но куда он делся потом? Почему не обратился к нам и не сказал, что не причастен к краже?
Миссис Мушкет явно не хотела отвечать на этот вопрос. Во всяком случае, отвечать прямо. Наконец она сказала:
- Он уже сидел в тюрьме.
- За что?
- Плохие друзья.
Чи попросил воды, напился и сменил тему. Они заговорили о том, как отчаянно трудно в засуху пасти овец. И ее мужу, и всем зятьям приходится забираться с отарами в поисках травы и воды так далеко, что они не могут возвращаться на ночь в свои хоганы. Женщины носят им еду. Уже потеряли одиннадцать ягнят, и несколько овец тоже вот-вот околеют. Постепенно Чи снова перевел разговор на Джозефа Мушкета. Он узнал, что у Джозефа была легкая рука, - ловко работал ножницами, умело холостил. Надежный мальчик, хороший. Даже когда его сбросила лошадь и размозжила копытом пальцы, после чего он долго ходил с металлическими шинами, все равно мало кто из парней мог угнаться за ним в стрижке овец. И он говорил матери, что, когда кончит работать в Горелой Воде - это будет в конце лета, - у него наберется достаточно денег, чтобы обзавестись собственной отарой. Большой отарой. Он собирался купить две сотни овец. Но сперва, сказал, походит на танцы скво и найдет себе молодую жену из такой семьи, у которой много пастбищ.
- Он говорил, что после того как поработал немного в фактории, понял, что лучше совсем не иметь дела с белыми, - продолжала миссис Мушкет. - У него был только один друг среди белых, а от всех остальных одни неприятности.
- Он рассказывал, кто был этот друг?
- Говорил, что познакомился с ним, когда учился в школе в Тополях. Не помню, чтобы он называл его по имени.
- Может быть, Вест? - спросил Чи.
- Вроде Вест, - ответила миссис Мушкет. - Кажется, так.
- А еще друзья у него есть? Среди навахо?
Миссис Мушкет задумчиво посмотрела на Чи.
- Есть тут у нас молодые парни, - произнесла она нерешительно. - Может, и подружился с кем-нибудь, когда работал у белых. Да нет, вряд ли.
Чи не знал, о чем еще спросить, поэтому сказал миссис Мушкет, что стоимость бочки записана на ее счет, и забрался в свой пикап.
Миссис Мушкет стояла перед своим хоганом, глядя на Чи; сложенные на животе руки нервно сжимались и разжимались.
- Если найдешь его, - промолвила она, - скажи, чтобы возвращался домой.
18
Весь следующий день Чи провел вдали от Тьюба-Сити и ущелья Вепо - выполнял задания Ларго. Он проехал восемьдесят километров на север в сторону Юты, чтобы побеседовать с женщиной по имени Мэри Джо Натонаба, которая жаловалась, что на ее пастбище в районе ущелья Двадцати Девяти Миль заходят чужие овцы. Нарушителем, по ее мнению, был старик по имени Большие Бачки Неунывай, чей лагерь располагался в горах Йондотс. Чи доехал до фактории Кедрового хребта, а оттуда, по отвратительно грязной дороге, направился на запад, в сторону ущелья реки Колорадо. Он нашел лагерь Неунывай, но самого хозяина не застал, Большие Бачки отправился по каким-то делам в Камерон. В лагере был только угрюмый парень с рукой в гипсовой повязке, который сказал, что он зять Больших Бачков Неунывай. Чи сообщил ему о жалобе Мэри Джо, предупредил о последствиях вторжения на чужое пастбище и велел передать Большим Бачкам, что как-нибудь еще заедет для проверки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52