в ее странно мерцающих глазах явно отражалось какое-то сражение. Что это было? Любовь ко мне? Или просто проклятие хорошо знакомого лица?
— Кафе на углу Первой авеню и Восьмой стрит, — быстро заговорил я, взывая к воспоминанию о ее любимой пиццерии. — Ванильная водка на скалах. «Вива, Лас-Вегас!» — И, чтобы подчеркнуть последнее, добавил: — Второе имя его матери было Любовь.
При этом втором напоминании об Элвисе Сара зашипела, словно змея, ее руки с длинными хищными когтями потянулись ко мне. Ногти инфернов, точно у трупов, продолжают расти, даже когда вся остальная плоть тает, и ее ногти были такие искривленные, такие черные, как высохшая оболочка жука.
Я остановил ее, назвав пароль нашего общего счета в видеомагазине, отбарабанив номер ее сотового телефона и имена золотых рыбок, которых она бросила, когда сбежала. Сара содрогнулась: упоминание о старых, хорошо знакомых вещах, когда-то таких важных, обрушилось на нее, словно удар. Потом она испустила вой, снова оскалилась и вскинула когтистую лапу…
Я вытащил из кармана фигурку и сунул ей в лицо. Конечно, это был Король, в черном, как на «Возвращении-68», с кожаным браслетом на запястье и четырехдюймовой гитарой. Единственный подарок на память, который я сделал сам себе, украв прямо из-под носа ее соседки по комнате спустя неделю после исчезновения Сары, инстинктивно понимая, что она не вернется. Хотелось сохранить хоть частичку ее.
Сара взвыла, сжала пальцы в кулак и ударила меня по груди. Я раскашлялся, глаза наполнились слезами. Однако ее вес внезапно перестал на меня давить. Я перекатился, хватая ртом воздух, и попытался встать на ноги. Когда зрение вернулось ко мне, во всех направлениях вокруг кипел серый мех — крысы, охваченные паникой при виде огорчения своей госпожи.
Она начала спускаться по лестнице, но проклятие уже овладело ее разумом. Напоминания об Элвисе, оставленные мною на ступенях, делали с кое дело — при виде накидки с блестками она дернулась, словно конь, увидевший гремучую змею, и рухнула, проломив хрупкие перила.
Я подошел к краю балкона и посмотрел вниз. ()на скорчилась на скамье, злобно глядя на меня.
— Ты в порядке, Сара?
Произнесенное имя словно пробудило ее; она побежала по залу ожидания, совершенно бесшумно ступая голыми ногами по спинкам скамеек. Однако на полпути запнулась, заметив очередную бархатно-черную афишу с Королем, и испустила жуткий, скорбный крик, эхом прокатившийся под сводами терминала. Что-то типа той берущей за живое трансформации, когда, скажем, жалкий, заброшенный кот внезапно издает звук, похожий на детский плач.
Крысы со всех сторон бросились ко мне — с целью нападения, подумал я в первое мгновение. Однако они просто пришли в возбуждение и безо всякой цели кружили вокруг моих сапог, а потом исчезали в дырах и дверях офисов.
Я побежал вниз по лестнице, и удерживающие ее металлические болты начали с визгом выдираться из стены. Сара металась от выхода к выходу, жалобно хныча при виде лица Короля. Наконец замерла и снова зашипела на меня.
Она понимала, что я загнал ее в угол, и настороженно смотрела, как я сунул фигурку в карман.
— Стой там. Я не причиню тебе вреда.
Я медленно спускался по угрожающе раскачивающимся ступеням; ощущение было примерно такое, как стоять в каноэ.
Когда моя нога коснулась пола, Сара рванула к дальней стене, высоко подпрыгнула и вцепилась черными когтями в паутину паропровода, питающего длинный радиатор. Трубы были пусты, и длинные черные ногти издавали лязгающий звук, пока она карабкалась вверх по стене в направлении высоко расположенного окна, которое я не потрудился прикрыть афишей. Она двигалась, точно паук, быстрыми рывками. Здесь, между ней и свободой, Элвиса не было. Я мог вот-вот потерять ее.
Ругаясь на чем свет стоит, я повернулся и побежал обратно по шатающейся лестнице. За спиной затрещали резкие, похожие на выхлопы звуки, болты окончательно сдались, и ровно в ту секунду, когда я ступил на балкон, лестница практически полностью отсоединилась от стены. Однако она не упала, а обвисла, цепляясь несколькими ржавыми болтами за пол верхнего этажа.
Сара добралась до высокого окна и ткнула в него кулаком. Грязное стекло разлетелось, и в здание заглянул клочок серого неба. Только она попыталась пролезть в проем, как сквозь облака прорвался яркий солнечный луч и ударил ей прямо в лицо.
