Е. Ворошилов сообщал делегатам XV съезда, что по числу танков СССР (менее 200 вместе с броневиками) отставал не только от передовых стран Запада, но и от Польши. Ворошилов сообщал: «Мы имеем в стране около 22 тысяч легковых и грузовых, исправных и неисправных автомобилей. Америка имеет 23 450 тысяч». В Красной армии имелось менее тысячи самолетов устаревших конструкций и лишь 7 тысяч орудий разных калибров, что в 1927 году было совершенно недостаточно для обороны одной шестой части земной поверхности от нападения зарубежных армий, в которых быстро наращивались запасы военной техники.
Однако состояние оборонной промышленности не позволяло надеяться на быстрое создание мощного арсенала современных вооружений. Говоря об «архаических пережитках» «времен Ивана Калиты» на предприятиях оборонного производства, Ворошилов говорил, что «когда их видишь, берет оторопь». Нарком сообщал XV съезду: «70,5 % чугуна, 81 % стали, 76 % проката по сравнению с довоенным уровнем – это, конечно, недостаточно для нужд широко развивающегося хозяйства и обороны». Модернизация же вооружений, особенно активно развернувшаяся в ведущих странах мира в годы Первой мировой войны, требовала не просто восстановления былых позиций в производстве тяжелой промышленности, но и создания принципиально новых отраслей производства. Между тем Ворошилов признавал: «Алюминия, этого необходимого металла для военного дела, мы у себя совсем не производим… Цинка и свинца, весьма ценных и необходимых металлов для военного дела, мы ввозим из-за границы в 7 раз больше, чем производим у себя в стране. Даже меди, которой у нас бесконечное множество в недрах, мы ввозим 50 % по сравнению с тем, что производим в стране».
Ворошилову, Сталину и другим советским руководителям было ясно, что Красная армия не сможет защитить страну без создания мощной оборонной промышленности, а, стало быть, без высокоразвитой тяжелой промышленности и значительно большего число промышленных рабочих. Им было ясно и то, что для обеспечения Красной армии и увеличивающегося числа городских промышленных рабочих требуется больше продовольствия, чем это могло обеспечить тогдашнее сельское хозяйство. Кроме того, низкая товарная продуктивность мелких крестьянских хозяйств мешала развитию промышленных отраслей, потреблявших сельскохозяйственное сырье. Лишь крупные сельскохозяйственные предприятия, способные закупить и применять современную технику, могли обеспечить высокотоварное производство. После ликвидации помещичьих хозяйств такими высокопроизводительными сельскими хозяйствами были лишь колхозы и совхозы, на долю которых приходилась лишь небольшая доля общего производства продовольствия страны. Угроза новой войны, возможность которой остро проявилась в 1927 году, заставляла руководство страны сокращать до предела сроки выполнения планов индустриализации и коллективизации, намеченных в 1925-1927 годах.
23 апреля 1929 года открылась XVI Всесоюзная конференция ВКП(б), на которой был принято постановление «О пятилетнем плане развития народного хозяйства». Планом предусматривалось выделить 19,5 миллиарда рублей на капитальное строительство в промышленности (включая электрификацию), то есть в 4 раза больше, чем за предшествующие пять лет. При этом 78 % этой суммы направлялось в тяжелую промышленность. При росте валовой продукции всей промышленности в 2,8 раза, производство средств производства должно было увеличиться в 3,3 раза, в том числе машиностроение – в 3,5 раза. Задания пятилетки по строительству электростанций существенно превосходили задания плана ГОЭЛРО, принятого в 1920 г.: вместо строительства 30 электростанций за 10-15 лет намечалось за 5 лет построить 42. Пятилетний план, или пятилетка, получившая название сталинской, стала началом новых революционных общественных преобразований, но на сей раз проводимых партийным руководством страны. По сути, в стране стала осуществляться сталинская революция сверху.
