И она, словно безотчетно, встала посередине входа, как трагическая королева в пьесе. Мистер Читтервик теперь не смог бы убежать, не применив физической силы, но он решительно не был уверен, что одержит победу в схватке, и заколебался.
- Вы совершенно правы,- продолжала миссис Синклер, воспользовавшаяся паузой и говоря все так же неторопливо,- это действительно был заговор с единственной целью: получить возможность поговорить, вот как сейчас. Как вы, наверное, уже поняли, Агата Милборн никогда не могла учиться вместе с вашей матерью, но мы считали - я так считала,- что ни в каких других условиях вас нельзя будет заставить выслушать меня. Поэтому я уговорила ее и других инсценировать приглашение.
- Но это безобразие!- выпалил мистер Читтервик в справедливом, хотя и несколько нервическом гневе.- Я не могу вести с вами разговоры. Вы поступили непростительно.
- Совершенно верно,- продолжала невозмутимо миссис Синклер,- но когда дело касается жизни и смерти, тогда не слишком заботишься о светском обращении. Ваш гнев, мистер Читтервик, совершенно оправдан, но, пожалуйста, постарайтесь войти в мое положение и простить мои довольно жесткие методы обращения,- и она слегка улыбнулась.
Гнев мистера Читтервика постепенно уступал место чувству неловкости. Да, несомненно, можно и простить небольшой обман со стороны миссис Синклер, учитывая, как она сейчас напомнила, что жизнь ее мужа может, по ее мнению, зависеть от этого хитроумно спланированного разговора. Обман, когда начинаешь последовательно обдумывать все случившееся, в конечном счете мелочь. Чувство неловкости мистер Читтервик испытывал из-за предстоящего разговора. Она желает обсудить с ним все, что произошло, однако ему меньше всего хотелось бы обсуждать событие именно с женой майора Синклера.
Он переступил с ноги на ногу и с несчастным видом потер свои маленькие, пухлые руки.
- Да, конечно,- промямлил он.- Да, разумеется. Я вас понимаю. Но, право, я боюсь, что ни к каким полезным последствиям такой разговор...
- Сядьте, мистер Читтервик,- скомандовала миссис Синклер спокойно, подтверждая худшие предчувствия данного джентльмена,- я хочу с вами обсудить состояние дела.
И словно уверенная в том, что ей это удастся, миссис Синклер покинула свою ключевую позицию у входа и тоже села на каменную скамью.
Теперь мистер Читтервик мог ускользнуть, не опасаясь применения физической силы, но это было сверх его возможностей, как бы он ни желал ускользнуть. Он был во власти Джудит Синклер и полностью отдавал себе в этом отчет.
Медленно и покорно он сел в некотором отдалении от нее и устремил взгляд на озеро. Да, тревожное предчувствие, которое он испытал при первой встрече с этой молодой женщиной, было не беспочвенно. Он невольно чувствовал себя глиной в руках опытного мастера, она вылепит из него все что ей заблагорассудится. Если бы он был собакой, то опрокинулся бы сейчас на спину, подставив брюхо ее ноге, не из чувства преданности и любви (ни в коем случае), но в знак полнейшего подчинения. Однако он не был собакой, а поэтому оставался в сидячем положении, делая вид, что его чрезвычайно интересует закат.
Миссис Синклер обратилась к нему в полной уверенности, что она не только хозяйка положения, но с видом, свидетельствующим о привычке к господству. И мистер Читтервик понял, что миссис Синклер очень редко оказывалась в ситуациях, которыми она бы не владела целиком.
- Мистер Читтервик, вы совершили ужасающую ошибку.
"Неужели?- подумал мятежный мистер Читтервик.- Черт побери!"
- Вы не знаете, конечно, каков человек - мой муж, но я его знаю и могу вас заверить, что он просто не может быть повинен в столь отвратительном преступлении.
"Моя добрая леди,- подумал мистер Читтервик, глядя на закат,- ваш муж отъявленный негодяй, и чем скорее вы это поймете, тем будет лучше".
- Я знаю, что вы искренне опознали в нем человека, который был с мисс Синклер в "Пиккадилли-Палас"...
"Очень вам благодарен",- подумал мистер Читтервик, не испытывая ни малейшего чувства благодарности.
- Но вы должны, так или иначе, мне поверить, что вы ошиблись. Ужасно ошиблись!
"Вот еще,- молчаливо адресовался мистер Читтервик к озеру,- ничему подобному и никогда не поверю".
- Я никоим образом не желаю оказать на вас воздействие...
"Хо-хо!"
- Или заставить поступать вопреки вашей совести...
"Ха-ха!"
- Но вы обязаны, честное слово, обязаны принять во внимание возможность ужасающей ошибки (которую вы допустили, разумеется, совершенно бессознательно) и принять меры к исправлению ситуации, пока еще не поздно. Если бы эта дама вела себя иначе, больше поддалась бы страсти, чем чувству справедливости, просила бы, а не внушала беспокойство своей повадкой, даже превратилась бы вдруг в саму обманщицу леди Милборн в ее вечернем розовом платье, мистер Читтервик признал бы тот факт, что, несмотря на ее предосудительные методы, она, во всяком случае, борется, пусть в согласии со своими представлениями, за жизнь мужа и поэтому заслуживает по крайней мере сочувствия. Однако миссис Синклер не находилась в пароксизме страстной убежденности, не просила и даже отдаленно не напоминала леди Милборн. Во всем поведении миссис Синклер ощущалось, что он, Эмброуз Читтервик, не просто червяк под ее каблуком, но безмозглый червяк, самонадеянный червяк, сбрендивший с ума червяк, и ее миссия - постараться заставить этого червяка с поврежденным умом понять простую истину, а именно: он, мистер Читтервик, страдает просто комплексом неполноценности, и по этой причине он неловкий, подозрительный и видящий во всем отрицательную сторону субъект.
- Боюсь, нет никакого смысла продолжать эту дискуссию,- мрачно обратился мистер Читтервик ко входу.
Миссис Синклер почти беззвучно вздохнула. Очевидно, случай оказался посложнее, чем она ожидала, и глупого червя будет труднее переубедить и заставить увидеть свет истины и справедливости.
- Все мы совершаем ошибки,- заметила она снисходительным тоном и еще сделала немало разных благодушных замечаний, выраженных словами, доступными инфантильному пониманию червя.
Воспаленными глазами мистер Читтервик продолжал вглядываться в темнеющий пейзаж под аккомпанемент односторонней аргументации. Он чувствовал неловкость, был раздражен и жаждал, чтобы монолог наконец завершился. И тогда он сознательно перестал вслушиваться в то, что она говорила. Все равно, ничего хорошего она не скажет, а принести вред может. Если эта женщина думает, что сумеет убедить его презреть свой, само собой разумеющийся, долг, запугать его бременем ответственности, которую он взваливает на себя, если думает, что, устрашенный этой ответственностью, он позволит бессердечному убийце избежать заслуженной участи - ну что ж, она напала не на того человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38