Ведь именно так они кормят детенышей, хотя иногда у них ум заходит за разум и они путают людей и котят.
— Да, но… инферн-кот выглядел вполне здоровым. Не как эволюционная неудача.
Доктор Крыса кивнула, барабаня пальцами по клетке с ВНШ. Она уже взяла у крысы кровь на анализ и установила пробирку в центрифугу в углу своего логовища. Та вращалась, превратившись в расплывчатое пятно и треща, словно смеситель для красок в магазине скобяных товаров.
— Ну и славненько — учитывая, как часто мутирующие паразиты убивают своих «хозяев» на протяжении нескольких дней. Однако с точки зрения эволюции важны не сила или здоровье, а способность к воспроизведению.
— Конечно… Но эта семья была действительно большая. Буквально тысячи.
— Возможно, но по-прежнему остается вопрос: как новый штамм перекочует в другого кота?
— Вы меня спрашиваете? — сказал я. — По-моему, вы тут эксперт.
— Ну я тоже не знаю, Малыш. — Она пожала плечами. — А между тем это решающий фактор. Если новый штамм не имеет возможности переселиться в другого «хозяина»-кота, данная адаптация не больше чем тупик. Типа токсоплазмы в людях, которая никогда никуда не выходит.
Я медленно кивнул, обдумывая услышанное. Если новый штамм не сможет найти способ инфицировать других кошек, он умрет, как только умрет этот кот. Игре конец,
Я с надеждой посмотрел на доктора Крысу.
— Выходит, может, и нет угрозы того, что нашей цивилизации конец?
— Послушай, с точки зрения переноса паразита коты могли бы стать для человека гораздо большей угрозой, чем крысы, за это я готова поручиться. Каждый год несравненно больше людей подвергаются укусам кошек, чем крыс. Однако очень велика вероятность того, что перед нами просто необычная одноразовая мутация. Вероятно, ты был просто испуган и сам не знаешь, что в точности видел.
Я вспомнил полный шума подвал, ужасный запах в нем… может, это и была галлюцинация, но кота-инферна я точно видел.
— Ну спасибо, что приободрили. — Я встал. — Надеюсь, вы правы.
— Я тоже, — ответила доктор Крыса, глядя на клетку с ВНШ.
Я вытащил из принтера форму ЗПНВ-47/74. Сегодня мне еще предстояло заполнить множество других форм, от одной мысли об этом рука начинала болеть.
В дверях я остановился.
— Тем не менее сообщите мне свое мнение об этом видео. Выглядело все так, будто крысиная «семья» поклоняется своему коту-инферну. Вряд ли такой механизм мог развиться за время жизни одного поколения.
Доктор Крыса похлопала по видеопленке, которую я принес ей.
— Я просмотрю ее прямо сейчас, Малыш. — Она сделала жест в сторону центрифуги. — И сообщу тебе, есть ли у нового штамма что-то общее с твоим. Но у меня вопрос.
— Да?
— Запах крыс похож на твой?
Я еще раз принюхался к ВНШ и почувствовал испускаемый крысой оттенок удовольствия, когда она поглощала салат, который доктор Крыса дала ей. Доктор Крыса много чего знает о запахах — какие химические вещества испускает каждый плод и цветок, создавая свой неповторимый аромат, — но у нее отсутствует обоняние хищника. В качестве замены она вынуждена использовать наши носы, носы носителей.
— Да, — сказал я. — Очень похоже.
— Ну, твой нос вряд ли ошибается. Я свяжусь с тобой сразу же, как только получу результаты. А тем временем вот тебе то, что, возможно, стоит иметь под рукой. — Она бросила мне маленький пузырек с желтоватой жидкостью. — Аромат Кэла Томпсона. Твой запах. Может пригодиться, если выяснится, что эта «семья» в родстве с тобой. Только смотри используй его осторожно. Ты ведь не хочешь, чтобы крысы подняли мятеж?
Жидкость выглядела как моча в бутылочке для духов и вызывала такое же противное ощущение, когда я держал ее в руках.
— Здорово! Спасибо.
— И еще одна вещь, Малыш.
Я снова остановился на полпути к двери.
— Что?
— Почему ты использовал дуршлаг? Разве тебе не дали с собой клеток?
— Это долгая история. Ладно, до встречи.
Шагая по коридорам Ночного Дозора, я начал испытывать чувство вины.
Разговаривая с доктором Крысой, я не чувствовал себя так уж плохо из-за неразумного поведения ночью. Мы с ней сотоварищи, и я почти верил, что она поняла бы меня, расскажи я ей, что выболтал кое-что Ласи. Однако сейчас, в архиве, где с обеих сторон возвышались неумолимые шкафы, с каждым шагом ощущение тяжести моего проступка возрастало. Ночью он казался исполненным смысла, поскольку Ласи грозилась обратиться в газеты, но сейчас я чувствовал себя предателем.
С другой стороны, умом я не считал, что поступил неправильно. И по-прежнему не хотел, чтобы Ласи исчезла.