Открытие партийной конференции произошло в день завершения пленума ЦК ВКП(б), на котором была осуждена позиция Бухарина, Рыкова, Томского и их союзников. Они возражали против планов ускоренного развития страны, не без основания полагая, что это приведет к возрождению военных методов управления экономикой, особенно в деревне. В то же время «правые» (как стати называть Бухарина и его сторонников) не могли предложить действенного плана подготовки страны к грядущей войне. Не была последовательной позиция Бухарина и в отношении крестьянской политики партии. Еще в октябре 1927 года Бухарин заявлял: «Теперь вместе с середняком и опираясь на бедноту, на возросшие хозяйственные и политические силы нашего Союза и партии, можно и нужно перейти к более форсированному наступлению на капиталистические элементы, в первую очередь на кулачество». В течение 1928 года и начале 1929 года он призывал к осторожности в отношении деревни, но в статье «Великая реконструкция», опубликованной в «Правде» 19 февраля 1930 года, он писал, что с кулаком «нужно разговаривать языком свинца».
Тем временем выполнение заданий первого года пятилетнего плана тормозилось низкой производительностью сельского хозяйства. Это и стало главной причиной ускорения темпов коллективизации и привело к возрождению методов гражданских войн в ходе создания колхозов. Уже в 1928 году в ходе хлебозаготовок были фактически возрождены методы продразверстки. Как и в годы гражданских войн, в деревню направлялись отряды из городских рабочих для изъятия излишков хлеба у богатых крестьян.
Было очевидно, что многие крестьяне не желали отдавать излишки хлеба добровольно. Проблема обеспечения продовольствием городов усугублялась тем. что городское население составляло меньшинство (20 %). В то же время большинство коммунистов жили в городах. При этом доля крестьян в партии год от года сокращалась: в 1921 г. – 26,7 %, в 1925 г. – 24,6 %, в 1929-19,4 %. На 25 миллионов крестьянских дворов приходилось менее 340 тысяч коммунистов. В некоторых местностях одна партийная ячейка приходилась на три-четыре сельсовета.
В поддержку сельским коммунистам были направлены 27 тысяч коммунистов. Они и возглавили создаваемые колхозы и МТС. В течение 1930 года в села сроком на 1-2 месяца было направлено около 180 тысяч городских рабочих. Получалось, что 340 тысяч деревенских коммунистов рассматривались как лица, неспособные проводить политику партии в деревне самостоятельно без руководства коммунистов из города. И в этом проявлялось недоверие к крестьянству, сложившееся еще под воздействием западноевропейской социалистической литературы и лишь усилившееся в ходе гражданских войн. В романе «Поднятая целина» Михаил Шолохов верно показал расстановку сил в казацком селе, где двумя местными коммунистами Разметновым и Нагульновым руководит рабочий-партиец Давыдов, приехавший из города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Однако состояние оборонной промышленности не позволяло надеяться на быстрое создание мощного арсенала современных вооружений. Говоря об «архаических пережитках» «времен Ивана Калиты» на предприятиях оборонного производства, Ворошилов говорил, что «когда их видишь, берет оторопь». Нарком сообщал XV съезду: «70,5 % чугуна, 81 % стали, 76 % проката по сравнению с довоенным уровнем – это, конечно, недостаточно для нужд широко развивающегося хозяйства и обороны». Модернизация же вооружений, особенно активно развернувшаяся в ведущих странах мира в годы Первой мировой войны, требовала не просто восстановления былых позиций в производстве тяжелой промышленности, но и создания принципиально новых отраслей производства. Между тем Ворошилов признавал: «Алюминия, этого необходимого металла для военного дела, мы у себя совсем не производим… Цинка и свинца, весьма ценных и необходимых металлов для военного дела, мы ввозим из-за границы в 7 раз больше, чем производим у себя в стране. Даже меди, которой у нас бесконечное множество в недрах, мы ввозим 50 % по сравнению с тем, что производим в стране».
Ворошилову, Сталину и другим советским руководителям было ясно, что Красная армия не сможет защитить страну без создания мощной оборонной промышленности, а, стало быть, без высокоразвитой тяжелой промышленности и значительно большего число промышленных рабочих. Им было ясно и то, что для обеспечения Красной армии и увеличивающегося числа городских промышленных рабочих требуется больше продовольствия, чем это могло обеспечить тогдашнее сельское хозяйство. Кроме того, низкая товарная продуктивность мелких крестьянских хозяйств мешала развитию промышленных отраслей, потреблявших сельскохозяйственное сырье. Лишь крупные сельскохозяйственные предприятия, способные закупить и применять современную технику, могли обеспечить высокотоварное производство. После ликвидации помещичьих хозяйств такими высокопроизводительными сельскими хозяйствами были лишь колхозы и совхозы, на долю которых приходилась лишь небольшая доля общего производства продовольствия страны. Угроза новой войны, возможность которой остро проявилась в 1927 году, заставляла руководство страны сокращать до предела сроки выполнения планов индустриализации и коллективизации, намеченных в 1925-1927 годах.
