.. Нет, мой друг, ничто в целом мире не может быть отвратительнее лица молодой девушки, когда оно выражает не скромность, не доброту, а неистовый гнев и мщение! Когда я вспомню эту гневную Минвану, ее охриплый от бешенства голос и погляжу на тебя, моя кроткая Надежда… о, во сколько раз ты ее прекраснее! Заговоришь ли ты – словно горлинка застонет; улыбнешься – словно солнышко проглянет!.. Да посмотри на меня, радость дней моих! – продолжал Всеслав, глядя с восторгом на свою невесту. – О, промолви хоть одно словечко, ненаглядная моя! Скажи мне, любишь ли ты меня?
Надежда не отвечала ничего, но рука ее лежала снова на плече юноши, и, когда их взоры встретились, Всеслав прочел в голубых очах ее такую беспредельную любовь, что сердце его сжалось от какого-то ужасного предчувствия. Ах, бедный юноша не смел верить своему счастью: он пугался этого неизъяснимого блаженства; ему казалось, что в здешнем мире нельзя быть столь благополучным. И кто не испытывал на себе самом этой горькой истины? Кого не заставало горе с полною чашею в руках? Мы веселимся с друзьями, упиваемся нашим минутным блаженством – а беда тут как тут; не видим конца нашему счастью – а беда стучится под окном.
– Что это батюшка нейдет! – сказала, помолчав несколько времени, Надежда.
– Если это тебя тревожит, мой друг, – прервал Всеслав, – так пойдем к нему навстречу.
– Нет, ступай лучше один, а то неровно мы с ним разойдемся. Я подожду здесь: да смотри, не уходи далеко отсюда.
Всеслав простился с Надеждою, сошел в долину и пустился вверх против течения ручья по известной уже нам тропинке.
Долго стояла Надежда на одном месте; взоры ее провожали уходящего Всеслава. Вот он перешел через бревенчатый мостик; то скрывался за деревьями, то появлялся снова, когда тропинка извивалась по лугу, и вместе с нею исчезал опять посреди частого кустарника. Вот еще раз мелькнул он в промежутке двух ветвистых ив, поворотил в сторону и скрылся за утесистым берегом оврага, который в этом месте, загибаясь налево, принимал совсем другое направление. В ту самую минуту, как Надежда, потеряв из виду жениха своего, обернулась чтоб взойти в хижину, раздался шорох позади лип, которые окружали ее с трех сторон, и сквозь частые ветви мелькнуло лицо, обросшее густою бородою.
– Это ты, Тороп? – сказала девушка. – Нет, нет, это не он! – продолжала она, смотря с беспокойством на лысую голову старика, который, выглядывая из-за деревьев, рассматривал ее с какою-то странною улыбкою.
– Доброго здоровья, красная девица! – сказал старик, выходя наружу и продолжая смотреть на Надежду с таким наглым видом, что щеки ее вспыхнули от стыда и замешательства.
– Что тебе надобно, дедушка? – спросила она робким голосом.
– Погоди, внучка, скажу – так узнаешь.
– Ты, верно, пришел к батюшке? Да его нет дома.
– Что мне в твоем батюшке? У меня есть дельце до тебя, моя красоточка!
– До меня?.. Да кто ты такой? Я тебя не знаю.
– Кабы знала, так давно бы уж не жила в этом захолустье. Ну, правду же мне сказали: хороша ты собою! И лицом, и станом – всем взяла. Да, постой, постой! – продолжал старик, схватив за руку Надежду, которая хотела уйти в хижину. – Куда ты, лебедь белая? Дай перемолвить с тобой словечко!
– Пусти меня, – кричала девушка, – пусти! Я не хочу говорить с тобой.
– И, полно, моя касаточка! Что так разгневалась? Скажи-ка мне: ты знаешь княжеского отрока Всеслава?
– Он жених мой. А ты его знаешь?
– Как же, мы с ним большие приятели. Ну, жаль мне его!.. Э, да детина молодой: погорюет денек, погорюет другой, а там, глядишь, на третий, как с гуся вода!
– Что ты говоришь? – вскричала с ужасом Надежда.
– А то, моя пеночка голосистая, что не все суженые женятся на своих невестах. Послушай-ка, красная девица, я принес тебе радостную весточку, слух о твоей красоте достиг до ушей нашего великого князя, и он приказал представить тебя перед ясные его очи.
– Милосердый боже!..
– Что, моя красавица, не верится?.. Да небось, я отвезу тебя сейчас на Лыбедь, в село Предиславино.
– В село Предиславино! – вскричала Надежда, стараясь вырваться из рук старика. – Нет, нет, я лучше соглашусь умереть!
– Что ты, что ты, дурочка! Теперь-то тебе и пожить! Да полно рваться-то! Э, да какая брыкливая! Эй, молодцы!
Человек десять воинов выскочили из-за деревьев.
– Ну-ка, ребята! – продолжал старик. – Нейдет сама, так понесите ее. Да береженько!.. Тише, тише, не зашибите!.. Вот так!
Два воина, несмотря на сопротивление Надежды, подняли ее на руки и понесли в лес.
– Всеслав, Всеслав! – кричала Надежда.
«Всеслав!» – повторял отголосок и умолкал.
– Да полно кричать-то, лебедка, – сказал один из воинов, – осипнешь!
– Не тронь ее! – прервал старик, идя позади с остальными воинами. – Пускай себе тешится!
– Батюшка, батюшка, где ты?
– Вот так, мой свет, громче, громче! Кричи сколько душе угодно: как надсядешься, так сама перестанешь!
– Всеслав, Всеслав, спаси меня! – продолжала кричать Надежда.
Но Всеслав был далеко. Не встретив нигде Алексея, он продолжал искать его по лесу и доходил до самого берега Почайны. Около часу прошло в бесполезных поисках, и Всеслав, уверясь наконец, что он с ним разошелся, решился воротиться в хижину. Когда он вышел на поляну, на которой возвышалась свежая могила угодников божьих Феодора и Иоанна, ему послышался близкий шум; казалось, довольно многолюдная толпа людей шла по лесу. Всеслав остановился. С каждою минутою шорох становился слышнее, и даже несколько отрывистых речей долетели до его слуха. Вдруг пронесся по воздуху тихий стон; Всеслав содрогнулся: этот жалобный вопль проник до глубины его сердца.
– Всеслав, Всеслав! – раздался слабый, умирающий голос.
Вся кровь застыла в жилах юноши.
– Праведный боже!.. Это она!.. Это голос Надежды!
Как молния засверкал в руке его обнаженный меч, он кинулся в ту сторону, где раздавался крик, и в то же время двое воинов, неся на руках полумертвую Надежду, показались на поляне.
– Стойте, злодеи! – воскликнул Всеслав, подбежав к воинам.
Испуганные нечаянным его появлением, они остановились и выпустили из рук девушку.
– Это ты, мой суженый! – воскликнула Надежда, бросившись в объятия Всеслава.
Один из воинов сделал шаг вперед.
– Прочь, разбойник! – сказал юноша, обняв левою рукою свою невесту. – Еще один шаг, и кости твои истлеют на этом месте!
– Потише, молодец, потише, не горячись! – заговорил насмешливым голосом старик, выходя с остальными воинами на поляну
– Вышата! – вскричал с ужасом Всеслав.
– Ах ты, заливная головушка! – продолжал ключник, – Уж тотчас и драться! Вложи в ножны свой меч, храбрый витязь, да ступай, куда идешь, и не мешай сановнику великокняжескому исполнить приказ твоего государя.
– Как? Неужели великий князь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85