Отсюда до земли футов двадцать, не меньше, и если Тедра переломает себе кости, можно даже надеяться, что Чаллен забудет о наказании. Только вот беда: она, похоже, недостаточно умна для такого варианта, зато смелости ей не занимать. Она не прыгнет трусливо с балкона, а храбро встретит опасность лицом к лицу!
При любых других обстоятельствах пребывание на балконе пролило бы бальзам на душевные раны Тедры. Поверх крепостной стены открывался вид на большую часть города, на нижние выступающие этажи замка и на улицу, виднекшуюся в широких воротах, которые не закрывались до поздней ночи. Фонарщики ходили от одного столба к другому и длинными шестами сбрасывали чехлы с гаальских камней.
Тедра и сама только что открыла гаальские камни в спальне Чаллена. Она видела вчера, как это делал он сам. На стенах футах в семи от пола имелись узкие выступы, накрытые деревянными рейками, которые поднимались поворотом рычага. Под каждой рейкой был скрыт, естественно, слой гаальских камней. Каждый рычаг имел пять степеней поворота. Таким образом, можно было регулировать свет от тусклого до сверхъяркого. Лучи отражались от белых мраморных стен и потолка, создавая впечатление, что комната наполняется солнцем. Тедра открыла гаальские камни не только на всех стенах, но и во всех ящичках на специальных подставках, оставив закрытыми только те, что стояли на балконе. Там и без того было много света, идущего из спальни.
Лишь несколько минут Тедра любовалась видом с балкона, затем повернулась лицом к комнате и стала ждать. Время тянулось мучительно медленно. Наконец дверь отворилась, но Тедра не спешила покидать свой наблюдательный пункт. Чаллен был не один. Он придерживал дверь да-рашийке, которая внесла в спальню поднос с едой и затем удалилась. Закрыв за ней дверь, он поискал глазами Тедру.
Найти ее не составило особого труда. Спрятаться в комнате было негде, разве что под огромной кроватью. Но надо быть дурой набитой, чтобы залезть под кровать и там отсиживаться. Чаллен знал, что Тедра так не поступит. Правда, ее тактика дальней дистанции не сработала: варвар не выказал ни малейших чувств, когда шел к ней на балкон. Он был само воплощение хладнокровного самоконтроля, что само по себе уже говорило о многом. Ни приветливой улыбки, ни следа того горящего страстного взора, каким он смотрел на нее сегодня утром. Чаллен разглядывал ее с равнодушной холодностью, и это длилось несколько напряженных, томительных минут.
— Иди в комнату, женщина!
Даже в голосе ни малейшего намека на чувства!
— Мы что, будем есть?
— Мы будем говорить, а есть буду я.
— Значит, я лягу спать без ужина?
Тедра почувствовала невероятное облегчение — он хочет оставить ее без ужина! Детское наказание!
— И это тоже, — отозвался варвар.
Нерешительно она подошла к Чаллену и взяла его протянутую руку. Отказываться нельзя: они в том месте, где Тедра обязана повиноваться его воле.
Чаллен подвел ее к столу, уставленному тарелками с едой. Здесь было красное и белое мясо, порезанное аккуратными мелкими ломтиками и обильно политое темным соусом, в котором плавали кусочки овощей и очищенных фруктов. В плетеной корзинке горкой лежали сладкие булочки-крумос. Какая-то выпечка, залитая глазурью, распространяла чудесный аромат. В графине искрилось темно-бордовое вино «Яварна». Всех кушаний хватило бы на двоих, а то и на троих.
У Тедры, которая до сего момента совсем не хотела есть, при виде всех этих яств, которые ей были недоступны, потекли слюнки. Чаллен растянулся на одной из кушеток, но не подал ей знака последовать его примеру. Тедре было все равно, где находиться — за столом или у стола. Одно то, что он ел, уже вызывало аппетит. Совсем не трудно обойтись без ужина, не видя еды, но смотреть на эти аппетитные блюда, вдыхать эти восхитительные запахи… В животе у Тедры громко забурчало.
Она уже хотела пойти и сесть на кушетку у окна, но голос варвара остановил ее:
— Сними свое чаури!
Взглянув на Чаллена, Тедра увидела, что он сам отнюдь не собирался снимать с себя ни браки, ни причудливый голубой комток с металлическим отливом. О небо, сколько же раз за сегодня ее одолевало желание стянуть это проклятое чаури! «Уж лучше голой», — мелькала мысль. Но только не сейчас! Предстать перед ним раздетой, когда сам он одет?
Пожав плечами, Тедра сказала только:
— Хозяин — барин!
Развязать пояс, поднять там, потянуть здесь — и вот уже она стоит перед кушеткой Чаллена обнаженная, а чаури воздушной горой вздымается у ее ног.
