И петь?.. – Джеанна засмеялась. – Хотя я бы, пожалуй, скучала без своего дракона. Временами он бывает невыносим, но…
– Ты решила, что будешь делать с ребенком? – спросил я, воспользовавшись ее редким благодушным настроем. До сего момента Джеанна всячески избегала этой темы. Я лишь надеялся, что подходящий момент настанет. Например, сейчас…
– Не знаю, – после долгой паузы, вздохнула Джеанна. – Я не могу родить его. Это отменит мое приглашение в Звеницар. Никто не станет ждать, пока я буду возиться с малышом. А я мечтала петь на сцене Дворца Фонтанов.
– С тех пор, как я тебя знаю, – подтвердил я. – Ты сказала Вевуру?
– Ты… Ты не спрашивай меня ни о чем. Я все решу сама. – Она помолчала и твердо добавила; – Сама. Не вздумай ему ничего говорить. Обещаешь? Так будет проще, если я решу… – Она стихла, отвернувшись.
Некоторое время мы шли молча рядом. То есть это казалось, что мы идем рядом. А на самом деле я шагал по мокрой дороге, а Джеанна ступала где-то совершенно в другой реальности. Строгая, невыносимо напряженная, как слишком сильно натянутая струна. Тронь – не зазвучит, а разорвется.
Когда-то одна женщина сделала свой выбор, бросив новорожденную девочку с больным сердцем на произвол судьбы. Между чем и чем пришлось выбирать той женщине?
Все-таки я обнял ее за плечи – узкие, хрупкие, напружиненные. Джеанна ненавидела этот покровительственный жест, но на этот раз промолчала. Натянутая до немоты струна слегка расслабилась…
– Смотри! – воскликнула девушка внезапно совсем другим тоном. – Что это? У них там тоже праздник, что ли?
Я повернул голову в указанном направлении. Как раз там, куда мы стремились, над пока еще неразличимым Упокоищем полыхали алые и оранжевые зарницы, быстро гаснущие и перерастающие в смутное малиновое зарево, лишь чуть растворившее густую, темную гуашь небес,
– Похоже на огонь, – неуверенно сказала Джеанна. – Может, там пожар?
– А чему там гореть, да еще с такой силой? – озадаченно пожал я плечами. – Разве что кто-то снова решил в честь праздничка подпалить Святилище?
– Его уже жгли, – с сомнением ответила Джеанна. – Дважды так полыхать не будет.
– Мало ли что припрятано у нашего алхимика, – пробормотал я вполголоса.
Джеанна, между тем, ускорила шаги, явно порываясь побежать. Пару раз она вставала на цыпочки, наивно пытаясь разглядеть что-то, но разочарованно хмурилась.
– Склеп тоже не стал бы гореть так весело, – заверил я ее. – Особенно после того, как Вевур почти все вывез оттуда. Или выпил.
– Но ведь что-то там горит? – Джеанна обернула ко мне встревоженное лицо. – Поспешим?
– Только не бегом! – взмолился я, но она уже не слушала, припустив по дороге со всех ног.
Я скорбно вздохнул, мысленно попросил проглоченные не так уж давно на Празднике вкусности вести себя прилично, и помчался следом, ругнувшись с привычной обреченностью. И отчего меня в детстве угораздило сойтись с этой взбалмошной девчонкой, которая всегда носится, как угорелая? Почему я не потянулся, например, к Имеритте, которая не спешит никогда? Ведь у нас были общие интересы…
Полыхало Святилище.
Камень не горит, а прокаленный давним пожарищем тем более, но вопреки всякой логике каменные стены пламенели весело и жарко, как деревянные. Огонь полз по их поверхности, растекался, как вода, менял оттенки от слепяще-белого до странно-изумрудного, колдовского. Огонь бушевал и внутри, выплескиваясь через провалы окон и проломы ослепительными клочковатыми языками. Развалины были поглощены пламенем, но как ни странно, на соседние деревья оно не перекинулось. Лишь листву высушило и свернуло жаром. Горело все еще сильно, однако пожар явно шел на убыль и, похоже, происходило это самой собой, а не благодаря усилиям каких-то смутных фигур, мелькающих с ведрами на фоне огня. Неужто они пытались что-то спасти?
Мы с Джеанной остановились, задыхаясь от усталости и едкого дыма. Фантастическое зрелище завораживало. Никогда прежде мне лично не доводилось видеть ничего, пылающего столь же ярко и красочно, как эти развалины, которым и тлеть-то не полагалось.
– Чего глазеете? – нам навстречу вывалился из чада свирепый, чумазый от копоти, белозубо скалящийся Вевур. – Помогайте! Там у меня в доме, кажется, были еще ведра. Вода там! – Он махнул свободной рукой, с усилием придерживая небольшой винный бочонок, наполовину полный воды.
