Как красный лист.
Знаешь, что сделал со мной мой мужик? Полицейский из Парижа? Я тебе говорила?
Данглар залпом выпил первую рюмку. Снял телефонную трубку и тут же налил по второй.
– Мордан? Данглар. Охрану к дому Камиллы Форестье, улица Тамплиеров, дом двадцать три, Четвертый округ. Седьмой этаж, левая дверь. По два человека днем и ночью, в течение двух месяцев. Скажете ей, что это я приказал.
Адамберг глотнул джина, клацнув зубами о края рюмки.
– Данглар, откуда вы взялись?
– Я полицейский, это моя работа.
– Но как…
– Поспите, – сказал Данглар, глядя на осунувшееся лицо Адамберга.
– И что мне приснится? Ноэллу убил я.
Он бросил меня в воду. Бедная Ноэлла. Я тебе говорила? Мой мужик?
Капитан порылся в кармане и выудил штук пятнадцать таблеток разной формы и цветов. Обозрев свои запасы взглядом эксперта, выбрал серую таблетку и протянул ее Адамбергу.
– Примите и ложитесь. Я заберу вас завтра в семь утра.
– Куда?
– На встречу с одним полицейским.
Они выехали из Парижа. Данглар не спешил – дорога местами тонула в густом тумане. Он все время бурчал что-то себе под нос, переживая, что не сумел взять судью. Машину опознать не могли, так что перекрывать дороги было бессмысленно. Сидевшему рядом Адамбергу было явно плевать на провал, он думал о тропе. За эту короткую ночь, получив все доказательства своего преступления, он превратился в живого покойника.
– Ни о чем не жалейте, Данглар, – произнес он наконец бесцветным голосом. – Никто не может поймать судью, я вас предупреждал.
– Черт возьми, я держал его на мушке!
– Знаю. Так же было и со мной.
– Я полицейский, я был вооружен.
– Я тоже. Это ничего не меняет. Судья неуловим, он исчезает, как утекает песок между пальцами.
– Он готовится к четырнадцатому убийству.
– Как вы там оказались, Данглар?
– Вы читаете по глазам, голосам, жестам. Я – по словам.
– Я вам ничего не говорил.
– Напротив. Вы сами меня предупредили.
– Я этого не делал.
– Вы позвонили, чтобы спросить о ребенке. «Я хотел бы знать, прежде чем…» – так вы сказали. Прежде чем что? Прежде, чем увидеться с Камиллой? Но вы уже приходили к ней, причем пьяный в стельку. Я позвонил Клементине. Мне ответила женщина с хрупким голоском – это ваша хакерша?
– Да, Жозетта.
– Вы взяли оружие и бронежилет. Вы сказали: «Я вернусь», – и обняли их. Оружие, поцелуи, обещание – все это указывало на ваши сомнения. Вы не были уверены. В чем? В исходе схватки. Вы рисковали своей шкурой. Значит, это схватка с судьей. У вас не было иного решения, вы могли только подставиться ему на собственной территории. Старый трюк с козой на привязи, чтобы приманить тигра.
– С комаром.
– С козой.
– Как вам больше нравится.
– Козу в конце обычно съедают. Хлоп – и нет рогатой. Вам это хорошо известно.
– Известно.
– Подсознательно вы этого не хотели, раз предупредили меня. С вечера субботы я сидел в засаде, в подвале дома напротив. Через окошечко прекрасно видна входная дверь. Я думал, что судья нанесет удар ночью, не раньше одиннадцати. Он придает значение символам.
– Почему вы пришли один?
– По той же причине, что и вы. Не хотел бойни. Я был не прав, а может, переоценил себя. Мы могли бы взять его.
– Нет. Даже шесть человек Фюльжанса не остановят.
– Ретанкур могла бы.
– Вот именно. И он наверняка убил бы ее.
– Он не был вооружен.
– Трость. У него шпага-трость. Треть трезубца. Он бы ее проткнул.
– Возможно, – согласился Данглар, почесав подбородок.
Утром Адамберг отдал ему мазь Жинетты, и теперь верхняя челюсть капитана отливала желтым.
– Я уверен в своей правоте. Ни о чем не жалейте, – повторил Адамберг.
– Я ушел в пять утра и вернулся вечером. Судья появился в одиннадцать тринадцать. Он не прятался, этот крупный, высокий старый мерзавец, я не мог его пропустить. Я стоял за вашей дверью с микрофоном и записал все признания.
– Значит, вы слышали, что он отрицал свою причастность к убийству на тропе.
– Конечно. Он повысил голос на фразе «Я ни за кем не следую, Адамберг. Я предвосхищаю». В этот момент я и открыл дверь.
– И спасли козу. Спасибо, Данглар.
– Вы меня позвали. Это моя работа.
– А теперь вы делаете другую часть работы, выдавая меня канадским властям. Мы ведь едем в Руасси, я прав?
– Да.
– Где меня будет ждать чертов квебекский легавый. Так, Данглар?
– Так.
Адамберг откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
– Езжайте помедленнее, капитан, смотрите, какой туман.
