В ней был до блеска натертый старый линолеумный пол, от которого исходил сильный запах средства по уходу за мебелью. Слайдер быстро пошел наверх. На площадке второго этажа, рядом с дверью своей комнаты его ожидала Мэнди. Отвороты ее халата зазывно раздвинулись на груди; между полами просунулась голая коленка; а из-под нижней кромки выглядывал украшенный перышками носок домашней туфли. Все это показалось Слайдеру чересчур знакомым. Под макияжем она выглядела как девятнадцатилетняя, но на самом деле ей было, наверное, под тридцать пять.
– У вас тут очень скользкий линолеум, – заметил Слайдер.
– Вы правы, это смертельно опасно. Но Кэтрин – наша хозяйка – постоянно его натирает. Трудно сосчитать, сколько раз в неделю люди падают навзничь дан ле вестибюль, – ничего, что я по-французски? Так как же тебя звать, дорогой мой?
Слайдер достал свое удостоверение.
– Инспектор Слайдер. – Увидев удостоверение одновременно с поднимающимся по лестнице Атертоном, женщина не на шутку испугалась, что и отразилось на ее искаженном лице. – А это сержант Атертон. Прощу не волноваться. Мы не сделаем вам ничего плохого, – сказал он скороговоркой. – Мы только хотим задать вам несколько вопросов, касающихся одного из постояльцев вашего дома.
– Я ни в чем не виновата, – запричитала она, с запоздалой стыдливостью запахивая на груди отвороты халата.
– Мне это известно, – заверил ее Слайдер. – Вам не стоит волноваться. Мы пришли только для того, чтобы поговорить о мистере Слотере, проживающем этажом выше. Обещаю, что никаких неприятностей у вас не будет. Может, лучше зайти к вам?
Почти всю комнату Мэнди занимала широкая двухспальная кровать, накрытая стеганым покрывалом из атласа, поверх которого была масса всевозможных кукол и подушек с кружевными оборками. Остальное пространство занимали платяной шкаф, кресло и придвинутый к окну небольшой столик под кружевной скатертью, в самом центре которого стояла вазочка с букетом пластмассовых фиалок Обращал на себя внимание также старомодный газовый камин, доска над которым была завалена всевозможными безделушками, игральными картами, стопками писем и фотографий. Еще выше висело зеркало в раме, инкрустированной морскими ракушками.
В дальнем углу находилась мойка с газовой водогрейной колонкой, а также мраморный столик с одной конфоркой – остальное пространство занимали кружки, ложки и старые банки из-под кофе.
Оказавшись в этой комнате, Слайдер ощутил, как его переполняет грустное, ностальгическое чувство. Если не обращать внимания на беспорядок, эта комната как две капли воды была похожа на ту, в которой они с Айрин жили в первое время после свадьбы. И даже пахло здесь тем же: ковровой пылью и супом из помидоров. На такой вот одноконфорочной плите он готовил своей невесте экзотические блюда, которые они, забравшись с ногами на кровать, поедали прямо из кастрюли суповыми ложками.
Однако пора было оставить воспоминания о доисторических временах и возвратиться в настоящее. Тем более, что нужно было срочно успокоить Мэнди, которая, испытывая попеременно чувства страха и возмущения, переводила свой взгляд с Атертона на Слайдера и обратно, внутренне сокрушаясь по поводу того, как ловко ее провели. Но когда отеческое внимание инспектора и очевидная безобидность Атертона, изображать которую он научился в результате многолетней работы над собой, расположили наконец Мэнди к ее непрошенным гостям, она оказалась одновременно и любопытной, и разговорчивой. Моментально забыв о пережитом только что страхе, она взгромоздилась на кровать, подогнув под себя одну ногу, и постаралась не упустить возможность так здорово потрепаться.
– Конечно же, он голубой. Я сразу это поняла. А вот моя соседка Морин, когда поселилась здесь, в первое время сама старалась с ним подружиться. Она думала, что он сможет приносить нам разную жратву, понимаете, рыбу там, картошку, еще что-нибудь. Но я ей растолковала, что это нам ни к чему. И в самом деле, пока он дойдет до дома, еда успеет остыть. Хотя у нее в комнате есть плита с духовкой и мы могли бы там все разогреть. Но я не люблю подогретую рыбу и жареную картошку. К тому же, когда он возвращается домой, мы обычно заняты. И еще этот запах жареного, который прилипает буквально ко всему. Меня вообще от него воротит. А вы как считаете?