Когда я прибыл в офис Чипа, в его взгляде мне почудился оттенок укоризны.
— Доброе утро, Малыш.
— Привет, Чип. — Я постарался загнать подальше мысли о своей вине. — Я выяснил, что произошло. Они сверх проекта добавили плавательный бассейн.
— Кто добавил, что?
Я кивнул на светокопии дома Ласи, все еще лежащие на его столе, хотя и наполовину прикрытые бумагами и книгами.
— Плавательный бассейн в несколько ярдов глубиной, на самом нижнем уровне. Вот как крысы из подземелья проникают наверх.
Чип посмотрел сначала на светокопии, потом на желтоватые планы туннеля метро и пальцем нашел место, где одно с другим пересекалось.
— Да. Если в бассейне есть водосток, так, наверное, и произошло.
— На глубоком краю есть большое отверстие, откуда очень скверно пахнет. И еще как бы все… дрожало. Точно подо мной проходило что-то очень большое.
— Поезд подземки?
Я вскинул брови. Надо же, это объяснение не приходило мне в голову.
— Может быть. Факт в том, что именно в дыре исчезли все крысы, когда я включил на полную мощность фонарик.
— Фонарик, который ты потом разбил?
— Да, тот самый. Кто рассказал тебе об этом?
Он пожал плечами.
— У меня же есть уши. Ты?…
— Да заполню я, заполню УО-тридцать семь. — Я взмахнул рукой с зажатой в ней пачкой форм.
Он усмехнулся и покачал головой.
— Парень, вы же охотники. Знаешь, какой будет скандал, если я сломаю карандаш?
— Ужасно несправедливо, Чип, прекрасно понимаю. В особенности если этот карандаш собирался убить тебя с помощью когтей и зубов или натравить на тебя свою «семью» из тысячи смертоносных скрепок для бумаг.
Чип снова усмехнулся и вскинул руки в знак капитуляции.
— Ладно, ладно. Нельзя уж против охотников и слова сказать. Однако от архива тоже есть кое-какая польза. Сегодня утром мы получили интересные данные относительно жильцов с седьмого этажа. Думаю, они тебе пригодятся.
— Выяснили, где они?
— Боюсь, нет. Они как сквозь землю провалились. — Он достал конверт и вынул из него пять фотографий. — Вот так они выглядели по крайней мере год назад. Сейчас, скорее всего, похудели — те, кто еще жив.
Я узнал Моргану, ее темные волосы, бледную кожу, изогнутые дугой брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Да, но… инферн-кот выглядел вполне здоровым. Не как эволюционная неудача.
Доктор Крыса кивнула, барабаня пальцами по клетке с ВНШ. Она уже взяла у крысы кровь на анализ и установила пробирку в центрифугу в углу своего логовища. Та вращалась, превратившись в расплывчатое пятно и треща, словно смеситель для красок в магазине скобяных товаров.
— Ну и славненько — учитывая, как часто мутирующие паразиты убивают своих «хозяев» на протяжении нескольких дней. Однако с точки зрения эволюции важны не сила или здоровье, а способность к воспроизведению.
— Конечно… Но эта семья была действительно большая. Буквально тысячи.
— Возможно, но по-прежнему остается вопрос: как новый штамм перекочует в другого кота?
— Вы меня спрашиваете? — сказал я. — По-моему, вы тут эксперт.
— Ну я тоже не знаю, Малыш. — Она пожала плечами. — А между тем это решающий фактор. Если новый штамм не имеет возможности переселиться в другого «хозяина»-кота, данная адаптация не больше чем тупик. Типа токсоплазмы в людях, которая никогда никуда не выходит.
Я медленно кивнул, обдумывая услышанное. Если новый штамм не сможет найти способ инфицировать других кошек, он умрет, как только умрет этот кот. Игре конец,
Я с надеждой посмотрел на доктора Крысу.
— Выходит, может, и нет угрозы того, что нашей цивилизации конец?
— Послушай, с точки зрения переноса паразита коты могли бы стать для человека гораздо большей угрозой, чем крысы, за это я готова поручиться. Каждый год несравненно больше людей подвергаются укусам кошек, чем крыс. Однако очень велика вероятность того, что перед нами просто необычная одноразовая мутация. Вероятно, ты был просто испуган и сам не знаешь, что в точности видел.
Я вспомнил полный шума подвал, ужасный запах в нем… может, это и была галлюцинация, но кота-инферна я точно видел.
— Ну спасибо, что приободрили. — Я встал. — Надеюсь, вы правы.
— Я тоже, — ответила доктор Крыса, глядя на клетку с ВНШ.
Я вытащил из принтера форму ЗПНВ-47/74. Сегодня мне еще предстояло заполнить множество других форм, от одной мысли об этом рука начинала болеть.
В дверях я остановился.