Розовый свет заполнил терминал, Сара снова закричала, покачиваясь на одной руке и безостановочно молотя в воздухе другой. Она еще дважды предпринимала попытки пролезть сквозь разбитое окно, но безжалостный солнечный свет загонял ее обратно. В конце концов она рванулась в сторону, промчалась вдоль труб, спрыгнула на балкон и метнулась к двери самого дальнего офиса. Я помчался туда же.
В последнем офисе было темнее всего и сильно воняло крысами; тут находилось главное гнездо ее «семьи». Когда я достиг двери, крысы одновременно повернули ко мне морды. Красные глаза вспыхнули под воздействием пронизанного пылинками солнечного света. В одном углу стояла постель, ее ржавые пружины прикрывала полуистлевшая одежда. Большинство инфернов и не думают обзаводиться постелями. «Может, эту оставили здесь бомжи? — задумался я об очередной загадке. — Или же Сара сама притащила ее со свалки? Она любила спать с комфортом, даже подушку привезла в колледж из Теннесси. Неужели ее по-прежнему заботило, на чем она спит?»
Сара наблюдала за мной с постели, наполовину прикрыв глаза, потому что солнечный свет жег их, ей это придало более человеческий вид. Я настороженно приближался, сжимая фигурку в кармане: «Может, удастся справиться с Сарой без дальнейшей борьбы, — устало думал я. — В конце концов, она назвала меня по имени».
Замершие повсюду крысы заставляли меня нервничать. Пришлось достать из кармана пластиковый мешок и высыпать его содержимое себе под ноги. «Семья» расступилась, учуяв запах Корнелиуса. Мой старый кот уже много лет ни на кого не охотился, но они-то этого не знали. Просто внезапно я стал испускать запах хищника.
Сара так сильно вцепилась в раму кровати, что та задрожала. Я остановился, натянул на левую руку перчатку из кевлара и зажал в ладони две снотворные таблетки.
— Давай-ка проглоти их. Тебе станет лучше.
Сара, прищурившись, смотрела все еще настороженно, но по крайней мере слушала. Она всегда забывала принимать таблетки, и это было мое дело — напоминать ей. А вдруг этот ритуал успокоит ее; требовалось нечто такое, что она помнит, но не столь интимное, чтобы стать проклятием. Я слышал, как она дышит, как быстро бьется ее сердце. Она могла в любой момент кинуться на меня. Я сделал еще один медленный шаг и сел рядом с ней. Ржавые пружины вопросительно заскрипели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Кафе на углу Первой авеню и Восьмой стрит, — быстро заговорил я, взывая к воспоминанию о ее любимой пиццерии. — Ванильная водка на скалах. «Вива, Лас-Вегас!» — И, чтобы подчеркнуть последнее, добавил: — Второе имя его матери было Любовь.
При этом втором напоминании об Элвисе Сара зашипела, словно змея, ее руки с длинными хищными когтями потянулись ко мне. Ногти инфернов, точно у трупов, продолжают расти, даже когда вся остальная плоть тает, и ее ногти были такие искривленные, такие черные, как высохшая оболочка жука.
Я остановил ее, назвав пароль нашего общего счета в видеомагазине, отбарабанив номер ее сотового телефона и имена золотых рыбок, которых она бросила, когда сбежала. Сара содрогнулась: упоминание о старых, хорошо знакомых вещах, когда-то таких важных, обрушилось на нее, словно удар. Потом она испустила вой, снова оскалилась и вскинула когтистую лапу…
Я вытащил из кармана фигурку и сунул ей в лицо. Конечно, это был Король, в черном, как на «Возвращении-68», с кожаным браслетом на запястье и четырехдюймовой гитарой. Единственный подарок на память, который я сделал сам себе, украв прямо из-под носа ее соседки по комнате спустя неделю после исчезновения Сары, инстинктивно понимая, что она не вернется. Хотелось сохранить хоть частичку ее.
Сара взвыла, сжала пальцы в кулак и ударила меня по груди. Я раскашлялся, глаза наполнились слезами. Однако ее вес внезапно перестал на меня давить. Я перекатился, хватая ртом воздух, и попытался встать на ноги. Когда зрение вернулось ко мне, во всех направлениях вокруг кипел серый мех — крысы, охваченные паникой при виде огорчения своей госпожи.
Она начала спускаться по лестнице, но проклятие уже овладело ее разумом. Напоминания об Элвисе, оставленные мною на ступенях, делали с кое дело — при виде накидки с блестками она дернулась, словно конь, увидевший гремучую змею, и рухнула, проломив хрупкие перила.
Я подошел к краю балкона и посмотрел вниз. ()на скорчилась на скамье, злобно глядя на меня.
— Ты в порядке, Сара?