Она остановилась, очевидно готовясь услышать ответ на свой вопрос. Атертон взглянул на шефа, малодушно предоставляя ему право поддержать разговор. Что тот и сделал.
Мэнди кивнула головой, отмечая переход на доверительные отношения с собеседниками.
– Я хочу сказать, что когда Ронни возвращается с работы, он приносит на своей одежде весь этот ужасный запах жареного, которым от него разит буквально за милю. Нет, он совсем неплохой парень, а что касается некоторых наклонностей, то у меня вообще нет никаких предрассудков... и тем не менее, я бы ни за что не согласилась на такую работу. Мне нравится, чтобы все было элегантно. – Она с видимым удовольствием огляделась по сторонам.
– У вас действительно очень уютная обстановка, – дипломатично заметил Слайдер.
Мэнди была по-настоящему польщена.
– Здесь и в самом деле неплохо. До того, как тут поселиться, я побывала в самых разных местах, но они ни в какое сравнение не идут с этим. Кэтрин, наша хозяйка, приходит каждый день и все убирает. И нужно честно сказать, благодаря ее стараниям в доме образцовый порядок.
– А она ничего не имеет против ваших... э... гостей? – спросил Атертон.
– Но ей-то что за дело? Дом же не ее собственность. Он принадлежит одному очень богатому господину, который живет в огромном особняке в Чорливуде. Что для него наши деньги? Поэтому и плата за проживание здесь такая умеренная. Ему нужно только, чтобы покрывались расходы на содержание дома. Так мне сама Кэтрин говорила. А еще она сказала, что он приобрел это здание, чтобы вложить деньги в недвижимость, неважно в какую. Когда я впервые пришла сюда снять комнату, Кэтрин сказала, что место здесь спокойное и что хозяину безразлично, чем каждый из нас занимается, лишь бы не было неприятностей. И как видите, все тихо, – подчеркнула Мэнди. – Потому что, скажу вам откровенно, нам самим меньше всего нужны проблемы.
– Конечно, не нужны, – поддержал ее Слайдер. – Но давайте вернемся к Слотеру. Скажите, он давно здесь живет?
– О! Можно сказать, целую вечность. Так, я здесь уже три года, а он поселился еще раньше. Мы, выходит, сейчас тут главные старожилы. Но вообще, в этом доме жильцы часто сменяются: всегда кто-то приезжает, а кто-то уезжает. Некоторые останавливаются всего на несколько недель, и про них обычно трудно сказать, когда они бывают дома. Но вот мы с Морин, и еще Ким, его комната в внизу, мы тут уже порядочно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– У вас тут очень скользкий линолеум, – заметил Слайдер.
– Вы правы, это смертельно опасно. Но Кэтрин – наша хозяйка – постоянно его натирает. Трудно сосчитать, сколько раз в неделю люди падают навзничь дан ле вестибюль, – ничего, что я по-французски? Так как же тебя звать, дорогой мой?
Слайдер достал свое удостоверение.
– Инспектор Слайдер. – Увидев удостоверение одновременно с поднимающимся по лестнице Атертоном, женщина не на шутку испугалась, что и отразилось на ее искаженном лице. – А это сержант Атертон. Прощу не волноваться. Мы не сделаем вам ничего плохого, – сказал он скороговоркой. – Мы только хотим задать вам несколько вопросов, касающихся одного из постояльцев вашего дома.
– Я ни в чем не виновата, – запричитала она, с запоздалой стыдливостью запахивая на груди отвороты халата.
– Мне это известно, – заверил ее Слайдер. – Вам не стоит волноваться. Мы пришли только для того, чтобы поговорить о мистере Слотере, проживающем этажом выше. Обещаю, что никаких неприятностей у вас не будет. Может, лучше зайти к вам?
Почти всю комнату Мэнди занимала широкая двухспальная кровать, накрытая стеганым покрывалом из атласа, поверх которого была масса всевозможных кукол и подушек с кружевными оборками. Остальное пространство занимали платяной шкаф, кресло и придвинутый к окну небольшой столик под кружевной скатертью, в самом центре которого стояла вазочка с букетом пластмассовых фиалок Обращал на себя внимание также старомодный газовый камин, доска над которым была завалена всевозможными безделушками, игральными картами, стопками писем и фотографий. Еще выше висело зеркало в раме, инкрустированной морскими ракушками.
В дальнем углу находилась мойка с газовой водогрейной колонкой, а также мраморный столик с одной конфоркой – остальное пространство занимали кружки, ложки и старые банки из-под кофе.
