– Хочешь еще кофе?
Самолет неожиданно накренился. Реми ударилась о стол и уронила чашку, но в следующую секунду Коул схватил ее за талию и прижал к стене, не давая упасть. Она почувствовала его всем телом и… тут же куда-то поплыла. Самолет еще некоторое время поболтался в воздушной яме, но затем его движение выровнялось.
Коул отстранился.
– Все нормально?
– Да, – кивнула она, хотя, как и он, не была уверена, что говорит правду. Бедро саднило.
«Наверное, будет синяк», – подумала Реми, однако сейчас ее волновало не это. Близость Коула кружила ей голову…
– Реми, ты где? – окликнул сестру Гейб, появляясь в проходе.
Коул поспешно отодвинулся, сжав на прощание хрупкие плечи Реми.
– Я здесь, – откликнулась она. – Все нормально, не беспокойся.
Но Гейб не поверил ей на слово и подошел поближе, желая удостовериться своими глазами.
Реми добавила, улыбнувшись:
– Да ничего страшного, меня просто немного тряхнуло. Я хотела выпить кофе, но он пролился на пол. Надо найти тряпку и вытереть лужу, пока никто не поскользнулся.
Самолет снова задрожал.
– Я сам все вытру, – сказал Коул. – А ты садись на место и не забудь пристегнуться. Попробуй поспать. Нам еще долго лететь.
Реми села в кресло, но заснуть не могла. Рассказ Коула произвел на нее большое впечатление. Выходит, она откровенно его добивалась, а он не доверял ей. Почему? Быть может, ему уже один раз не повезло с девушкой «не его круга»? Коул казался решительным, сильным и волевым; такого человека никак не назовешь ранимым, и все же… именно это слово пришло ей сейчас в голову. Отчего он так настороженно на нее смотрит? Хорошие отношения невозможны без взаимного доверия. До чего обидно не помнить, какая кошка между ними пробежала! Возможно, ей осточертело постоянно доказывать ему, что она его любит, и выгораживать своих родственников?
И еще одно. Если верить Коулу, финансовое положение фирмы сильно пошатнулось, причем виной тому – ее родные: это они высосали из компании все соки. А Гейб, напротив, упорно твердит, что убытки незначительные. Так кто из двоих говорит правду?..
Ей не узнать этого, пока она не поймет, кому из них выгодно лгать.
9
Когда они пролетали над Атлантическим океаном, Реми задремала. Наконец самолет пошел на посадку.
Коул тронул Реми за плечо:
– Через десять минут приземлимся. Пристегни ремень. За бортом туман и дождь, так что нас может изрядно поболтать в воздухе.
Реми сонно щелкнула застежкой ремня и попыталась встряхнуться. Коул предупредил Гейба, что скоро они будут в аэропорту, и сел на свое место.
В салоне было довольно темно. Реми любовалась в иллюминатор луной и звездами. Город был словно накрыт сверху темным, непроницаемым облачным одеялом. Почему-то снова ей стало тревожно. Она совершенно не радовалась предстоящей встрече с родными.
Посадка, к счастью, прошла без неожиданностей. Самолет нырнул в толщу облаков, и в иллюминаторе стало черным-черно. Реми припомнила вдруг, что аэропорт расположен на болотистом берегу озера Поншартрен. Из темноты вынырнули огоньки взлетно-посадочной полосы.
Выйдя из самолета, Реми поежилась: моросил холодный дождь. Служащий аэропорта раскрыл над головой Реми зонтик и провел ее в здание.
Реми и все остальные быстро прошли паспортный контроль, после чего их впустили в зал прилета. Реми шла между Коулом и Гейбом, а носильщик вез сзади на тележке багаж.
Коул прошептал:
– Какой радушный прием! Тебя приехала встречать вся семья.
Проследив за его взглядом, Реми увидела группу людей. Она остановилась, пристально всматриваясь в их лица. Незнакомцы… Все они для нее незнакомцы. Господи, а ведь она до последней минуты надеялась на чудо! Да-да, ей хотелось верить, что она их вспомнит, как вспомнила Гейба… Но чуда не произошло. При виде родных ничто в душе Реми не шевельнулось, ничто не вспыхнуло в ее памяти.
Однако она не собиралась сдаваться и принялась разглядывать каждого поодиночке. Ближе всех стояла женщина, явно очень взволнованная. Серебристо-голубая шляпа, подобранная в тон плащу, прикрывала короткие светлые волосы. «Крашеные», – машинально отметила Реми. И вспомнила, что в последнее время в моду вошел платиновый оттенок. Женщина судорожно сжимала сумочку в руках, обтянутых перчатками.
Она увидела Реми, и лицо ее озарилось; казалось, вокруг него засиял ореол мягкого света, какой излучают лица на картинах Ренуара.
– Реми, дорогая моя! – Заплакав от счастья, женщина бросилась вперед и прижала Реми к груди. – Наконец-то ты дома! Мы так испугались, когда ты исчезла! Господи, что бы мы без тебя делали?