Произнесенное имя словно пробудило ее; она побежала по залу ожидания, совершенно бесшумно ступая голыми ногами по спинкам скамеек. Однако на полпути запнулась, заметив очередную бархатно-черную афишу с Королем, и испустила жуткий, скорбный крик, эхом прокатившийся под сводами терминала. Что-то типа той берущей за живое трансформации, когда, скажем, жалкий, заброшенный кот внезапно издает звук, похожий на детский плач.
Крысы со всех сторон бросились ко мне — с целью нападения, подумал я в первое мгновение. Однако они просто пришли в возбуждение и безо всякой цели кружили вокруг моих сапог, а потом исчезали в дырах и дверях офисов.
Я побежал вниз по лестнице, и удерживающие ее металлические болты начали с визгом выдираться из стены. Сара металась от выхода к выходу, жалобно хныча при виде лица Короля. Наконец замерла и снова зашипела на меня.
Она понимала, что я загнал ее в угол, и настороженно смотрела, как я сунул фигурку в карман.
— Стой там. Я не причиню тебе вреда.
Я медленно спускался по угрожающе раскачивающимся ступеням; ощущение было примерно такое, как стоять в каноэ.
Когда моя нога коснулась пола, Сара рванула к дальней стене, высоко подпрыгнула и вцепилась черными когтями в паутину паропровода, питающего длинный радиатор. Трубы были пусты, и длинные черные ногти издавали лязгающий звук, пока она карабкалась вверх по стене в направлении высоко расположенного окна, которое я не потрудился прикрыть афишей. Она двигалась, точно паук, быстрыми рывками. Здесь, между ней и свободой, Элвиса не было. Я мог вот-вот потерять ее.
Ругаясь на чем свет стоит, я повернулся и побежал обратно по шатающейся лестнице. За спиной затрещали резкие, похожие на выхлопы звуки, болты окончательно сдались, и ровно в ту секунду, когда я ступил на балкон, лестница практически полностью отсоединилась от стены. Однако она не упала, а обвисла, цепляясь несколькими ржавыми болтами за пол верхнего этажа.
Сара добралась до высокого окна и ткнула в него кулаком. Грязное стекло разлетелось, и в здание заглянул клочок серого неба. Только она попыталась пролезть в проем, как сквозь облака прорвался яркий солнечный луч и ударил ей прямо в лицо.
Розовый свет заполнил терминал, Сара снова закричала, покачиваясь на одной руке и безостановочно молотя в воздухе другой. Она еще дважды предпринимала попытки пролезть сквозь разбитое окно, но безжалостный солнечный свет загонял ее обратно. В конце концов она рванулась в сторону, промчалась вдоль труб, спрыгнула на балкон и метнулась к двери самого дальнего офиса. Я помчался туда же.
В последнем офисе было темнее всего и сильно воняло крысами; тут находилось главное гнездо ее «семьи». Когда я достиг двери, крысы одновременно повернули ко мне морды. Красные глаза вспыхнули под воздействием пронизанного пылинками солнечного света. В одном углу стояла постель, ее ржавые пружины прикрывала полуистлевшая одежда. Большинство инфернов и не думают обзаводиться постелями. «Может, эту оставили здесь бомжи? — задумался я об очередной загадке. — Или же Сара сама притащила ее со свалки? Она любила спать с комфортом, даже подушку привезла в колледж из Теннесси. Неужели ее по-прежнему заботило, на чем она спит?»
Сара наблюдала за мной с постели, наполовину прикрыв глаза, потому что солнечный свет жег их, ей это придало более человеческий вид. Я настороженно приближался, сжимая фигурку в кармане: «Может, удастся справиться с Сарой без дальнейшей борьбы, — устало думал я. — В конце концов, она назвала меня по имени».
Замершие повсюду крысы заставляли меня нервничать. Пришлось достать из кармана пластиковый мешок и высыпать его содержимое себе под ноги. «Семья» расступилась, учуяв запах Корнелиуса. Мой старый кот уже много лет ни на кого не охотился, но они-то этого не знали. Просто внезапно я стал испускать запах хищника.
Сара так сильно вцепилась в раму кровати, что та задрожала. Я остановился, натянул на левую руку перчатку из кевлара и зажал в ладони две снотворные таблетки.
— Давай-ка проглоти их. Тебе станет лучше.
Сара, прищурившись, смотрела все еще настороженно, но по крайней мере слушала. Она всегда забывала принимать таблетки, и это было мое дело — напоминать ей. А вдруг этот ритуал успокоит ее; требовалось нечто такое, что она помнит, но не столь интимное, чтобы стать проклятием. Я слышал, как она дышит, как быстро бьется ее сердце. Она могла в любой момент кинуться на меня. Я сделал еще один медленный шаг и сел рядом с ней. Ржавые пружины вопросительно заскрипели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66