"
СИЛЬНЫЕ ДУХОМ
I
"Говорят иногда, — пишет известный философ нашей эпохи Н. Лосский, — что
у русского народа женственная природа. Это неверно: русский народ, особенно
великорусская ветвь его, народ, создавший в суровых исторических условиях
великое государство, в высшей степени мужествен; но в нем особенно примечательно
сочетание мужественной природы с женственною мягкостью". (34)
Тяжела и трудна была жизнь русского человека всюду, и на севере, и на
юге, и в лесу, и в степи. Знаменитый исследователь древней Руси И. Забелин
пишет:
"Южный земледелец должен был жить всегда наготове для встречи врага, для
защиты своего пахотного поля и своей родной земли. Важнейшее зло для оседлой
жизни заключалось в том, что никак нельзя было прочертить сколько-нибудь точную
и безопасную границу от соседей-степняков. Эта граница ежеминутно перекатывалась
с места на место, как та степная растительность, которую так и называют Перекати
Полем. Нынче пришел кочевник и подогнал свои стада или раскинул свои палатки под
самый край пахотной нивы; завтра люди, собравшись с силами, прогнали его или
дарами и обещаниями давать подать удовлетворили его жадность. Но кто мог
ручаться, что послезавтра он снова не придет и снова не раскинет свои палатки у
самых земледельческих хат? Поле, как и море — везде дорога, и невозможно
положить на нем границы, особенно таких, которые защищали бы, так сказать, сами
себя. Жизнь в чистом поле, подвергаясь всегдашней опасности, было похожа на
азартную игру...
Лес, по своей природе, не допускал деятельности слишком отважной или
вспыльчивой. Он требовал ежеминутного размышления, внимательного соображения и
точного взвешивания всех встретившихся обстоятельств. В лесу, главнее всего,
требовалась широкая осмотрительность. От этого у лесного человека развивался
совсем другой характер жизни и поведения, во многом противоречащий характеру
коренного полянина. Правилом лесной жизни было: "Десять раз примерь и один раз
отрежь". Правило Полевой жизни, заключалось в словах: "либо пан, либо пропал".
Полевая жизнь требовала простора действий, она прямо вызывала на удаль, на
удачу, прямо бросала человека во все роды опасности, развивая в нем беззаветную
отвагу и прыткость жизни. Но за это самое она же делала из него игралище разных
случайностей.
Лесная жизнь воспитывала осторожного промышленного, политического
хозяина, полевая жизнь создавала удалого воина и богатыря".
Нельзя не согласиться с проф. И. А. Ильиным, что: "бремя, исторически
возложенное на русский народ, было чрезвычайно велико. Оно было гораздо более
тяжким, чем бремя западно-европейских народов; а сроки необходимые для того,
чтобы управиться с этим бременем были исторически урезаны и сокращены. На
протяжении своей истории русский народ жил в более тяжелых условиях, чем
западные народы его задачи были более велики, сложны и трудны". (35)
В подтверждение своего вывода проф. И. А. Ильин приводит следующие
доводы:
"...Роковое значение для России имеет незащищенность ее границ. Ее
равнина открыта для нападений с северо-запада, с запада, с юго-запада, с юга и с
юго-востока. Все великое переселение народов шло через ее просторы, и именно на
нее обрушилась татарская в орда из Азии. Возникая и слагаясь, Россия не могла
опереться ни на какие естественные рубежи; она имела только два исхода: или
завоевать всю равнину и оружием защищать и замирять свои окраины, или гибнуть
под ударами восточных кочевников и западных завоевателей. Вот почему наша
история есть история непрерывного военного напряжения, история самообороны и
осады. От Дмитрия Донского до смерти Петра Великого Россия провоевала пять
шестых своей жизни: издревле русский пахарь погибал без меча, а русский воин
кормился косою и сохою. Так возник в России и сословно-крепостной строй — из
необходимости все учесть и все использовать для обороны страны. История русского
народа есть история его самоотверженного служения; и забота наших предков была
всегда не в том, как лучше устроиться или как легче пожить, а о том, как вообще
прожить, продержаться хоть как-нибудь, справиться с очередной опасностью.