Она ласково погладила девушку по щеке и с материнской заботой поправила прядь ее волос.
– Как ты себя чувствуешь, милая? Нам сказали, у тебя амнезия. Боже мой! – сама себя перебила женщина, испуганно моргая. – Послушай, но меня-то ты помнишь? А? Меня, свою маму!
– Ты… выращиваешь… розы, – с расстановкой произнесла Реми.
В памяти всплыл образ матери в широкополой соломенной шляпе. Она была в белых перчатках и держала в одной руке корзинку с розами, а в другой – садовые ножницы. Больше Реми ничего не помнила. Впрочем, и это уже неплохо. По крайней мере, она теперь может искренне ответить:
– Я тебя помню.
– Мои розы получают призы на выставках, – с гордостью откликнулась мать.
– А меня, своего доброго старенького папочку, ты помнишь? – тихо спросил какой-то мужчина.
Реми неуверенно посмотрела на него. Карие глаза, темные, почти не тронутые сединой волосы, загорелое лицо.
– Мне… мне хотелось бы сказать «да», но я… не могу, – пробормотала Реми и, чтобы мужчине было не так обидно, поспешила добавить: – Но это не важно. Главное, что у меня есть любящий отец.
Мужчина явно остался доволен таким ответом.
– Как можно не любить такую прекрасную дочь?! – воскликнул он и, заметив припудренный синяк у рта Реми, сочувственно спросил: – Ты помнишь тот злополучный вечер?
– Нет. И, по словам врача, скорее всего я так и не вспомню, кто меня ударил.
– Понятно… – Отец опустил глаза.
– Давай поговорим о чем-нибудь более приятном, Фрезер, – вмешалась мать Реми. – Эту кошмарную историю лучше поскорее позабыть.
– Да-да, разумеется, – не очень уверенно согласился отец.
– Ну а я даже не буду спрашивать, помнишь ты меня или нет, Реми, – подал голос еще один мужчина. – Я просто хочу обнять мою дорогую племянницу.
В отличие от Фрезера, который был напряжен и серьезен, дядя Реми держался непринужденно.
Она повернулась к нему и увидела копию своего отца. Только дядя был выше и плотнее.
– Вы Марк, да?
Ответом послужил поцелуй в щеку. Дядя прижал племянницу к груди, потом отстранился и, держа ее за обе руки, воскликнул:
– Дай-ка мне на тебя взглянуть! – Он внимательно оглядел Реми с ног до головы и лукаво подмигнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Самолет неожиданно накренился. Реми ударилась о стол и уронила чашку, но в следующую секунду Коул схватил ее за талию и прижал к стене, не давая упасть. Она почувствовала его всем телом и… тут же куда-то поплыла. Самолет еще некоторое время поболтался в воздушной яме, но затем его движение выровнялось.
Коул отстранился.
– Все нормально?
– Да, – кивнула она, хотя, как и он, не была уверена, что говорит правду. Бедро саднило.
«Наверное, будет синяк», – подумала Реми, однако сейчас ее волновало не это. Близость Коула кружила ей голову…
– Реми, ты где? – окликнул сестру Гейб, появляясь в проходе.
Коул поспешно отодвинулся, сжав на прощание хрупкие плечи Реми.
– Я здесь, – откликнулась она. – Все нормально, не беспокойся.
Но Гейб не поверил ей на слово и подошел поближе, желая удостовериться своими глазами.
Реми добавила, улыбнувшись:
– Да ничего страшного, меня просто немного тряхнуло. Я хотела выпить кофе, но он пролился на пол. Надо найти тряпку и вытереть лужу, пока никто не поскользнулся.
Самолет снова задрожал.
– Я сам все вытру, – сказал Коул. – А ты садись на место и не забудь пристегнуться. Попробуй поспать. Нам еще долго лететь.
Реми села в кресло, но заснуть не могла. Рассказ Коула произвел на нее большое впечатление. Выходит, она откровенно его добивалась, а он не доверял ей. Почему? Быть может, ему уже один раз не повезло с девушкой «не его круга»? Коул казался решительным, сильным и волевым; такого человека никак не назовешь ранимым, и все же… именно это слово пришло ей сейчас в голову. Отчего он так настороженно на нее смотрит? Хорошие отношения невозможны без взаимного доверия. До чего обидно не помнить, какая кошка между ними пробежала! Возможно, ей осточертело постоянно доказывать ему, что она его любит, и выгораживать своих родственников?
И еще одно. Если верить Коулу, финансовое положение фирмы сильно пошатнулось, причем виной тому – ее родные: это они высосали из компании все соки. А Гейб, напротив, упорно твердит, что убытки незначительные. Так кто из двоих говорит правду?..
Ей не узнать этого, пока она не поймет, кому из них выгодно лгать.
9
Когда они пролетали над Атлантическим океаном, Реми задремала. Наконец самолет пошел на посадку.