И опять глаза варвара с ледяным спокойствим оглядели ее всю, напомнив Тедре тот день, когда она впервые встретилась с ним. Где-то глубоко внутри шевельнулось тревожное подозрение, что сегодня ночью ей придется иметь дело с дьяволом.
— Сядь здесь! — сказал он, указывая на свои бедра и ожидая ее реакции.
Тедра не разочаровала его, ярко зардевшись. Глаза ее тоже горели, но то было раздражение от собственного смущения. Если бы ее опыт секс-совокуплений насчитывал несколько лет, а не несколько дней, она, возможно, отнеслась бы к такому предложению спокойно. Но несмотря на все, что им доводилось делать вместе в эти несколько дней, Тедра, однако, не была готова усесться на нем верхом в голом виде в то время, как он лежал совершенно одетый.
Все же ей пришлось подчиниться. Изо всех сил стараясь не выдать волнения, Тедра спросила:
— В такой позе мы будем разговаривать?
— В такой позе ты будешь кормить меня. И пока ты будешь это делать, мы будем разговаривать.
Двойная пытка — желанием и голодом! Кормить его, когда еще не остыли возбуждающие воспоминания о том, что было вчера вечером, да еще в такой интимной позе! Вдыхать аппетитные запахи пищи и даже трогать ее руками… О, какое изощренное и жестокое наказание! А может, это лишь короткая прелюдия к беседе о том, какая она нехорошая девочка?
— Позволь мне сделать одно маленькое предположение, — сказала Тедра, протягивая руку к тарелке с мясом и мечтая разбить ее о голову Чаллена. — Твой милый дружок Тамирон уже накатил на меня бочку, верно?
— Он оставил свою бочку там, где ей и положено быть. У меня с ним был разговор, если ты об этом спрашиваешь на свой кистранский манер.
— А то, что скажу я, тебя не интересует?
— Твои доводы насчет заслуженности наказания не освободят тебя от него.
— Да? — спросила Тедра, запихивая кусок мяса ему в рот. — А если я скажу, что кто-то принудил меня выйти из замка, приставив нож к моему горлу?
— Это правда?
— Нет. — Еще два куска отправились ему в рот. — Просто мне хочется посмотреть, все ли доводы не имеют значения или только такие, которые ты принимаешь за правду.
Чаллен нахмурился и резко перехватил ее руку с очередным куском мяса.
— Это не тот случай, за который наказывают легко, женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
При любых других обстоятельствах пребывание на балконе пролило бы бальзам на душевные раны Тедры. Поверх крепостной стены открывался вид на большую часть города, на нижние выступающие этажи замка и на улицу, виднекшуюся в широких воротах, которые не закрывались до поздней ночи. Фонарщики ходили от одного столба к другому и длинными шестами сбрасывали чехлы с гаальских камней.
Тедра и сама только что открыла гаальские камни в спальне Чаллена. Она видела вчера, как это делал он сам. На стенах футах в семи от пола имелись узкие выступы, накрытые деревянными рейками, которые поднимались поворотом рычага. Под каждой рейкой был скрыт, естественно, слой гаальских камней. Каждый рычаг имел пять степеней поворота. Таким образом, можно было регулировать свет от тусклого до сверхъяркого. Лучи отражались от белых мраморных стен и потолка, создавая впечатление, что комната наполняется солнцем. Тедра открыла гаальские камни не только на всех стенах, но и во всех ящичках на специальных подставках, оставив закрытыми только те, что стояли на балконе. Там и без того было много света, идущего из спальни.
Лишь несколько минут Тедра любовалась видом с балкона, затем повернулась лицом к комнате и стала ждать. Время тянулось мучительно медленно. Наконец дверь отворилась, но Тедра не спешила покидать свой наблюдательный пункт. Чаллен был не один. Он придерживал дверь да-рашийке, которая внесла в спальню поднос с едой и затем удалилась. Закрыв за ней дверь, он поискал глазами Тедру.
Найти ее не составило особого труда. Спрятаться в комнате было негде, разве что под огромной кроватью. Но надо быть дурой набитой, чтобы залезть под кровать и там отсиживаться. Чаллен знал, что Тедра так не поступит. Правда, ее тактика дальней дистанции не сработала: варвар не выказал ни малейших чувств, когда шел к ней на балкон. Он был само воплощение хладнокровного самоконтроля, что само по себе уже говорило о многом. Ни приветливой улыбки, ни следа того горящего страстного взора, каким он смотрел на нее сегодня утром. Чаллен разглядывал ее с равнодушной холодностью, и это длилось несколько напряженных, томительных минут.
