Царь-республиканец, частью добровольно, частью против своей воли, снял
отравленный урожай с ядовитых европейских идей легкомысленно посеянных
"Императрицей-философом" — Екатериной II. Вот почему русские историки и идеологи
из лагеря русской интеллигенции относятся к Александру I несравненно
снисходительнее, чем ко всем остальным русским царям. Вот что можно прочесть,
например, в книге еврея М. Цейтлина "Декабристы":
"Царь — влюбленный в свободу, воспитанный республиканцем Лагарпом,
Царь-республиканец, это было редкое, единственное в истории зрелище. Юная дружба
его и его прелестной почти девочки жены с такими же молодыми, чувствительными,
благородными, полными энтузиазма и стремления к добру — как это было
очаровательно. Они не только мечтали, но и пытались воплотить в жизнь свои
мечты, эти очень молодые люди, и тогда то и хлынула на Россию волна
конституционных проектов. Александр был первым в России учеником французских
просветителей, старшим братом тех людей, которые так страстно его ненавидели и
так долго с ним боролись. В сущности он был первым декабристом. Даже
впоследствии, когда он заблудился в дремучем лесу мистических исканий, Александр
остался им братом по духу."
Александр I долгое время питал склонность к республиканской форме
правления.
Так, готовясь войти в третью коалицию против Наполеона, Александр выражал
в своих письмах разочарование, что Наполеон ликвидировал республику и стремится
восстановить во Франции монархию.
Однажды, "...когда Император Александр I, воспитанный в республиканских
идеях, — пишет Лев Тихомиров (Монархическая Государственность, Ч. III, стр.
122), — и считавший республику выше монархии, думал об ограничении своей
самодержавной власти — он услышал красноречивый протест Карамзина.
"Если бы Александр, — писал Карамзин, — вдохновленный великодушной
ненавистью к злоупотреблениям самодержавия, взял перо для подписания себе иных
законов, кроме Божиих и совести — то истинный гражданин Российской державы
дерзнул бы остановить Его руку и сказать: Государь, ты преступаешь границы своей
власти. Наученная долговременными бедствиями, Россия, пред святым алтарем,
вручила Самодержавие Твоему предку и требовала, да управляет ею верховно,
нераздельно. Сей завет есть основной твоей власти: иной не имеешь. Можешь все,
но не можешь законно ограничить ее."
III. РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ В НАЧАЛЕ
ЦАРСТВОВАНИЯ АЛЕКСАНДРА I
Начавшаяся еще в прежнее царствование реакция против увлечения Западом и
подражания ему, в царствование Александра I принимает более широкие размеры.
Положение "Русской Европии" перестает устраивать все большее количество
образованных людей Александровской эпохи, сумевших преодолеть духовную заразу
вольтерьянства и масонства. Возникает понимание, что насильственный перерыв этих
традиций Петром I и духовное подражание Европе, счастья России не принесло и
принести не может. Лозунг Державина:
Французить нам престать пора,
На Русь пора,
с каждым годом находил все больше и больше поклонников. Но их было,
конечно, все же значительно меньше, чем почитателей Европы и всего европейского.
Что на "Русь пора" начали сознавать кроме Державина и Карамзина и другие
выдающиеся русские люди эпохи Александра I: Жуковский, граф Ростопчин, любомудры
и в конце Александровской эпохи — Пушкин, Грибоедов и др.
В 1802 году Карамзин написал "Рассуждение о любви к отечеству и народной
гордости". Карамзин призывал русское общество покончить с рабским подражанием ко
всему иноземному, призывает вернуться к национальному самосознанию и
национальной самобытности.
"Хорошо и должно учиться, — пишет Карамзин, — но горе человеку и народу,
который будет всегдашним учеником. Мы никогда не будем умны чужим умом и славны
чужой славою."
Карамзин призывает бороться с разлагающим влиянием европейских идей,
начать борьбу с "теми развратными нравами, которым новейшие философы обучили род
человеческий и которых пагубные плоды, после толикого пролития крови, поныне еще
во Франции гнездятся".
На борьбу с подражанием Западу выступает Крылов (в баснях и комедиях
"Урок дочкам" и "Модная лавка").
Против "Русской Европии" выступает убежденный враг масонов, русских
вольтерьянцев и якобинцев граф Ростопчин, в свое время убедивший Павла I в
опасности тайных политических замыслов масонства и разрушивший надежды русских
масонов, что Павел I станет масонским царем.
В 1807 году граф Ростопчин написал "Мысли вслух на Красном Крыльце
Ефремовского помещика Силы Андреевича Богатырева", в которых выступил резко
против продолжавшейся галломании.
Представитель национального направления Ф. Глинка создает в 1808 году
"Русский Вестник" и "Сын Отечества". Журнал ведет резкую идеологическую борьбу
против увлечения всем иностранным. В "Русском Вестнике" продолжается резкая
критика французской просветительной философии, начатая Карамзиным в 1795 году в
"Переписке Мелиадора к Филарету", в которой он писал:
"Кто больше нашего славил преимущества 18-го века, свет философии,
смягчение нравов, всеместное распространение духа общественности, теснейшую и
дружелюбнейшую связь народов?.. Где теперь эта утешительная система? Она
разрушилась в самом основании. Кто мог думать, предвидеть? Где люди, которых мы
любили? Где плод наук и мудрости? Век просвещения, я не узнаю тебя: в крови и
пламени, среди убийств и разрушений я не узнаю тебя..." Русский Вестник"
настойчиво призывает русское образованное общество отказаться от дальнейшего
строительства "Русской Европии" и вернуться на путь предков.
Французская революция послужила толчком к переоценке взглядов на русское
прошлое и в частности на благодетельность реформ Петра I.
В 1803 году Карамзин по его выражению "постригается в историки" и
начинает писать грандиозную "Историю Государства Российского".
В 1811 году Карамзин написал записку "О древней и новой России". Эта
записка, возникнувшая в результате углубленного изучения духовных и политических
традиций допетровской Руси, представляет из себя уже систему русской
национальной политической философии. Восхвалявший раньше Петра I в своих
"Письмах русского путешественника", духовно созревший Карамзин теперь резко
осуждает совершенную Петром революцию и ее гибельные исторические последствия.
Он говорит о Петре как о "беззаконном" исказителе народного духа, "захотевшем
сделать Россию Голландией".
"Вольные общества немецкой слободы, — пишет Карамзин, — приятные для
необузданной молодости, довершили Лефортово дело и пылкий монарх с разгоряченным
воображением, увидев Европу, захотел сделать Россию Голландией".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29