Данглар повел Адамберга в одну из аэропортовских кафешек и выбрал столик в стороне. Адамберг как во сне опустился на стул и тупо уставился на смешной хвостик от помпона на беретке своего заместителя.
Ретанкур могла бы схватить своего бывшего шефа в охапку и, запулив, как мяч, через границу, снова отправить в бега. Ничего еще не потеряно. Данглару хватило деликатности не надевать ему наручники. Он мог сорваться с места и сбежать, капитан бегал хуже него. Но мысль о том, что он собственной рукой убил Ноэллу, лишала его всякой жизненной силы. Зачем бежать, если нет сил ходить? Если в душе живет страх совершить еще одно убийство и очнуться рядом с новым трупом? Лучше покончить все разом, отдавшись на волю Данглара, грустно попивающего кофе с коньяком. Сотни путешествующих по миру людей шли мимо них в разных направлениях, свободные, их совесть была чиста, как стопка выстиранных и аккуратно сложенных простыней. Собственная совесть казалась Адамбергу мерзкой, задубевшей от крови тряпкой.
Внезапно Данглар махнул кому-то рукой, но Адамберг даже не дернулся. Торжествующее лицо главного суперинтенданта ему хотелось видеть меньше всего на свете. Две крупные ладони опустились ему на плечи.
– Я ведь говорил, что мы поймаем эту сволочь, – услышал он.
Адамберг обернулся и уставился на сержанта Фернана Санкартье. Встал и порывисто сжал его руки. Ну почему Лалиберте прислал арестовать его именно Санкартье?
– Как это ты нарвался на такое поручение? – огорченно спросил Адамберг.
– Я выполнял приказ, – ответил Санкартье с добродушной улыбкой. – Нам о многом надо поговорить, – добавил он, садясь напротив.
Он энергично встряхнул руку Данглара.
– Хорошая работа, капитан. Черт, как же у вас тепло. – Канадец снял пуховик. – Вот копия дела, – добавил он, протягивая Данглару папку. – И образец.
Он вертел перед лицом Данглара маленькую коробочку. Тот понимающе кивнул.
– Мы уже приступили к анализу. Сравнения будет достаточно, чтобы снять обвинение.
– Образец чего? – спросил Адамберг.
Санкартье вырвал у него из головы волос.
– Вот этого, – пояснил он. – Волосы – сущие предатели, Падают, как красные листья. Мы перелопатили шесть кубометров дерьма, чтобы их найти. Можешь себе представить? Шесть кубометров ради нескольких волосков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Знаешь, что сделал со мной мой мужик? Полицейский из Парижа? Я тебе говорила?
Данглар залпом выпил первую рюмку. Снял телефонную трубку и тут же налил по второй.
– Мордан? Данглар. Охрану к дому Камиллы Форестье, улица Тамплиеров, дом двадцать три, Четвертый округ. Седьмой этаж, левая дверь. По два человека днем и ночью, в течение двух месяцев. Скажете ей, что это я приказал.
Адамберг глотнул джина, клацнув зубами о края рюмки.
– Данглар, откуда вы взялись?
– Я полицейский, это моя работа.
– Но как…
– Поспите, – сказал Данглар, глядя на осунувшееся лицо Адамберга.
– И что мне приснится? Ноэллу убил я.
Он бросил меня в воду. Бедная Ноэлла. Я тебе говорила? Мой мужик?
Капитан порылся в кармане и выудил штук пятнадцать таблеток разной формы и цветов. Обозрев свои запасы взглядом эксперта, выбрал серую таблетку и протянул ее Адамбергу.
– Примите и ложитесь. Я заберу вас завтра в семь утра.
– Куда?
– На встречу с одним полицейским.
Они выехали из Парижа. Данглар не спешил – дорога местами тонула в густом тумане. Он все время бурчал что-то себе под нос, переживая, что не сумел взять судью. Машину опознать не могли, так что перекрывать дороги было бессмысленно. Сидевшему рядом Адамбергу было явно плевать на провал, он думал о тропе. За эту короткую ночь, получив все доказательства своего преступления, он превратился в живого покойника.
– Ни о чем не жалейте, Данглар, – произнес он наконец бесцветным голосом. – Никто не может поймать судью, я вас предупреждал.
– Черт возьми, я держал его на мушке!
– Знаю. Так же было и со мной.
– Я полицейский, я был вооружен.
– Я тоже. Это ничего не меняет. Судья неуловим, он исчезает, как утекает песок между пальцами.
– Он готовится к четырнадцатому убийству.
– Как вы там оказались, Данглар?
– Вы читаете по глазам, голосам, жестам. Я – по словам.
– Я вам ничего не говорил.
– Напротив. Вы сами меня предупредили.
– Я этого не делал.
– Вы позвонили, чтобы спросить о ребенке. «Я хотел бы знать, прежде чем…» – так вы сказали. Прежде чем что? Прежде, чем увидеться с Камиллой? Но вы уже приходили к ней, причем пьяный в стельку. Я позвонил Клементине. Мне ответила женщина с хрупким голоском – это ваша хакерша?
