Весли пробежал сквозь дым, перепрыгнув через тело волкодава. Достигнув Хаммерсмита, он взмахнул мечом, разрезав стремя. Хаммерсмит потерял равновесие. Использовав этот момент, Весли вытащил его из седла.
Хаммерсмит свернулся в клубок. Он резко выбросил вперед ноги, ударив Весли в грудь и заставив его откатиться назад, затем быстро вскочил.
— Ну, переведи дух, парень, — насмехался он, — потому что я покажу тебе бой, который ты не скоро забудешь, — схватив меч двумя руками, он ринулся на Весли.
Весли отступил, пытаясь выиграть время, чтобы восстановить дыхание.
— Ты убегаешь от меня? — подстрекал его Хаммерсмит. — Что твоя дорогая жена подумает об этом, Хокинс? — увидев яростное выражение на лице Весли, он сделал следующий выпад. — Ах, да, мы все видели, как она издала последний вздох. Мой друг, и печальное же зрелище она тогда представляла!
Весли почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось. Он уже не заботился о том, что дышит с трудом, что рукоятка его меча скользит в потной руке, его не интересовало, жив он или мертв. Единственное, что он четко осознавал, это намерение убить.
Хорошо отточенное лезвие командующего круглоголовых направилось к голове Весли. Весли пригнулся и вернул удар. Ирландские проклятия срывались с его губ, словно это был его родной язык.
Хаммерсмит дрался молча, строго и прозаично, в стиле армии Кромвеля. Он не издавал идущих из глубины души возгласов триумфа или отчаяния, подбадривающих выкриков, не взывая ни к святым, ни к Богу.
Весли пожалел его. Хаммерсмиту неведома была настоящая страсть, а Весли посвятил ей сердце и душу, а вскоре отдаст за нее и жизнь. Кэтлин научила его этому. В свою очередь, в память о ней он убьет Хаммерсмита.
Весли выбросил палаш вверх и вперед, чтобы отразить новый удар, который болью отдался в его руке. Он услышал металлический стук. Его меч стал удивительно легким.
Хаммерсмит разбил его на две части.
— Сдавайся, Хокинс, — приказал Хаммерсмит. — Сдавайся и молись, чтобы я вспомнил, что ты все еще англичанин.
— Приготовься к отступлению, — парировал Весли, удивившись чистому, сильному звучанию своего голоса. — И проси у Бога легкой смерти.
Хаммерсмит ничего не ответил, а продолжал ритмично взмахивать мечом, как жнец смерти, собирающий свой кровавый урожай. Весли отражал удары обломком своего палаша. Шаг за шагом Хаммерсмит теснил его к стене до тех пор, пока отступать было уже некуда, и лезвие мелькало перед лицом Весли как маятник, все ближе и ближе, готовясь нанести последний смертельный удар.
— О, Боже, — прохрипел он сквозь сжатые зубы, — пощади мою душу.
Весли успел быстро уклониться от нового удара, со свистом разрезавшего воздух и обдавшего шею легким ветерком. Он ждал, что сейчас вспыхнет яркий внутренний свет забытья и сомкнется над ним.
Но он все еще был в реальном мире и должен отражать удары вражеского меча.
Хаммерсмит сделал смертельный выпад. Весли метнулся в сторону. Лезвие прошло сквозь его тунику и кирасу.
Жгучая боль опалила грудь. Отскочив назад, на две ступеньки вверх по стене, он молился, чтобы у него хватило сил перенести эту боль. Какое-то слабое внутреннее мерцание пронзило era.
Английское лезвие ударило снова. Весли отступил еще на три ступеньки вверх. На четыре. На пять. Успокоительный внутренний свет уменьшился в размерах.
— Не сейчас! Ради Бога, не сейчас! — обратился Весли к этому свету, уклоняясь от одного удара за другим. — Бог! — умолял Весли, — или кто бы ты ни был.
«Я — это ты». Короткая вспышка, и свет исчез. Навсегда. Это причинило ему острую боль, как будто что-то тайное умерло в его душе.
— Нет! Вернись назад, я…
— Боже, да ты сумасшедший! — Хаммерсмит наступал сильнее, чем прежде, намереваясь нанести последний удар.
Весли достиг тропинки на стене, и ему были хорошо слышны рев, грохот и шипение моря далеко внизу под скалами.
А внизу двор был наполнен клацанием оружия, ржанием лошадей и воплями людей. Ирландские воинственные крики превращались в бессмысленные хрипы боли.
— Ты слышишь? — спросил Хаммерсмит. — Они умирают! Сдавайся, и, может быть, я проявлю милосердие.
— Ты действительно ничего не понимаешь, Ти-тус? — с новым пылом, рожденным каким-то внутренним источником силы, процедил Весли сквозь зубы. — Для ирландца смерть в сражении — большее милосердие, нежели сдаться такому мерзавцу, как ты.
Меч Хаммерсмита метнулся к шее Весли. Удар пришелся по латному воротнику и был таким сильным, что чуть не сбил его с ног. Боль пронзила шею, голову, все тело.
На этот раз белый успокаивающий внутренний свет не пришел на помощь, чтобы смягчить ее. И Весли понял, почему добрый священник, живший внутри него, ушел. Потому что для них обоих пришло время умирать.
Он уже не осознавал, зачем продолжал отбивать удары сломанным палашом, не понимал, почему продолжал наклоняться, метаться из стороны в сторону, избегая ударов.
Все потеряно — Кэтлин, Лаура. А теперь — и Клонмур.
Меч Хаммерсмита ударился о стену. Сноп искр осветил лицо врага Весли, в котором он видел причину разорения Ирландии.
Он не должен умереть один. Еще несколько шагов, и они приблизятся к «Пристанищу изменника», отвесно спускавшемуся к морю. Отсюда они вместе с Хаммерсмитом нырнут в вечность.
Боковым зрением Весли заметил какое-то движение. Пригнувшись под ударом, он сделал выпад обломком своего лезвия. Нет, слишком короток. Обломанный конец лишь ткнулся в узкие штаны Хаммерсмита.
По двору заметались тени. Резкий порыв ветра разорвал пелену облаков, обнажив поднимающуюся луну. В этот самый момент в серебристом лунном свете Весли увидел воина с шелковой вуалью, влетающего через главные ворота на величественном черном жеребце.
«Святой Боже, неужели я уже умер и попал на небеса? «
Хаммерсмит сильно взмахнул мечом. Весли успел отпрыгнуть в сторону. Его движениями сейчас управлял не разум, а интуиция. Потому что его сердце, мысли и душа полностью сосредоточились на гибком воине.
Кэтлин. Неужели это она, живая, настоящая?
Она была как радуга, пробившая себе путь через бурлящие облака, проникновение света в темноту его души. Она была миражом. Весли почувствовал внутри приятную теплоту, подобно паломнику, чья вера была возрождена. Он не осмелился спросить себя, какое чудо принесло ее сюда вместе с маленьким отрядом за спиной. Он только знал, что он уже не один. И что не все потеряно.
Весли ощутил прилив новых сил.
— Ах ты, несчастный сукин сын, — бросил он Титусу. С холодной расчетливостью он маневрировал между двумя бойницами и спокойно ждал следующего удара. Хаммерсмит загнал его в угол, и смерть его была неминуема. Но для Кэтлин он может сделать еще одно дело: заставить умереть Хаммерсмита вместе с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98