— Иди в комнату, женщина!
Даже в голосе ни малейшего намека на чувства!
— Мы что, будем есть?
— Мы будем говорить, а есть буду я.
— Значит, я лягу спать без ужина?
Тедра почувствовала невероятное облегчение — он хочет оставить ее без ужина! Детское наказание!
— И это тоже, — отозвался варвар.
Нерешительно она подошла к Чаллену и взяла его протянутую руку. Отказываться нельзя: они в том месте, где Тедра обязана повиноваться его воле.
Чаллен подвел ее к столу, уставленному тарелками с едой. Здесь было красное и белое мясо, порезанное аккуратными мелкими ломтиками и обильно политое темным соусом, в котором плавали кусочки овощей и очищенных фруктов. В плетеной корзинке горкой лежали сладкие булочки-крумос. Какая-то выпечка, залитая глазурью, распространяла чудесный аромат. В графине искрилось темно-бордовое вино «Яварна». Всех кушаний хватило бы на двоих, а то и на троих.
У Тедры, которая до сего момента совсем не хотела есть, при виде всех этих яств, которые ей были недоступны, потекли слюнки. Чаллен растянулся на одной из кушеток, но не подал ей знака последовать его примеру. Тедре было все равно, где находиться — за столом или у стола. Одно то, что он ел, уже вызывало аппетит. Совсем не трудно обойтись без ужина, не видя еды, но смотреть на эти аппетитные блюда, вдыхать эти восхитительные запахи… В животе у Тедры громко забурчало.
Она уже хотела пойти и сесть на кушетку у окна, но голос варвара остановил ее:
— Сними свое чаури!
Взглянув на Чаллена, Тедра увидела, что он сам отнюдь не собирался снимать с себя ни браки, ни причудливый голубой комток с металлическим отливом. О небо, сколько же раз за сегодня ее одолевало желание стянуть это проклятое чаури! «Уж лучше голой», — мелькала мысль. Но только не сейчас! Предстать перед ним раздетой, когда сам он одет?
Пожав плечами, Тедра сказала только:
— Хозяин — барин!
Развязать пояс, поднять там, потянуть здесь — и вот уже она стоит перед кушеткой Чаллена обнаженная, а чаури воздушной горой вздымается у ее ног.
И опять глаза варвара с ледяным спокойствим оглядели ее всю, напомнив Тедре тот день, когда она впервые встретилась с ним. Где-то глубоко внутри шевельнулось тревожное подозрение, что сегодня ночью ей придется иметь дело с дьяволом.
— Сядь здесь! — сказал он, указывая на свои бедра и ожидая ее реакции.
Тедра не разочаровала его, ярко зардевшись. Глаза ее тоже горели, но то было раздражение от собственного смущения. Если бы ее опыт секс-совокуплений насчитывал несколько лет, а не несколько дней, она, возможно, отнеслась бы к такому предложению спокойно. Но несмотря на все, что им доводилось делать вместе в эти несколько дней, Тедра, однако, не была готова усесться на нем верхом в голом виде в то время, как он лежал совершенно одетый.
Все же ей пришлось подчиниться. Изо всех сил стараясь не выдать волнения, Тедра спросила:
— В такой позе мы будем разговаривать?
— В такой позе ты будешь кормить меня. И пока ты будешь это делать, мы будем разговаривать.
Двойная пытка — желанием и голодом! Кормить его, когда еще не остыли возбуждающие воспоминания о том, что было вчера вечером, да еще в такой интимной позе! Вдыхать аппетитные запахи пищи и даже трогать ее руками… О, какое изощренное и жестокое наказание! А может, это лишь короткая прелюдия к беседе о том, какая она нехорошая девочка?
— Позволь мне сделать одно маленькое предположение, — сказала Тедра, протягивая руку к тарелке с мясом и мечтая разбить ее о голову Чаллена. — Твой милый дружок Тамирон уже накатил на меня бочку, верно?
— Он оставил свою бочку там, где ей и положено быть. У меня с ним был разговор, если ты об этом спрашиваешь на свой кистранский манер.
— А то, что скажу я, тебя не интересует?
— Твои доводы насчет заслуженности наказания не освободят тебя от него.
— Да? — спросила Тедра, запихивая кусок мяса ему в рот. — А если я скажу, что кто-то принудил меня выйти из замка, приставив нож к моему горлу?
— Это правда?
— Нет. — Еще два куска отправились ему в рот. — Просто мне хочется посмотреть, все ли доводы не имеют значения или только такие, которые ты принимаешь за правду.
Чаллен нахмурился и резко перехватил ее руку с очередным куском мяса.
— Это не тот случай, за который наказывают легко, женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87