– Да, Жозетта.
– Вы взяли оружие и бронежилет. Вы сказали: «Я вернусь», – и обняли их. Оружие, поцелуи, обещание – все это указывало на ваши сомнения. Вы не были уверены. В чем? В исходе схватки. Вы рисковали своей шкурой. Значит, это схватка с судьей. У вас не было иного решения, вы могли только подставиться ему на собственной территории. Старый трюк с козой на привязи, чтобы приманить тигра.
– С комаром.
– С козой.
– Как вам больше нравится.
– Козу в конце обычно съедают. Хлоп – и нет рогатой. Вам это хорошо известно.
– Известно.
– Подсознательно вы этого не хотели, раз предупредили меня. С вечера субботы я сидел в засаде, в подвале дома напротив. Через окошечко прекрасно видна входная дверь. Я думал, что судья нанесет удар ночью, не раньше одиннадцати. Он придает значение символам.
– Почему вы пришли один?
– По той же причине, что и вы. Не хотел бойни. Я был не прав, а может, переоценил себя. Мы могли бы взять его.
– Нет. Даже шесть человек Фюльжанса не остановят.
– Ретанкур могла бы.
– Вот именно. И он наверняка убил бы ее.
– Он не был вооружен.
– Трость. У него шпага-трость. Треть трезубца. Он бы ее проткнул.
– Возможно, – согласился Данглар, почесав подбородок.
Утром Адамберг отдал ему мазь Жинетты, и теперь верхняя челюсть капитана отливала желтым.
– Я уверен в своей правоте. Ни о чем не жалейте, – повторил Адамберг.
– Я ушел в пять утра и вернулся вечером. Судья появился в одиннадцать тринадцать. Он не прятался, этот крупный, высокий старый мерзавец, я не мог его пропустить. Я стоял за вашей дверью с микрофоном и записал все признания.
– Значит, вы слышали, что он отрицал свою причастность к убийству на тропе.
– Конечно. Он повысил голос на фразе «Я ни за кем не следую, Адамберг. Я предвосхищаю». В этот момент я и открыл дверь.
– И спасли козу. Спасибо, Данглар.
– Вы меня позвали. Это моя работа.
– А теперь вы делаете другую часть работы, выдавая меня канадским властям. Мы ведь едем в Руасси, я прав?
– Да.
– Где меня будет ждать чертов квебекский легавый. Так, Данглар?
– Так.
Адамберг откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
– Езжайте помедленнее, капитан, смотрите, какой туман.
Данглар повел Адамберга в одну из аэропортовских кафешек и выбрал столик в стороне. Адамберг как во сне опустился на стул и тупо уставился на смешной хвостик от помпона на беретке своего заместителя.
Ретанкур могла бы схватить своего бывшего шефа в охапку и, запулив, как мяч, через границу, снова отправить в бега. Ничего еще не потеряно. Данглару хватило деликатности не надевать ему наручники. Он мог сорваться с места и сбежать, капитан бегал хуже него. Но мысль о том, что он собственной рукой убил Ноэллу, лишала его всякой жизненной силы. Зачем бежать, если нет сил ходить? Если в душе живет страх совершить еще одно убийство и очнуться рядом с новым трупом? Лучше покончить все разом, отдавшись на волю Данглара, грустно попивающего кофе с коньяком. Сотни путешествующих по миру людей шли мимо них в разных направлениях, свободные, их совесть была чиста, как стопка выстиранных и аккуратно сложенных простыней. Собственная совесть казалась Адамбергу мерзкой, задубевшей от крови тряпкой.
Внезапно Данглар махнул кому-то рукой, но Адамберг даже не дернулся. Торжествующее лицо главного суперинтенданта ему хотелось видеть меньше всего на свете. Две крупные ладони опустились ему на плечи.
– Я ведь говорил, что мы поймаем эту сволочь, – услышал он.
Адамберг обернулся и уставился на сержанта Фернана Санкартье. Встал и порывисто сжал его руки. Ну почему Лалиберте прислал арестовать его именно Санкартье?
– Как это ты нарвался на такое поручение? – огорченно спросил Адамберг.
– Я выполнял приказ, – ответил Санкартье с добродушной улыбкой. – Нам о многом надо поговорить, – добавил он, садясь напротив.
Он энергично встряхнул руку Данглара.
– Хорошая работа, капитан. Черт, как же у вас тепло. – Канадец снял пуховик. – Вот копия дела, – добавил он, протягивая Данглару папку. – И образец.
Он вертел перед лицом Данглара маленькую коробочку. Тот понимающе кивнул.
– Мы уже приступили к анализу. Сравнения будет достаточно, чтобы снять обвинение.
– Образец чего? – спросил Адамберг.
Санкартье вырвал у него из головы волос.
– Вот этого, – пояснил он. – Волосы – сущие предатели, Падают, как красные листья. Мы перелопатили шесть кубометров дерьма, чтобы их найти. Можешь себе представить? Шесть кубометров ради нескольких волосков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82