Его помощник занял пост на дощатом тротуаре и отгонял от окон тех, кому не терпелось заглянуть внутрь. Среди любопытных было довольно много ковбоев с ранчо Рыжей.
Чад счел за лучшее держаться в стороне. Он уселся за дальний столик и стал ждать развития событий. Рыжей предстояло навязать Спенсеру брак — задача нелегкая. Зная ее, для начала можно было ждать разговора на тему о том, как поступает человек благородный. К его удивлению, Рыжая явилась в салун с винтовкой в руке. Очевидно, и ей пришло в голову, что лекция о моральном облике будет в данном случае напрасной тратой времени.
Когда Спенсер наконец соизволил появиться, он сразу понял, к чему идет, и ему стало смешно.
— Это что же, шутка? — осведомился он у Рыжей, с каменным лицом стоявшей рядом с проповедником.
— Вовсе нет.
Следом на верхнюю площадку лестницы вышла Аманда. На ней было платье в черную и розовую полоску, фасоном похожее на те, что носили «девочки» Спенсера, — нечто среднее между вечерним туалетом и неглиже. Невольно думалось, что она решила без промедления вписаться в атмосферу злачного места.
Аманда отнеслась к происходящему иначе, чем ее любовник. Она не рассмеялась при виде Библии в руках у священника, а бросилась назад по длинному балкону. Но там уже стояла пара ковбоев Рыжей. Тогда, презрительно сморщив нос, она прошагала вниз по лестнице и остановилась перед своей теткой, уперев руки в бока.
— Я думала, мы договорились, что ты не будешь совать нос в мои дела. Мы обе знаем, что я вольна во всех своих поступках, за исключением брака, где твое слово имеет.., некоторый вес. Поскольку о браке речи нет, позволь узнать, зачем ты сюда явилась — кроме того, конечно, чтобы выставить себя дурой?
Поскольку голос у нее был звучный, с улицы донеслись возмущенные восклицания. Если кто-то и сочувствовал Аманде, таких поубавилось. Обычно ее отповеди заставляли Рыжую краснеть, но на сей раз она даже не моргнула. Очевидно, какой-то внутренний рубеж был перейден, трудное решение принято, и теперь оставалось только стоять на своем.
— Дорогая моя, я пришла исправить твою оплошность, — объяснила она бесстрастно.
— Я не совершала никакой оплошности!
Рыжая отмахнулась от возражений — она еще не закончила.
— Давай разберемся раз и навсегда, — продолжала она тем же тоном. — Возложив на меня опеку над племянницами, Мортимер тем самым обязал меня подыскать вам подходящих мужей. Если бы он верил, что ты способна сама принять надлежащее решение, он бы не утруждался, ведь так? Ты могла бы вдумчиво и не спеша перебрать возможности, обсудить их со мной и в конце концов остановиться на том кандидате, который приятен тебе и выглядит достойным в моих глазах. Или же я сама могла бы заняться этим вопросом, затем предоставить тебе список тех, кто готов жениться и не вызывает у меня никаких претензий, а ты бы выбрала на свой вкус. В том и в другом случае, однако, мое слово было бы решающим. Так будет и теперь, разве что без долгих размышлений. По крайней мере ты не можешь пожаловаться, что я не приняла в расчет твое мнение.
— Вот именно не приняла! — крикнула Аманда. — Если бы ты интересовалась моим мнением, то знала бы, что никто — слышишь, никто в этом захолустье! — не отвечает моим запросам! Возвращайся домой, дорогая тетушка! Ты ничего не добьешься!
Рыжая невозмутимо выслушала эту тираду. Чад подумал, что на ее месте был бы в ярости. Даже Спенсер не остался равнодушным, ведь его, можно сказать, списали за непригодностью.
— Крик не поможет, Аманда, а если будешь кричать слишком долго и громко, кто-нибудь вставит тебе в рот кляп. Ты сделала выбор, когда улизнула в город со Спенсером и провела ночь в его постели. Больше обсуждать тут нечего. Ни у кого в этом городе нет и тени сомнения, что именно так женщина без высоких моральных устоев делает свой выбор. Что до меня, моральные подпорки тебе не помешают, и я их обеспечу, узаконив то, что ты натворила.
— Узаконить можно только то, на что согласны обе заинтересованные стороны, — подал голос Спенсер. — Это не тот случай, Рыжая. Твоя племянница против, не говоря уже обо мне. Я хотел только поваляться с ней в постели, но никак не жениться. От нее не столько радости, сколько шуму.
— Как ты смеешь, мерзавец! — прошипела Аманда.
— Кто-нибудь, дайте мне кляп! С удовольствием заткну наконец этот фонтан, — отпарировал Спенсер (судя по всему, он был не на шутку обижен).
