Командир понимал состояние своих бойцов, но не принимал его. Если дать волю чувствам, то каждая смерть будет превращаться в бесконечный по времени ритуал. А смертей, как он все более подозревал, будет еще немало. Всех все равно не оплачешь. Но задерживаясь возле каждого мертвеца на две-три лишних минуты, запросто можно угробить оставшихся в живых.
И, кроме того, если сейчас их не поставить на место, они раскиснут, как гимназистки, потерявшие девственность. Начнут распускать нюни, дискутировать, выяснять отношения и принимать заведомо неверные решения. Начнут спасать каждого в отдельности сейчас, чтобы завтра угробить всех.
Остановить сползание в сентиментальность могла только жесткость. Возможно, даже грубость. Которая вытесняет жалость злостью. И тем меняет минус на плюс.
— Подразделению продолжать движение!
— Нехорошо это. Не по-людски как-то, — тихо сказал кто-то из капитанов.
— Мне кажется, я приказал закончить прощание еще минуту назад! Или меня не слышали? Или меня не поняли?
— Но, товарищ майор…
— Тот, кого не устраивают мои решения, могут обжаловать мои действия перед вышестоящим начальством. После. Когда мы окажемся в безопасности. А пока я требую безоговорочного подчинения. Которого буду добиваться всеми доступными мне мерами. Вплоть до расстрела отказников на месте. По законам военного времени. Вам ясен приказ?
— Так точно, — нехотя ответили капитаны.
— Не слышу!
— Так точно! Товарищ майор!
— Тогда займите свои места в колонне!
Разведчики разбежались в стороны.
«Набрали салабонов, которые смерти в глаза не видели! — думал майор, глядя вслед разведчикам. — Как с такими воевать? Как таких посылать на смерть? И как с такими решить вопрос раненых, которые многократно снижают темп движения и которые все равно обречены… Как сделать так, чтобы уже почти мертвые не утянули за собой пока еще живых. Как спасти хоть кого-нибудь. Как спасти их так, чтобы при этом не пострадало дело, ради которого они топчут эти треклятые джунгли?..»
* * *
— Не нравится мне эта дорога. Активно не нравится, — шепотом сказал «замок».
— Чем не нравится, товарищ капитан?
— Всем не нравится. Но более всего тишиной. По дороге должен ездить транспорт. Ходить люди. И домашний скот. На то она и дорога. А эта — мертва, как заброшенное кладбище ночью. Не бывают такими дороги…
Второй час группа прикрытия «пасла» встретившуюся им на пути дорогу. Обыкновенную дорогу — грунтовую, в две колеи. Перескакивать ее с ходу капитан не стал. Поостерегся. В другом месте, возможно, и решился бы. Но не здесь. Здесь — мешала топография. Разведчики находились на седловине небольшой каменистой гряды, обе стороны которой подпирали топяные болота. В случае неудачи уходить можно было только в две стороны — вперед или назад, что лишало группу необходимого ей маневра. Не любят разведчики местности, где нельзя убегать «на все четыре стороны». Неуютно они там себя чувствуют, как в мышеловке с захлопнувшейся дверцей.
Такие препятствия допустимо пересекать только ночью, в абсолютной темноте. Если по уму… Но до ночи было еще очень и очень долго. Еще почти десять часов. А счетчик времени щелкал. А счетчик километров стоял…
— Вот что, ребятки, вы пока тут посидите, а я на эту тропку поближе взгляну, — сказал капитан Сибирцев. — Если что, вы меня прикройте. Не вернусь через полтора часа — уходите обратно.
Капитан ужом выполз из убежища и пополз к дороге, стараясь со всех сторон прикрываться кустами. Через каждые несколько метров он замирал и прислушивался. И присматривался. И даже принюхивался. Пытаясь обнаружить признаки присутствия врага. Но все выглядело как обычно. И звучало как обычно. И пахло как всегда.
Капитан не стал выходить на дорогу. Он остановился в нескольких метрах от нее, забравшись внутрь каких-то кустов и обложившись вокруг гигантскими тропическими листами. Он вытащил бинокль и самым внимательным образом осмотрел дорогу в двух направлениях.
Он обращал внимание на все: на сорванные с веток, нависающих над колеёй листки, на обломанные сучья, разбросанные камни, подсохшие лужи, пыль на придорожных кустах… Он изучил каждую выбоину, каждую ямку, каждый отпечаток протекторов колес. И пришел к выводу, что по этой дороге уже много часов никто не ездил и не ходил. Пыль слежалась, оборванные листья пожухли, брызги подсохли, кое-где по обочинам колеи полезла молодая поросль травы…
Вывод вроде бы благоприятствующий выполнению задания, потому что дороги с интенсивным движением, в отличие от этой, замершей, пересекать крайне опасно. И одновременно рождающий тревогу. Отчего это вдруг дорога опустела, если до того по ней в немалых количествах передвигалась самоходная техника. В подавляющем большинстве колесная, но в том числе и гусеничная. Куда она подевалась?
Сильных дождей, способных затопить колею и по той причине прервать движение, в последнее время не наблюдалось. Землетрясений — тоже. Выходит, где-то просто перекрыли дорогу. Шлагбаумом. А зачем перекрыли?
И еще настораживало отсутствие в колеях остатков помета домашних животных. Ни вьючные мулы, ни ослы, запряженные в повозки, по этой дороге не ходили. По меньшей мере две недели. Получается, что эта дорога имеет военное назначение? Или далеко отстоит от гражданских селений?
И отчего так густо усыпаны пылью ближние кусты, если машины здесь не ходят…
* * *
Сплошные неясности! А то, что неясно, — потенциально опасно. Иногда даже более опасно, чем явная угроза. Лучше было бы эту дорогу пересекать ночью.
Но время, время! Время диктовало иные решения. Высидев здесь десять часов, можно было не успеть к контрольному сроку…
Капитан вернулся к своим бойцам.
— Ну что?
— Ничего хорошего! Но и ничего явно плохого. В общем, так. Лишних часов на ожидание у нас нет Того и гляди погоня поджарит пятки. Перекидываться будем днем. Прямо сейчас. Ты, капитан, пойдешь первым. Мы прикроем. Дорогу переходи рывком, на одном дыхании. Приказ ясен?
— Ясен.
— Ну тогда действуй. Капитан…
Разведчик отполз к дороге. На секунду задержался, чтобы поправить оружие, потом вскочил, пересек обочину и сделал шаг к середине дороги…
Всего один шаг.
Второй он сделать не успел. Потому что перестал жить.
Сильный взрыв выворотил у него землю из-под ног, подбросил вверх, развернул в воздухе и уронил к дальней обочине.
— Мать вашу!!! — выругался «замок». — Суки косоглазые.
Так вот почему по дороге никто не ездил! Потому что по минам много не наездишь!
Вот почему близкие кусты были припорошены толстым слоем пыли. От взрывов мин, на которые напарывались переходящие дорогу дикие животные!
— Сашка!
Второй боец рванулся из убежища на помощь раненому товарищу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84