– Что ты о них думаешь? – спросила Джейн у сестры, когда Мерриуэзеры покинули стол.
– Они мне нравятся. Том, судя по всему, из тех, кто обеими ногами стоит на земле, человек абсолютно честный, но одурачить его нелегко.
– Да уж, – сказал Ралф, – Том не тратит времени на, как он сам выражается, «закидоны». Кое-кто из местных старожилов его недолюбливает, но я всегда относился к нему с симпатией. Том привык называть вещи своими именами, и жизнь у него была нелегкой. Он ни за что на свете не станет тратиться на модный автомобиль, зато сердце у него доброе – хотя он и из тех нуворишей, у которых вошло в привычку покупать себе пэрство.
– Вы, должно быть, ужасно рады этому контракту, – с воодушевлением обратилась Сара к Ралфу. – Он открывает перед твоей фирмой совершенно новые перспективы. Вам бы следовало сегодня отметить эту удачу вдвоем, без моего утомительного присутствия.
– Непременно отметим, – ухмыльнулся Ралф, – только попозже…
И рассмеялся, когда Джейн слегка покраснела и укоризненно пробормотала:
– Ралф…
– Но сейчас, ты уж прости, Сара, я хотел бы потанцевать со своей женой.
– И это он называет «потанцевать»… – простонала Джейн, но тем не менее встала и, прежде чем уйти, спросила у сестры: – Ты ведь не против?
– Не говори глупостей. Идите.
Мелкими глоточками отпивая остатки шампанского, Сара откинулась на спинку стула и принялась оглядывать буфетную. Стены были обшиты панелями того же зеленого цвета, что и платье Сары, и этот оттенок приятно контрастировал с нежно-желтым колером лепного потолка, а сама причудливая лепнина была выполнена из белого с позолотой алебастра.
В дальнем конце комнаты располагался камин, а над ним висело зеркало в позолоченной раме. На стенах красовались несколько портретов, и Сара загляделась на тот, что висел ближе к ней. Картина, изображавшая мать и дочь, явно принадлежала кисти Питера Лели, и Сара гадала, подлинник ли это, когда над ее ухом прозвучал мужской голос. Подпрыгнув на стуле, девушка вцепилась в бокал и перевела взгляд с портрета на наклонившегося к ней человека.
– Эта женщина была одной из многочисленных любовниц Карла II, – вполголоса прожурчал синеглазый незнакомец. – Именно так ее семейству досталось это поместье. Лели известен тем, что писал идеализированные портреты в стиле барокко, в частности, серия «Виндзорские красавицы».
– Так это подлинник?
Менее всего на свете Саре хотелось сейчас обсуждать коллекцию картин хозяев дома. Сердце девушки колотилось так громко, что казалось непостижимым, как ей вообще удается вести обычный разговор. Чего Сара не могла взять в толк: как она настолько увлеклась разглядыванием картины, что не заметила, когда он вошел? Особенно если учесть, что с той минуты, как она увидела в бальной зале обладателя синих глаз, все ее мысли и чувства были неизменно устремлены к нему.
Вблизи его глаза, окаймленные густыми черными ресницами, оказались еще синее и глубже, чем казались Саре, а смуглая кожа и чуть насмешливое выражение лица делали маскарадный костюм эпохи короля Георга куда более подходящим для этого человека, чем для всех мужчин на бале, вместе взятых.
– Не думаю, но копия вполне приличная. Оригинал, по всей вероятности, продан много лет назад. Не хотите ли выпить?
Сара с сомнением заглянула в свой пустой бокал.
– Пожалуй, не стоит. Шампанское быстро ударяет мне в голову, а это был уже третий бокал. Я сейчас, наверное, не смогу даже пройти по прямой линии отсюда до бальной залы!
– Отчего бы нам не попробовать?
Не успела Сара сообразить, что происходит, как незнакомец легко поднял ее со стула и поддержал за талию, когда девушка неуверенно качнулась. При этом он наклонился к Саре, и его четко очерченный рот оказался совсем близко от ее губ. Сару охватило острое желание испытать поцелуем заманчивую твердость этих мужских губ. Страстная дрожь, лишь немного приглушенная количеством выпитого шампанского, пробежала по ее телу, и, когда незнакомец повел ее к бальной зале, Сара осознала вдруг, что не смогла бы найти более идеального кандидата, кто помог бы ей избавиться от тягостного груза девственности. Всем своим женским чутьем она ощущала, что этот мужчина – совершенный любовник, чье прикосновение, раз испытав, забыть уже невозможно; а кроме того, было в нем нечто такое, что будило в девушке самые сокровенные и страстные инстинкты. Мысленно Сара призналась себе, что хочет принадлежать этому человеку, и это признание не вызвало у нее ни потрясения, ни стыда – одно лишь ощущение, что именно так и должно быть. Сара задрожала, и, хотя спутник наверняка почувствовал это, он, в отличие от Ралфа, не стал спрашивать, холодно ли ей, а лишь приподнял бровь и одарил свою даму чуть насмешливой улыбкой.
– Прежде, чем я украду вас, мне хотелось бы убедиться, что джентльмен, с которым я видел вас раньше, не имеет на ваше общество преимущественных прав.
Вот что мне в нем нравится, отстраненно подумала Сара, он ясно и не оскорбительно дал понять, что желает меня, и в то же время хочет убедиться, что это желание взаимно.
– Вовсе нет, – заверила она вслух. – Ралф – муж моей сестры.
– Несчастный человек! – вполголоса протянул незнакомец, и его правая ладонь, соскользнув с талии девушки, легла на ее руку. Большим пальцем он легко провел по чувствительной впадинке на сгибе локтя – там, где расходился рукав. Сара затрепетала от наслаждения, а мужчина взял руку Сары и перецеловал кончики ее пальцев.
Непостижимое, сверхъестественное желание вспыхнуло огнем в крови девушки, и такое острое наслаждение охватило ее всю, что она, сама того не заметив, оказалась в объятиях синеглазого незнакомца и приникла к его плечу, дрожа всем телом от древней как мир страсти.
– Я хочу тебя.
Дыхание мужчины, сорвавшееся с его губ вместе с этими словами, коснулось ее кожи.
Как во сне, Сара услышала собственный охрипший голос:
– Я тоже…
Никогда в жизни она не предполагала, что с ней случится такое: мгновенная тяга к мужчине, порыв страсти настолько плотской и сильной, что ничто не могло заглушить его. Мысленным взором она уже видела себя в объятиях этого человека, касалась его, ласкала и наслаждалась ответными ласками. Когда все существо Сары затрепетало от этих томительных видений, она уже отчетливо понимала, что ее желание не имело ничего общего с расчетливым стремлением избавиться от набившей оскомину девственности, но загнала эту мысль поглубже, в самые недра сознания, потому что признаться в этом значило бы оказаться лицом к лицу с опасностью, к которой она еще не была готова.
3
Они станцевали один танец… другой… Казалось, ни один из них не торопил того, что, как знали оба, должно было стать завершением вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39