Аманда побагровела от злости. В толпе послышались смешки, но немного — все ждали, что предпримет Рыжая. Когда винтовка бывала в руках отца обесчещенной девушки, у виновника не оставалось другого выхода, кроме как идти к алтарю. Но что такое опекун? Большинству собравшихся это слово не говорило ничего. За сиротой в Техасе присматривали родные, и никому не приходило в голову закреплять их права на бумаге.
К тому же, хотя Рыжая и приходилась Аманде родней, она была всего лишь женщина. Женщине не пристало подгонять жениха винтовкой. Да она и не может привести в действие угрозу «соглашайся — или умри». Разве что в состоянии полного аффекта, а Рыжая даже не вышла из себя!
— Итак, Спенсер? Я обращаюсь к тебе от имени своей племянницы, Аманды Лейтон.
— От своего имени я всегда говорю сама и не позволю!..
— Ты свое уже сказала, — перебила Рыжая.
— О Господи! — Аманда возвела глаза к небесам. — Хорошо, хоть Спенсер не желает участвовать в этом жалком фарсе.
— Желает, не желает, а придется.
До этой минуты винтовка Рыжей смотрела дулом в пол, но теперь дуло приподнялось и нацелилось Эвансу в ногу.
— Или он скажет «да» по доброй воле, или вопя от боли.
— Рыжая, Рыжая! — воскликнул Спенсер со смешком. — Ты же не способна выстрелить в человека, и все это знают.
— Я не способна убить человека, — поправила она, — но продырявить смогу. Все зависит от того, какой это человек. Для меня твоя шкура не стоит кучи коровьего навоза, так что, ты уж поверь, я не побоюсь ее попортить. Стрелок я не слишком опытный, смотри, как бы ненароком не охрометь на всю жизнь.
Рыжая высказала все это небрежным тоном человека бывалого. Трудно сказать, что она при этом чувствовала, но Спенсер не так хорошо ее знал, чтобы понять, блеф это или правда.
Чад подумал, что в данном случае главное даже не в том, верит Спенсер или не верит. Единственная любовь, на которую он был способен, — это любовь к самому себе, и в том числе, конечно, к собственной шкуре. Даже самая ничтожная угроза ее целости и сохранности была для него достаточным основанием, чтобы пойти на попятную. Тем более что разорвать брачные узы не так уж сложно, было бы желание.
Чтобы оставить последнее слово за собой, Спенсер молчал по крайней мере пять минут.
— Черт с тобой, Рыжая! — сказал он наконец. — Давай поскорее с этим покончим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Чад счел за лучшее держаться в стороне. Он уселся за дальний столик и стал ждать развития событий. Рыжей предстояло навязать Спенсеру брак — задача нелегкая. Зная ее, для начала можно было ждать разговора на тему о том, как поступает человек благородный. К его удивлению, Рыжая явилась в салун с винтовкой в руке. Очевидно, и ей пришло в голову, что лекция о моральном облике будет в данном случае напрасной тратой времени.
Когда Спенсер наконец соизволил появиться, он сразу понял, к чему идет, и ему стало смешно.
— Это что же, шутка? — осведомился он у Рыжей, с каменным лицом стоявшей рядом с проповедником.
— Вовсе нет.
Следом на верхнюю площадку лестницы вышла Аманда. На ней было платье в черную и розовую полоску, фасоном похожее на те, что носили «девочки» Спенсера, — нечто среднее между вечерним туалетом и неглиже. Невольно думалось, что она решила без промедления вписаться в атмосферу злачного места.
Аманда отнеслась к происходящему иначе, чем ее любовник. Она не рассмеялась при виде Библии в руках у священника, а бросилась назад по длинному балкону. Но там уже стояла пара ковбоев Рыжей. Тогда, презрительно сморщив нос, она прошагала вниз по лестнице и остановилась перед своей теткой, уперев руки в бока.
— Я думала, мы договорились, что ты не будешь совать нос в мои дела. Мы обе знаем, что я вольна во всех своих поступках, за исключением брака, где твое слово имеет.., некоторый вес. Поскольку о браке речи нет, позволь узнать, зачем ты сюда явилась — кроме того, конечно, чтобы выставить себя дурой?
Поскольку голос у нее был звучный, с улицы донеслись возмущенные восклицания. Если кто-то и сочувствовал Аманде, таких поубавилось. Обычно ее отповеди заставляли Рыжую краснеть, но на сей раз она даже не моргнула. Очевидно, какой-то внутренний рубеж был перейден, трудное решение принято, и теперь оставалось только стоять на своем.
— Дорогая моя, я пришла исправить твою оплошность, — объяснила она бесстрастно.
— Я не совершала никакой оплошности!
Рыжая отмахнулась от возражений — она еще не закончила.