Коул тронул Реми за плечо:
– Через десять минут приземлимся. Пристегни ремень. За бортом туман и дождь, так что нас может изрядно поболтать в воздухе.
Реми сонно щелкнула застежкой ремня и попыталась встряхнуться. Коул предупредил Гейба, что скоро они будут в аэропорту, и сел на свое место.
В салоне было довольно темно. Реми любовалась в иллюминатор луной и звездами. Город был словно накрыт сверху темным, непроницаемым облачным одеялом. Почему-то снова ей стало тревожно. Она совершенно не радовалась предстоящей встрече с родными.
Посадка, к счастью, прошла без неожиданностей. Самолет нырнул в толщу облаков, и в иллюминаторе стало черным-черно. Реми припомнила вдруг, что аэропорт расположен на болотистом берегу озера Поншартрен. Из темноты вынырнули огоньки взлетно-посадочной полосы.
Выйдя из самолета, Реми поежилась: моросил холодный дождь. Служащий аэропорта раскрыл над головой Реми зонтик и провел ее в здание.
Реми и все остальные быстро прошли паспортный контроль, после чего их впустили в зал прилета. Реми шла между Коулом и Гейбом, а носильщик вез сзади на тележке багаж.
Коул прошептал:
– Какой радушный прием! Тебя приехала встречать вся семья.
Проследив за его взглядом, Реми увидела группу людей. Она остановилась, пристально всматриваясь в их лица. Незнакомцы… Все они для нее незнакомцы. Господи, а ведь она до последней минуты надеялась на чудо! Да-да, ей хотелось верить, что она их вспомнит, как вспомнила Гейба… Но чуда не произошло. При виде родных ничто в душе Реми не шевельнулось, ничто не вспыхнуло в ее памяти.
Однако она не собиралась сдаваться и принялась разглядывать каждого поодиночке. Ближе всех стояла женщина, явно очень взволнованная. Серебристо-голубая шляпа, подобранная в тон плащу, прикрывала короткие светлые волосы. «Крашеные», – машинально отметила Реми. И вспомнила, что в последнее время в моду вошел платиновый оттенок. Женщина судорожно сжимала сумочку в руках, обтянутых перчатками.
Она увидела Реми, и лицо ее озарилось; казалось, вокруг него засиял ореол мягкого света, какой излучают лица на картинах Ренуара.
– Реми, дорогая моя! – Заплакав от счастья, женщина бросилась вперед и прижала Реми к груди. – Наконец-то ты дома! Мы так испугались, когда ты исчезла! Господи, что бы мы без тебя делали?
Она ласково погладила девушку по щеке и с материнской заботой поправила прядь ее волос.
– Как ты себя чувствуешь, милая? Нам сказали, у тебя амнезия. Боже мой! – сама себя перебила женщина, испуганно моргая. – Послушай, но меня-то ты помнишь? А? Меня, свою маму!
– Ты… выращиваешь… розы, – с расстановкой произнесла Реми.
В памяти всплыл образ матери в широкополой соломенной шляпе. Она была в белых перчатках и держала в одной руке корзинку с розами, а в другой – садовые ножницы. Больше Реми ничего не помнила. Впрочем, и это уже неплохо. По крайней мере, она теперь может искренне ответить:
– Я тебя помню.
– Мои розы получают призы на выставках, – с гордостью откликнулась мать.
– А меня, своего доброго старенького папочку, ты помнишь? – тихо спросил какой-то мужчина.
Реми неуверенно посмотрела на него. Карие глаза, темные, почти не тронутые сединой волосы, загорелое лицо.
– Мне… мне хотелось бы сказать «да», но я… не могу, – пробормотала Реми и, чтобы мужчине было не так обидно, поспешила добавить: – Но это не важно. Главное, что у меня есть любящий отец.
Мужчина явно остался доволен таким ответом.
– Как можно не любить такую прекрасную дочь?! – воскликнул он и, заметив припудренный синяк у рта Реми, сочувственно спросил: – Ты помнишь тот злополучный вечер?
– Нет. И, по словам врача, скорее всего я так и не вспомню, кто меня ударил.
– Понятно… – Отец опустил глаза.
– Давай поговорим о чем-нибудь более приятном, Фрезер, – вмешалась мать Реми. – Эту кошмарную историю лучше поскорее позабыть.
– Да-да, разумеется, – не очень уверенно согласился отец.
– Ну а я даже не буду спрашивать, помнишь ты меня или нет, Реми, – подал голос еще один мужчина. – Я просто хочу обнять мою дорогую племянницу.
В отличие от Фрезера, который был напряжен и серьезен, дядя Реми держался непринужденно.
Она повернулась к нему и увидела копию своего отца. Только дядя был выше и плотнее.
– Вы Марк, да?
Ответом послужил поцелуй в щеку. Дядя прижал племянницу к груди, потом отстранился и, держа ее за обе руки, воскликнул:
– Дай-ка мне на тебя взглянуть! – Он внимательно оглядел Реми с ног до головы и лукаво подмигнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81