Оказавшись в этой комнате, Слайдер ощутил, как его переполняет грустное, ностальгическое чувство. Если не обращать внимания на беспорядок, эта комната как две капли воды была похожа на ту, в которой они с Айрин жили в первое время после свадьбы. И даже пахло здесь тем же: ковровой пылью и супом из помидоров. На такой вот одноконфорочной плите он готовил своей невесте экзотические блюда, которые они, забравшись с ногами на кровать, поедали прямо из кастрюли суповыми ложками.
Однако пора было оставить воспоминания о доисторических временах и возвратиться в настоящее. Тем более, что нужно было срочно успокоить Мэнди, которая, испытывая попеременно чувства страха и возмущения, переводила свой взгляд с Атертона на Слайдера и обратно, внутренне сокрушаясь по поводу того, как ловко ее провели. Но когда отеческое внимание инспектора и очевидная безобидность Атертона, изображать которую он научился в результате многолетней работы над собой, расположили наконец Мэнди к ее непрошенным гостям, она оказалась одновременно и любопытной, и разговорчивой. Моментально забыв о пережитом только что страхе, она взгромоздилась на кровать, подогнув под себя одну ногу, и постаралась не упустить возможность так здорово потрепаться.
– Конечно же, он голубой. Я сразу это поняла. А вот моя соседка Морин, когда поселилась здесь, в первое время сама старалась с ним подружиться. Она думала, что он сможет приносить нам разную жратву, понимаете, рыбу там, картошку, еще что-нибудь. Но я ей растолковала, что это нам ни к чему. И в самом деле, пока он дойдет до дома, еда успеет остыть. Хотя у нее в комнате есть плита с духовкой и мы могли бы там все разогреть. Но я не люблю подогретую рыбу и жареную картошку. К тому же, когда он возвращается домой, мы обычно заняты. И еще этот запах жареного, который прилипает буквально ко всему. Меня вообще от него воротит. А вы как считаете?
Она остановилась, очевидно готовясь услышать ответ на свой вопрос. Атертон взглянул на шефа, малодушно предоставляя ему право поддержать разговор. Что тот и сделал.
Мэнди кивнула головой, отмечая переход на доверительные отношения с собеседниками.
– Я хочу сказать, что когда Ронни возвращается с работы, он приносит на своей одежде весь этот ужасный запах жареного, которым от него разит буквально за милю. Нет, он совсем неплохой парень, а что касается некоторых наклонностей, то у меня вообще нет никаких предрассудков... и тем не менее, я бы ни за что не согласилась на такую работу. Мне нравится, чтобы все было элегантно. – Она с видимым удовольствием огляделась по сторонам.
– У вас действительно очень уютная обстановка, – дипломатично заметил Слайдер.
Мэнди была по-настоящему польщена.
– Здесь и в самом деле неплохо. До того, как тут поселиться, я побывала в самых разных местах, но они ни в какое сравнение не идут с этим. Кэтрин, наша хозяйка, приходит каждый день и все убирает. И нужно честно сказать, благодаря ее стараниям в доме образцовый порядок.
– А она ничего не имеет против ваших... э... гостей? – спросил Атертон.
– Но ей-то что за дело? Дом же не ее собственность. Он принадлежит одному очень богатому господину, который живет в огромном особняке в Чорливуде. Что для него наши деньги? Поэтому и плата за проживание здесь такая умеренная. Ему нужно только, чтобы покрывались расходы на содержание дома. Так мне сама Кэтрин говорила. А еще она сказала, что он приобрел это здание, чтобы вложить деньги в недвижимость, неважно в какую. Когда я впервые пришла сюда снять комнату, Кэтрин сказала, что место здесь спокойное и что хозяину безразлично, чем каждый из нас занимается, лишь бы не было неприятностей. И как видите, все тихо, – подчеркнула Мэнди. – Потому что, скажу вам откровенно, нам самим меньше всего нужны проблемы.
– Конечно, не нужны, – поддержал ее Слайдер. – Но давайте вернемся к Слотеру. Скажите, он давно здесь живет?
– О! Можно сказать, целую вечность. Так, я здесь уже три года, а он поселился еще раньше. Мы, выходит, сейчас тут главные старожилы. Но вообще, в этом доме жильцы часто сменяются: всегда кто-то приезжает, а кто-то уезжает. Некоторые останавливаются всего на несколько недель, и про них обычно трудно сказать, когда они бывают дома. Но вот мы с Морин, и еще Ким, его комната в внизу, мы тут уже порядочно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104