— Тем не менее сообщите мне свое мнение об этом видео. Выглядело все так, будто крысиная «семья» поклоняется своему коту-инферну. Вряд ли такой механизм мог развиться за время жизни одного поколения.
Доктор Крыса похлопала по видеопленке, которую я принес ей.
— Я просмотрю ее прямо сейчас, Малыш. — Она сделала жест в сторону центрифуги. — И сообщу тебе, есть ли у нового штамма что-то общее с твоим. Но у меня вопрос.
— Да?
— Запах крыс похож на твой?
Я еще раз принюхался к ВНШ и почувствовал испускаемый крысой оттенок удовольствия, когда она поглощала салат, который доктор Крыса дала ей. Доктор Крыса много чего знает о запахах — какие химические вещества испускает каждый плод и цветок, создавая свой неповторимый аромат, — но у нее отсутствует обоняние хищника. В качестве замены она вынуждена использовать наши носы, носы носителей.
— Да, — сказал я. — Очень похоже.
— Ну, твой нос вряд ли ошибается. Я свяжусь с тобой сразу же, как только получу результаты. А тем временем вот тебе то, что, возможно, стоит иметь под рукой. — Она бросила мне маленький пузырек с желтоватой жидкостью. — Аромат Кэла Томпсона. Твой запах. Может пригодиться, если выяснится, что эта «семья» в родстве с тобой. Только смотри используй его осторожно. Ты ведь не хочешь, чтобы крысы подняли мятеж?
Жидкость выглядела как моча в бутылочке для духов и вызывала такое же противное ощущение, когда я держал ее в руках.
— Здорово! Спасибо.
— И еще одна вещь, Малыш.
Я снова остановился на полпути к двери.
— Что?
— Почему ты использовал дуршлаг? Разве тебе не дали с собой клеток?
— Это долгая история. Ладно, до встречи.
Шагая по коридорам Ночного Дозора, я начал испытывать чувство вины.
Разговаривая с доктором Крысой, я не чувствовал себя так уж плохо из-за неразумного поведения ночью. Мы с ней сотоварищи, и я почти верил, что она поняла бы меня, расскажи я ей, что выболтал кое-что Ласи. Однако сейчас, в архиве, где с обеих сторон возвышались неумолимые шкафы, с каждым шагом ощущение тяжести моего проступка возрастало. Ночью он казался исполненным смысла, поскольку Ласи грозилась обратиться в газеты, но сейчас я чувствовал себя предателем.
С другой стороны, умом я не считал, что поступил неправильно. И по-прежнему не хотел, чтобы Ласи исчезла.
Когда я прибыл в офис Чипа, в его взгляде мне почудился оттенок укоризны.
— Доброе утро, Малыш.
— Привет, Чип. — Я постарался загнать подальше мысли о своей вине. — Я выяснил, что произошло. Они сверх проекта добавили плавательный бассейн.
— Кто добавил, что?
Я кивнул на светокопии дома Ласи, все еще лежащие на его столе, хотя и наполовину прикрытые бумагами и книгами.
— Плавательный бассейн в несколько ярдов глубиной, на самом нижнем уровне. Вот как крысы из подземелья проникают наверх.
Чип посмотрел сначала на светокопии, потом на желтоватые планы туннеля метро и пальцем нашел место, где одно с другим пересекалось.
— Да. Если в бассейне есть водосток, так, наверное, и произошло.
— На глубоком краю есть большое отверстие, откуда очень скверно пахнет. И еще как бы все… дрожало. Точно подо мной проходило что-то очень большое.
— Поезд подземки?
Я вскинул брови. Надо же, это объяснение не приходило мне в голову.
— Может быть. Факт в том, что именно в дыре исчезли все крысы, когда я включил на полную мощность фонарик.
— Фонарик, который ты потом разбил?
— Да, тот самый. Кто рассказал тебе об этом?
Он пожал плечами.
— У меня же есть уши. Ты?…
— Да заполню я, заполню УО-тридцать семь. — Я взмахнул рукой с зажатой в ней пачкой форм.
Он усмехнулся и покачал головой.
— Парень, вы же охотники. Знаешь, какой будет скандал, если я сломаю карандаш?
— Ужасно несправедливо, Чип, прекрасно понимаю. В особенности если этот карандаш собирался убить тебя с помощью когтей и зубов или натравить на тебя свою «семью» из тысячи смертоносных скрепок для бумаг.
Чип снова усмехнулся и вскинул руки в знак капитуляции.
— Ладно, ладно. Нельзя уж против охотников и слова сказать. Однако от архива тоже есть кое-какая польза. Сегодня утром мы получили интересные данные относительно жильцов с седьмого этажа. Думаю, они тебе пригодятся.
— Выяснили, где они?
— Боюсь, нет. Они как сквозь землю провалились. — Он достал конверт и вынул из него пять фотографий. — Вот так они выглядели по крайней мере год назад. Сейчас, скорее всего, похудели — те, кто еще жив.
Я узнал Моргану, ее темные волосы, бледную кожу, изогнутые дугой брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66