"Необходимо признать, что хозяйственная, государственная и культурная
жизнь страны тем труднее, чем больше территория страны и чем многочисленнее ее
население (конечно, при прочих равных условиях). Большое государство должно
прежде всего подчинить себе пространство, эту разбрасывающую, разъединяющую и
выходящую из повиновения силу и затем вовлечь в свою жизнь, — взимая и давая,
служа и заставляя служить, обороняя и воспитывая, несметное множество
человеческих душ. Чем обширнее территория и население страны, тем более
укорененным должно быть правосознание, тем более сильной должна быть волевая
сила центральной власти. Малое государство легче строить, чем большое.
Здоровый рост и развитие России прерваны и искажены татарским игом и
задержаны им не менее, чем на 300 лет".
С тех пор вся история России состояла в том, что она отстаивала свою
самобытность от вторжения обогнавших нас западных народов и догоняла их в деле
цивилизации и культуры. Русский народ со всех сторон был окружен беспощадными
врагами, старавшимися его стереть с лица земли.
"Надо было или присоединить все эти земли, или погибнуть, — такой вывод
делает известный исследователь древней Руси В. Сергеевич в своей работе
"Древности русского права". Не от недостатка ума русского человека и не от
недостатка у него воли, как это обычно изображается, происходят многие
неустройства русской жизни, а от недостатка времени.
II
Времени, вот больше всего всегда не хватало России отставшей от Запада за
долгие годы татарщины. Но и в те короткие сроки, которые давала суровая судьба
великороссу, он сумел добиться многого под руководством своих национальных
вождей — Царей. Пассивны ли русские? Конечно, нет.
"...Русские люди — по тайге и тундрам — прошли десять тысяч верст от
Москвы до Камчатки и Сахалина, а динамическая японская раса не ухитрилась
переправиться через 50 верст Лаперузова пролива? Или — почему семьсот лет
германской колонизационной работы в Прибалтике дали в конечном счете один
сплошной нуль? Или, — как это самый пассивный народ в Европе — русские, смогли
обзавестись 21 миллионом кв. км., а динамические немцы так и остались на своих
450.000? Так что: или непротивление злу насилием, или двадцать один миллион кв.
километров. Или любовь к страданию, — или народная война против Гитлера,
Наполеона, поляков, шведов и прочих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
СИЛЬНЫЕ ДУХОМ
I
"Говорят иногда, — пишет известный философ нашей эпохи Н. Лосский, — что
у русского народа женственная природа. Это неверно: русский народ, особенно
великорусская ветвь его, народ, создавший в суровых исторических условиях
великое государство, в высшей степени мужествен; но в нем особенно примечательно
сочетание мужественной природы с женственною мягкостью". (34)
Тяжела и трудна была жизнь русского человека всюду, и на севере, и на
юге, и в лесу, и в степи. Знаменитый исследователь древней Руси И. Забелин
пишет:
"Южный земледелец должен был жить всегда наготове для встречи врага, для
защиты своего пахотного поля и своей родной земли. Важнейшее зло для оседлой
жизни заключалось в том, что никак нельзя было прочертить сколько-нибудь точную
и безопасную границу от соседей-степняков. Эта граница ежеминутно перекатывалась
с места на место, как та степная растительность, которую так и называют Перекати
Полем. Нынче пришел кочевник и подогнал свои стада или раскинул свои палатки под
самый край пахотной нивы; завтра люди, собравшись с силами, прогнали его или
дарами и обещаниями давать подать удовлетворили его жадность. Но кто мог
ручаться, что послезавтра он снова не придет и снова не раскинет свои палатки у
самых земледельческих хат? Поле, как и море — везде дорога, и невозможно
положить на нем границы, особенно таких, которые защищали бы, так сказать, сами
себя. Жизнь в чистом поле, подвергаясь всегдашней опасности, было похожа на
азартную игру...
Лес, по своей природе, не допускал деятельности слишком отважной или
вспыльчивой. Он требовал ежеминутного размышления, внимательного соображения и
точного взвешивания всех встретившихся обстоятельств. В лесу, главнее всего,
требовалась широкая осмотрительность. От этого у лесного человека развивался
совсем другой характер жизни и поведения, во многом противоречащий характеру
коренного полянина. Правилом лесной жизни было: "Десять раз примерь и один раз
отрежь". Правило Полевой жизни, заключалось в словах: "либо пан, либо пропал".