– Это безумие! – воскликнула Джеанна. – Такой огонь не потушишь ведрами!
– Там не все горит, – пояснил Вевур мимоходом. – Внутри есть лакуны. Можно кое-что спасти… – и унесся к пожару. За ним следом прытко мчался Колючка, а за Колючкой, тяжело переваливаясь, поспешал толстый, неуклюжий двулап, пристроивший кувшин с водой на крепком загривке. И вообще возле огня суетилось довольно много всякой разнокалиберной нечисти.
Переглянувшись, мы рванули к склепу Вевура, постаравшись забыть об усталости. За распахнутой настежь дверью царил сущий бедлам.
– О каких ведрах он говорил? – ворчала Джеанна, пиная поваленную мебель. – В жизни не было у него никаких… А! Вот, нашла… Кир! Ты чего встал? Куда ты смотришь? Нашел время любоваться экспонатами… Бери! – Она решительно впихнула мне в руки два больших, походных складных ведра из обработанных шкур, какими обычно пользуются караванщики на юге.
Я машинально принял их, с трудом отводя взгляд от предмета мирно лежащего на полке очередной, спрятанной за книжными полками, ниши, о существовании которой я до сей поры не подозревал, что неудивительно, ибо в жилище Вевура тайников было несметное количество. Видимо в спешке замок не защелкнулся и дверца приоткрылась, явив постороннему взору диковинный предмет. Впрочем, как раз постороннего он бы вряд ли заинтересовал.
– Кир!
Я побежал за Джеанной, вооруженной огромной зеленой бутылью. Вряд ли раньше в такой громадине держали вино – благородный напиток не выносит емкостей вульгарных размеров. Зато в таком сосуде удобно носить воду при пожаре. И бегать с ним легче, чем с двумя непрерывно вихляющимися ведрами из шкур. Счастье еще, что декоративный пруд недалеко.
Вокруг пожара людей суетилось гораздо меньше, чем мне показалось сначала. Просто тени от мелких существ были обманчиво большими. На самом деле кроме Вевура и клокочущего яростью Закира, здесь сновали только Вейто, трое незнакомцев – немолодые мужчина, женщина и паренек лет двенадцати. Было еще двое топтунов, огромных, как медведи, но полулюди бестолково толклись в стороне, ибо огня боялись смертельно, зато звуковое сопровождение создавали за десятерых.
– Джеанна, помоги Нальте, – велел Вевур, снова выныривая откуда-то из-за рваного огненного полотнища – черный, оскаленный, в вихре оранжевых искр, будто демон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
– Ты решила, что будешь делать с ребенком? – спросил я, воспользовавшись ее редким благодушным настроем. До сего момента Джеанна всячески избегала этой темы. Я лишь надеялся, что подходящий момент настанет. Например, сейчас…
– Не знаю, – после долгой паузы, вздохнула Джеанна. – Я не могу родить его. Это отменит мое приглашение в Звеницар. Никто не станет ждать, пока я буду возиться с малышом. А я мечтала петь на сцене Дворца Фонтанов.
– С тех пор, как я тебя знаю, – подтвердил я. – Ты сказала Вевуру?
– Ты… Ты не спрашивай меня ни о чем. Я все решу сама. – Она помолчала и твердо добавила; – Сама. Не вздумай ему ничего говорить. Обещаешь? Так будет проще, если я решу… – Она стихла, отвернувшись.
Некоторое время мы шли молча рядом. То есть это казалось, что мы идем рядом. А на самом деле я шагал по мокрой дороге, а Джеанна ступала где-то совершенно в другой реальности. Строгая, невыносимо напряженная, как слишком сильно натянутая струна. Тронь – не зазвучит, а разорвется.
Когда-то одна женщина сделала свой выбор, бросив новорожденную девочку с больным сердцем на произвол судьбы. Между чем и чем пришлось выбирать той женщине?
Все-таки я обнял ее за плечи – узкие, хрупкие, напружиненные. Джеанна ненавидела этот покровительственный жест, но на этот раз промолчала. Натянутая до немоты струна слегка расслабилась…
– Смотри! – воскликнула девушка внезапно совсем другим тоном. – Что это? У них там тоже праздник, что ли?
Я повернул голову в указанном направлении. Как раз там, куда мы стремились, над пока еще неразличимым Упокоищем полыхали алые и оранжевые зарницы, быстро гаснущие и перерастающие в смутное малиновое зарево, лишь чуть растворившее густую, темную гуашь небес,
– Похоже на огонь, – неуверенно сказала Джеанна. – Может, там пожар?
– А чему там гореть, да еще с такой силой? – озадаченно пожал я плечами. – Разве что кто-то снова решил в честь праздничка подпалить Святилище?
– Его уже жгли, – с сомнением ответила Джеанна. – Дважды так полыхать не будет.
– Мало ли что припрятано у нашего алхимика, – пробормотал я вполголоса.