23 апреля 1929 года открылась XVI Всесоюзная конференция ВКП(б), на которой был принято постановление «О пятилетнем плане развития народного хозяйства». Планом предусматривалось выделить 19,5 миллиарда рублей на капитальное строительство в промышленности (включая электрификацию), то есть в 4 раза больше, чем за предшествующие пять лет. При этом 78 % этой суммы направлялось в тяжелую промышленность. При росте валовой продукции всей промышленности в 2,8 раза, производство средств производства должно было увеличиться в 3,3 раза, в том числе машиностроение – в 3,5 раза. Задания пятилетки по строительству электростанций существенно превосходили задания плана ГОЭЛРО, принятого в 1920 г.: вместо строительства 30 электростанций за 10-15 лет намечалось за 5 лет построить 42. Пятилетний план, или пятилетка, получившая название сталинской, стала началом новых революционных общественных преобразований, но на сей раз проводимых партийным руководством страны. По сути, в стране стала осуществляться сталинская революция сверху.
Открытие партийной конференции произошло в день завершения пленума ЦК ВКП(б), на котором была осуждена позиция Бухарина, Рыкова, Томского и их союзников. Они возражали против планов ускоренного развития страны, не без основания полагая, что это приведет к возрождению военных методов управления экономикой, особенно в деревне. В то же время «правые» (как стати называть Бухарина и его сторонников) не могли предложить действенного плана подготовки страны к грядущей войне. Не была последовательной позиция Бухарина и в отношении крестьянской политики партии. Еще в октябре 1927 года Бухарин заявлял: «Теперь вместе с середняком и опираясь на бедноту, на возросшие хозяйственные и политические силы нашего Союза и партии, можно и нужно перейти к более форсированному наступлению на капиталистические элементы, в первую очередь на кулачество». В течение 1928 года и начале 1929 года он призывал к осторожности в отношении деревни, но в статье «Великая реконструкция», опубликованной в «Правде» 19 февраля 1930 года, он писал, что с кулаком «нужно разговаривать языком свинца».
Тем временем выполнение заданий первого года пятилетнего плана тормозилось низкой производительностью сельского хозяйства. Это и стало главной причиной ускорения темпов коллективизации и привело к возрождению методов гражданских войн в ходе создания колхозов. Уже в 1928 году в ходе хлебозаготовок были фактически возрождены методы продразверстки. Как и в годы гражданских войн, в деревню направлялись отряды из городских рабочих для изъятия излишков хлеба у богатых крестьян.
Было очевидно, что многие крестьяне не желали отдавать излишки хлеба добровольно. Проблема обеспечения продовольствием городов усугублялась тем. что городское население составляло меньшинство (20 %). В то же время большинство коммунистов жили в городах. При этом доля крестьян в партии год от года сокращалась: в 1921 г. – 26,7 %, в 1925 г. – 24,6 %, в 1929-19,4 %. На 25 миллионов крестьянских дворов приходилось менее 340 тысяч коммунистов. В некоторых местностях одна партийная ячейка приходилась на три-четыре сельсовета.
В поддержку сельским коммунистам были направлены 27 тысяч коммунистов. Они и возглавили создаваемые колхозы и МТС. В течение 1930 года в села сроком на 1-2 месяца было направлено около 180 тысяч городских рабочих. Получалось, что 340 тысяч деревенских коммунистов рассматривались как лица, неспособные проводить политику партии в деревне самостоятельно без руководства коммунистов из города. И в этом проявлялось недоверие к крестьянству, сложившееся еще под воздействием западноевропейской социалистической литературы и лишь усилившееся в ходе гражданских войн. В романе «Поднятая целина» Михаил Шолохов верно показал расстановку сил в казацком селе, где двумя местными коммунистами Разметновым и Нагульновым руководит рабочий-партиец Давыдов, приехавший из города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152