— Давай разберемся раз и навсегда, — продолжала она тем же тоном. — Возложив на меня опеку над племянницами, Мортимер тем самым обязал меня подыскать вам подходящих мужей. Если бы он верил, что ты способна сама принять надлежащее решение, он бы не утруждался, ведь так? Ты могла бы вдумчиво и не спеша перебрать возможности, обсудить их со мной и в конце концов остановиться на том кандидате, который приятен тебе и выглядит достойным в моих глазах. Или же я сама могла бы заняться этим вопросом, затем предоставить тебе список тех, кто готов жениться и не вызывает у меня никаких претензий, а ты бы выбрала на свой вкус. В том и в другом случае, однако, мое слово было бы решающим. Так будет и теперь, разве что без долгих размышлений. По крайней мере ты не можешь пожаловаться, что я не приняла в расчет твое мнение.
— Вот именно не приняла! — крикнула Аманда. — Если бы ты интересовалась моим мнением, то знала бы, что никто — слышишь, никто в этом захолустье! — не отвечает моим запросам! Возвращайся домой, дорогая тетушка! Ты ничего не добьешься!
Рыжая невозмутимо выслушала эту тираду. Чад подумал, что на ее месте был бы в ярости. Даже Спенсер не остался равнодушным, ведь его, можно сказать, списали за непригодностью.
— Крик не поможет, Аманда, а если будешь кричать слишком долго и громко, кто-нибудь вставит тебе в рот кляп. Ты сделала выбор, когда улизнула в город со Спенсером и провела ночь в его постели. Больше обсуждать тут нечего. Ни у кого в этом городе нет и тени сомнения, что именно так женщина без высоких моральных устоев делает свой выбор. Что до меня, моральные подпорки тебе не помешают, и я их обеспечу, узаконив то, что ты натворила.
— Узаконить можно только то, на что согласны обе заинтересованные стороны, — подал голос Спенсер. — Это не тот случай, Рыжая. Твоя племянница против, не говоря уже обо мне. Я хотел только поваляться с ней в постели, но никак не жениться. От нее не столько радости, сколько шуму.
— Как ты смеешь, мерзавец! — прошипела Аманда.
— Кто-нибудь, дайте мне кляп! С удовольствием заткну наконец этот фонтан, — отпарировал Спенсер (судя по всему, он был не на шутку обижен).
Аманда побагровела от злости. В толпе послышались смешки, но немного — все ждали, что предпримет Рыжая. Когда винтовка бывала в руках отца обесчещенной девушки, у виновника не оставалось другого выхода, кроме как идти к алтарю. Но что такое опекун? Большинству собравшихся это слово не говорило ничего. За сиротой в Техасе присматривали родные, и никому не приходило в голову закреплять их права на бумаге.
К тому же, хотя Рыжая и приходилась Аманде родней, она была всего лишь женщина. Женщине не пристало подгонять жениха винтовкой. Да она и не может привести в действие угрозу «соглашайся — или умри». Разве что в состоянии полного аффекта, а Рыжая даже не вышла из себя!
— Итак, Спенсер? Я обращаюсь к тебе от имени своей племянницы, Аманды Лейтон.
— От своего имени я всегда говорю сама и не позволю!..
— Ты свое уже сказала, — перебила Рыжая.
— О Господи! — Аманда возвела глаза к небесам. — Хорошо, хоть Спенсер не желает участвовать в этом жалком фарсе.
— Желает, не желает, а придется.
До этой минуты винтовка Рыжей смотрела дулом в пол, но теперь дуло приподнялось и нацелилось Эвансу в ногу.
— Или он скажет «да» по доброй воле, или вопя от боли.
— Рыжая, Рыжая! — воскликнул Спенсер со смешком. — Ты же не способна выстрелить в человека, и все это знают.
— Я не способна убить человека, — поправила она, — но продырявить смогу. Все зависит от того, какой это человек. Для меня твоя шкура не стоит кучи коровьего навоза, так что, ты уж поверь, я не побоюсь ее попортить. Стрелок я не слишком опытный, смотри, как бы ненароком не охрометь на всю жизнь.
Рыжая высказала все это небрежным тоном человека бывалого. Трудно сказать, что она при этом чувствовала, но Спенсер не так хорошо ее знал, чтобы понять, блеф это или правда.
Чад подумал, что в данном случае главное даже не в том, верит Спенсер или не верит. Единственная любовь, на которую он был способен, — это любовь к самому себе, и в том числе, конечно, к собственной шкуре. Даже самая ничтожная угроза ее целости и сохранности была для него достаточным основанием, чтобы пойти на попятную. Тем более что разорвать брачные узы не так уж сложно, было бы желание.
Чтобы оставить последнее слово за собой, Спенсер молчал по крайней мере пять минут.
— Черт с тобой, Рыжая! — сказал он наконец. — Давай поскорее с этим покончим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79