Полевая жизнь требовала простора действий, она прямо вызывала на удаль, на
удачу, прямо бросала человека во все роды опасности, развивая в нем беззаветную
отвагу и прыткость жизни. Но за это самое она же делала из него игралище разных
случайностей.
Лесная жизнь воспитывала осторожного промышленного, политического
хозяина, полевая жизнь создавала удалого воина и богатыря".
Нельзя не согласиться с проф. И. А. Ильиным, что: "бремя, исторически
возложенное на русский народ, было чрезвычайно велико. Оно было гораздо более
тяжким, чем бремя западно-европейских народов; а сроки необходимые для того,
чтобы управиться с этим бременем были исторически урезаны и сокращены. На
протяжении своей истории русский народ жил в более тяжелых условиях, чем
западные народы его задачи были более велики, сложны и трудны". (35)
В подтверждение своего вывода проф. И. А. Ильин приводит следующие
доводы:
"...Роковое значение для России имеет незащищенность ее границ. Ее
равнина открыта для нападений с северо-запада, с запада, с юго-запада, с юга и с
юго-востока. Все великое переселение народов шло через ее просторы, и именно на
нее обрушилась татарская в орда из Азии. Возникая и слагаясь, Россия не могла
опереться ни на какие естественные рубежи; она имела только два исхода: или
завоевать всю равнину и оружием защищать и замирять свои окраины, или гибнуть
под ударами восточных кочевников и западных завоевателей. Вот почему наша
история есть история непрерывного военного напряжения, история самообороны и
осады. От Дмитрия Донского до смерти Петра Великого Россия провоевала пять
шестых своей жизни: издревле русский пахарь погибал без меча, а русский воин
кормился косою и сохою. Так возник в России и сословно-крепостной строй — из
необходимости все учесть и все использовать для обороны страны. История русского
народа есть история его самоотверженного служения; и забота наших предков была
всегда не в том, как лучше устроиться или как легче пожить, а о том, как вообще
прожить, продержаться хоть как-нибудь, справиться с очередной опасностью.
"Необходимо признать, что хозяйственная, государственная и культурная
жизнь страны тем труднее, чем больше территория страны и чем многочисленнее ее
население (конечно, при прочих равных условиях). Большое государство должно
прежде всего подчинить себе пространство, эту разбрасывающую, разъединяющую и
выходящую из повиновения силу и затем вовлечь в свою жизнь, — взимая и давая,
служа и заставляя служить, обороняя и воспитывая, несметное множество
человеческих душ. Чем обширнее территория и население страны, тем более
укорененным должно быть правосознание, тем более сильной должна быть волевая
сила центральной власти. Малое государство легче строить, чем большое.
Здоровый рост и развитие России прерваны и искажены татарским игом и
задержаны им не менее, чем на 300 лет".
С тех пор вся история России состояла в том, что она отстаивала свою
самобытность от вторжения обогнавших нас западных народов и догоняла их в деле
цивилизации и культуры. Русский народ со всех сторон был окружен беспощадными
врагами, старавшимися его стереть с лица земли.
"Надо было или присоединить все эти земли, или погибнуть, — такой вывод
делает известный исследователь древней Руси В. Сергеевич в своей работе
"Древности русского права". Не от недостатка ума русского человека и не от
недостатка у него воли, как это обычно изображается, происходят многие
неустройства русской жизни, а от недостатка времени.
II
Времени, вот больше всего всегда не хватало России отставшей от Запада за
долгие годы татарщины. Но и в те короткие сроки, которые давала суровая судьба
великороссу, он сумел добиться многого под руководством своих национальных
вождей — Царей. Пассивны ли русские? Конечно, нет.
"...Русские люди — по тайге и тундрам — прошли десять тысяч верст от
Москвы до Камчатки и Сахалина, а динамическая японская раса не ухитрилась
переправиться через 50 верст Лаперузова пролива? Или — почему семьсот лет
германской колонизационной работы в Прибалтике дали в конечном счете один
сплошной нуль? Или, — как это самый пассивный народ в Европе — русские, смогли
обзавестись 21 миллионом кв. км., а динамические немцы так и остались на своих
450.000? Так что: или непротивление злу насилием, или двадцать один миллион кв.
километров. Или любовь к страданию, — или народная война против Гитлера,
Наполеона, поляков, шведов и прочих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27