– Если говорить откровенно, – заметил Конрад, – то марка была бы мне больше по душе. Я ведь коплю на паровоз.
– До чего алчный ребенок, – проворчал дядюшка. – Ничего, после моей смерти тебе достанется все.
– Но тогда ему уже не захочется играть с паровозиком, – хихикнул конь.
Что оставалось дядюшке? Он вытащил портмоне и сунул племяннику одну марку.
– Надеюсь, тебя еще одна акула захочет сожрать. Тогда я заработаю еще одну марку. Но акул больше не было.
– Характер у тебя, однако, не сахар, – заметил дядюшка. – Но тут уж ничего не попишешь. Это у нас семейное.
Южные моря явно были уже где-то близко. По обеим сторонам стального экватора виднелись поросшие пальмами острова, с коралловыми рифами вокруг. Еще немного и перед глазами путешественников предстал берег с девственным тропическим лесом. Вороной несся, как скорый поезд. Он был уже по горло сыт водой и шатким экватором.
И вот, наконец, они вновь на твердой земле. Между двумя гигантскими эвкалиптами качаются свитые из лиан гирлянды. На одной из гирлянд укреплена вывеска с такими вот словами:
ЮЖНЫЕ МОРЯ, ЗАПАДНЫЕ ВОРОТА!
ПРЕТЕНЗИИ НЕ ПРИНИМАЮТСЯ!
ВХОД НА СВОЙ СТРАХ И РИСК!

Слегка обескураженные, они проехали под гирляндами и попали на восхитительный, окруженный пальмами луг, весь заросший орхидеями. И по этому лугу навстречу им мчалась горилла. Пожав путешественникам руки, она обежала вокруг пальмы и сделала какой-то знак. И тут же раздался оглушительный крик. Это кричали бесчисленные обезьяны, сидевшие на пальмах. Попугаи пели, держа в лапках ноты. Слон обмотал свой хобот вокруг ствола пальмы и тряс дерево, а с дерева дождем сыпались кокосовые орехи. Горилла размахивала своими обезьяньими руками в такт всей этой безумной музыке, словно дирижер.
И вдруг этот концерт кончился, так же внезапно, как и начался.
Горилла повернулась лицом к путешественникам и оскалила зубы.
– Большое спасибо, о, обезьяна! – проговорил дядюшка. – Это было так волнующе!
Конрад соскочил с коня, бросился к горилле и похлопал ее по косматому плечу.
– Когда я расскажу про все это Оберлендеру, он просто лопнет от зависти! – кричал мальчик. – Лопнет-лопнет, это уж можете мне поверить!
– Откуда обезьяне знать, кто такой Оберлендер? – спросил дядюшка.
– Но Оберлендер же первый ученик в нашем классе! – возмутился Конрад.
Горилла однако ничуть не заинтересовалась первым учеником, а предпочла залезть на пальму. Только ее и видели! Другие обезьяны тоже последовали ее примеру.
Слон трижды поклонился путешественникам, и притом весьма торжественно, а затем припустился бегом и скрылся в дремучем лесу, но еще долго путешественники слышали, как трещали под его тяжестью тропические деревья.
– Пора сматываться! – сказал дядюшка и они покатили дальше. Негро Кабалло следовал за пестрой сверкающей стайкой колибри, которая порхала перед ним, словно указывая путь.
– Смотри хорошенько по сторонам, мой мальчик, – посоветовал Конраду Вороной, – чтобы твое сочинение про Южные моря удалось на славу!
Дядюшка полагал, что Конраду следует делать записи. Но Конрад даже не удостоил его ответом. Он изучал местность. Вокруг летали роскошные райские птицы, бегали смешные маленькие тапиры, прыгали с ветки на ветку белоснежные белки, порхали бабочки размером с кулак, всех мыслимых и немыслимых расцветок, были здесь жуки-носороги и летающие собаки, расхаживали золотистые павлины и ползали змеи, которых иной раз можно было принять за брошенный на дороге садовый шланг.
Но самым примечательным было, конечно же, стадо кенгуру, сидевшее под раскидистым банановым деревом. Самцы кенгуру играли в скат, а самочки вязали носки. Клубки шерсти лежали у них в сумках. Там же они держали и бутылочки с молоком для маленьких кенгурят, которые резвились в траве, чистили бананы и прыгали через натянутую веревку. Но вдруг мамаши-кенгуру похватали своих детенышей, запихали их в сумки и ускакали прочь. А папаши-кенгуру побросали свои карты.
– Ну и ну! – воскликнул дядюшка Рингельхут, – может, вы объясните, в чем дело?
Но тут у него язык прилип к гортани. Ибо прямо перед ним оказались три королевских тигра. Эти тигры огладили свои усы, выгнули спины и уже изготовились прыгнуть, но дядя Рингельхут мгновенно вскинул к плечу свою трость, словно это было заряженное ружье, зажмурил левый глаз и прицелился…
Тигры испугались. Самый громадный из них выхватил из кармана белый платок и поднял его как можно выше – это он выкинул белый флаг.
– Сдаетесь? – закричал Конрад.
Три королевских тигра кивнули.
– Тогда лучше убирайтесь, а не то перестреляю вас как зайцев из своей трости! – энергично потребовал дядюшка.
– Марш назад! – заржал Вороной.
И хищники пустились наутек.
Но тут Негро Кабалло вдруг здорово тряхнуло. Он споткнулся и удивленно глянул на свои копыта. Роликовых коньков как не бывало!
– Мать честная! – воскликнул Вороной. – И куда ж это мои ездилки подевались?
Дядюшка не знал, что и подумать. Зато Конрад сразу все сообразил.
– Вы небось уже забыли, что с нами было в Безделии?
– Верно! – заржал Вороной. – И впрямь, зачем жеребцу роликовые коньки? Это же совершенно неестественно!
С этого мгновения он больше не катался, а скакал и галопировал, как нормальная лошадь.
Вскоре им в пути встретилась маленькая Сельдерюшка. Это было так: внезапно они услышали чей-то плач. Похоже было, что плачет ребенок. Но сколько они ни озирались, так ничего и не смогли увидеть. В конце концов дядя с племянником слезли с лошади и осторожно углубились в джунгли. Но Рингельхуту не суждено было далеко уйти. Он споткнулся о воздушный корень и с воплем «Ой, моя мозоль!», опустился на землю и стал тереть ушибленную ногу. Но оттого, что плюхнулся он прямиком в муравейник, лучше ему не стало. Надо заметить, что полинезийские муравьи размером с нашего майского жука. А жидкость, которую они выделяют – чистейшая соляная кислота.
Конрад же в это время перебирался через упавшие деревья, продирался сквозь заросли вьющихся растений и все шел на детский плач, пока наконец не вышел к каучуковому дереву. Плач доносился с верхушки этого дерева. Мальчик посмотрел наверх. Высоко на ветке сидела маленькая девочка. Она жевала ананас и плакала.
– Что с тобой? – крикнул Конрад.
– Он ушел? – спросила малышка.
– А кто должен уйти? – поинтересовался мальчик.
– Кит!
– А ты, похоже, тронулась, – заметил Конрад.
Девочка проворно, точно ласка, спустилась с каучукового дерева, подскочила к Конраду и возмущенно завопила:
– Ты что себе позволяешь, поганец! Я принцесса и зовут меня Сельдерюшка!
Конрад был просто не в состоянии хоть что-то ей ответить. Потому что девочка по имени Сельдерюшка была в клеточку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18