Джеанна, между тем, ускорила шаги, явно порываясь побежать. Пару раз она вставала на цыпочки, наивно пытаясь разглядеть что-то, но разочарованно хмурилась.
– Склеп тоже не стал бы гореть так весело, – заверил я ее. – Особенно после того, как Вевур почти все вывез оттуда. Или выпил.
– Но ведь что-то там горит? – Джеанна обернула ко мне встревоженное лицо. – Поспешим?
– Только не бегом! – взмолился я, но она уже не слушала, припустив по дороге со всех ног.
Я скорбно вздохнул, мысленно попросил проглоченные не так уж давно на Празднике вкусности вести себя прилично, и помчался следом, ругнувшись с привычной обреченностью. И отчего меня в детстве угораздило сойтись с этой взбалмошной девчонкой, которая всегда носится, как угорелая? Почему я не потянулся, например, к Имеритте, которая не спешит никогда? Ведь у нас были общие интересы…
Полыхало Святилище.
Камень не горит, а прокаленный давним пожарищем тем более, но вопреки всякой логике каменные стены пламенели весело и жарко, как деревянные. Огонь полз по их поверхности, растекался, как вода, менял оттенки от слепяще-белого до странно-изумрудного, колдовского. Огонь бушевал и внутри, выплескиваясь через провалы окон и проломы ослепительными клочковатыми языками. Развалины были поглощены пламенем, но как ни странно, на соседние деревья оно не перекинулось. Лишь листву высушило и свернуло жаром. Горело все еще сильно, однако пожар явно шел на убыль и, похоже, происходило это самой собой, а не благодаря усилиям каких-то смутных фигур, мелькающих с ведрами на фоне огня. Неужто они пытались что-то спасти?
Мы с Джеанной остановились, задыхаясь от усталости и едкого дыма. Фантастическое зрелище завораживало. Никогда прежде мне лично не доводилось видеть ничего, пылающего столь же ярко и красочно, как эти развалины, которым и тлеть-то не полагалось.
– Чего глазеете? – нам навстречу вывалился из чада свирепый, чумазый от копоти, белозубо скалящийся Вевур. – Помогайте! Там у меня в доме, кажется, были еще ведра. Вода там! – Он махнул свободной рукой, с усилием придерживая небольшой винный бочонок, наполовину полный воды.
– Это безумие! – воскликнула Джеанна. – Такой огонь не потушишь ведрами!
– Там не все горит, – пояснил Вевур мимоходом. – Внутри есть лакуны. Можно кое-что спасти… – и унесся к пожару. За ним следом прытко мчался Колючка, а за Колючкой, тяжело переваливаясь, поспешал толстый, неуклюжий двулап, пристроивший кувшин с водой на крепком загривке. И вообще возле огня суетилось довольно много всякой разнокалиберной нечисти.
Переглянувшись, мы рванули к склепу Вевура, постаравшись забыть об усталости. За распахнутой настежь дверью царил сущий бедлам.
– О каких ведрах он говорил? – ворчала Джеанна, пиная поваленную мебель. – В жизни не было у него никаких… А! Вот, нашла… Кир! Ты чего встал? Куда ты смотришь? Нашел время любоваться экспонатами… Бери! – Она решительно впихнула мне в руки два больших, походных складных ведра из обработанных шкур, какими обычно пользуются караванщики на юге.
Я машинально принял их, с трудом отводя взгляд от предмета мирно лежащего на полке очередной, спрятанной за книжными полками, ниши, о существовании которой я до сей поры не подозревал, что неудивительно, ибо в жилище Вевура тайников было несметное количество. Видимо в спешке замок не защелкнулся и дверца приоткрылась, явив постороннему взору диковинный предмет. Впрочем, как раз постороннего он бы вряд ли заинтересовал.
– Кир!
Я побежал за Джеанной, вооруженной огромной зеленой бутылью. Вряд ли раньше в такой громадине держали вино – благородный напиток не выносит емкостей вульгарных размеров. Зато в таком сосуде удобно носить воду при пожаре. И бегать с ним легче, чем с двумя непрерывно вихляющимися ведрами из шкур. Счастье еще, что декоративный пруд недалеко.
Вокруг пожара людей суетилось гораздо меньше, чем мне показалось сначала. Просто тени от мелких существ были обманчиво большими. На самом деле кроме Вевура и клокочущего яростью Закира, здесь сновали только Вейто, трое незнакомцев – немолодые мужчина, женщина и паренек лет двенадцати. Было еще двое топтунов, огромных, как медведи, но полулюди бестолково толклись в стороне, ибо огня боялись смертельно, зато звуковое сопровождение создавали за десятерых.
– Джеанна, помоги Нальте, – велел Вевур, снова выныривая откуда-то из-за рваного огненного полотнища – черный, оскаленный, в вихре оранжевых искр, будто демон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130