А Леночку он любит, и она может быть спокойна. Да и как не любить Леночку? Она его так любит!
В начале десятого часа Николай позвонил у двери, на которой блестела узенькая дощечка с надписью: «Нина Сергеевна Ратынина». Лакей доложил, что барыня у себя, и через гостиную провел его до портьеры следующей комнаты и проговорил:
— Пожалуйте!
Николай отвел тяжелую портьеру и вошел в большую, ярко освещенную комнату. Никого не было. Он с любопытством оглядывал необыкновенно изящный кабинет молодой женщины. Ничего в нем не бросалось в глаза, но все свидетельствовало об артистической жилке и тонком вкусе. Каждый стул, каждая безделка на столах были художественной вещью. Картины на стенах показывали, что хозяйка знает в них толк. В углу стоял мольберт с опущенным коленкором. «Ого! Она пишет, и никогда не сказала!» — подумал Николай, продолжая разглядывать этот кабинет, нисколько не похожий на обыкновенные дамские кабинеты. Он подошел к библиотеке и еще более удивился. Выбор книг был необыкновенно хороший. Иностранные классики, произведения лучших русских писателей, затем серьезные книги. «Дарвин , Спенсер, Бокль , Маркс, Лассаль , Фурье, Прудон! — прочитывал Николай названия книг. — Верно, после мужа остались. Не читает же она. А впрочем, кто знает!» Он продолжал разглядывать книги, как сзади него раздался мягкий голос:
— Простите, Николай Иванович, я заставила вас ждать.
Николай обернулся.
Слегка зевая и потягиваясь, стояла Нина Сергеевна в голубом, вышитом шелками капоте, ласково протягивая ему обе руки.
— Я заснула! — продолжала она, щуря глаза на свет. — Устала сегодня с этими разъездами, ну и от скуки вздремнула перед вечером… Пойдемте туда, в мой уголок. Я там люблю сидеть.
— В том-то и беда, что я, пожалуй, некстати потревожил ваш сон.
— Очень кстати. Я очень рада вас видеть!
— И, быть может, думали — в последний раз. Вы любите все интересное, а это тоже интересно. Но увы, дуэли не будет! — смеясь заметил Николай.
— Не будет?! Ну, слава богу! — повторила она и медленно перекрестилась, к удивлению Николая. — А говорить вам так — стыдно!.. Вы подумали, что я позвала вас из любопытства? Непроницательный же вы! Мне просто стало жаль вас. Вы такой молодой, вам так жить хочется. Ведь хочется?.. И вы теперь рады, что все прошло?
— Рад!
— То-то. А я испугалась, что вы скажете фразу. Юный вы какой! — тихо проговорила она. — А все-таки с вами весело… глядишь на вас и невольно сама вспомнишь о молодости!.. Ну, ну, не вздумайте обижаться, я ведь старше вас. Рассказывайте мне вашу историю. С кем? Из-за чего? Теперь я смею вступить в свои права и быть любопытной, как и должно быть женщине. Кто жаждал вашей крови?
— Лаврентьев.
— О, это интересно. Этот медведь?
— И вдобавок Отелло!
— Из-за этой барышни? Как ее звать, я все забываю?
— Леночка.
— Да, Леночка! Так из-за Леночки? Он считает вас похитителем своего счастья. И что ж, вправе был?
— Он слышал разные сплетни, приехал и прямо ко мне.
— Требовать объяснений?
— Я их не дал.
— Понимаю. Как можно дать человеку, для которого эта Леночка, говорят, дороже жизни? — иронически подсказала Нина Сергеевна. — Ведь он ее очень любит?
— Любит, но…
— Но она его не любит, как обыкновенно бывает, и он искал виновника? Но как же дело уладилось?
— Он думал, что я…
— Увлекли, пошутили и… Тоже старая история!
— То-то и ошиблись. Он думал так же, как и вы, но когда узнал, то пришел и извинился.
— Узнал, что не вы соперник?
— Напротив, узнал, что я женюсь.
— Вы? Вы женитесь? Вы сегодня как будто нарочно хотите изумлять меня?
— Разве так удивительно, что я женюсь? Скоро наша свадьба.
— И, пожалуй, так же расстроится, как и ваша дуэль, и мне снова придется порадоваться за вас.
Николай даже рассердился. Она говорила об его женитьбе с каким-то недоверием.
— Да вы не сердитесь, Николай Иванович. Ей-богу, меня эта новость огорчила не менее, чем новость о дуэли. Еще вопрос, что лучше?
— Вы, Нина Сергеевна, против браков вообще или против моего в частности?
— Против вашего. Нельзя жениться ни слишком рано, ни слишком поздно. Одинаково скверно, а вам и подавно. Вы еще не перегорели.
— Вы преувеличиваете опасность. Во-первых, никто нас не остановит, если…
— Если вы друг друга достаточно измучаете?
— А во-вторых, я люблю свою невесту.
— Любите? Вам кажется, что вы любите!
Нина Сергеевна говорила с участием, точно мать с сыном. Этот тон раздражал Николая.
— Вы не верите?
Она тихо покачала головой.
— «То кровь кипит, то сил избыток…» Еще сколько раз вам будет казаться!
Николай стал говорить о Леночке, о том, как он Леночку любит. Он рассказывал, какая Леночка замечательная девушка, сколько в ней ума, энергии, оригинальности, самоотвержения, и, увлекаясь искренним образом, не жалел красок для ее возвеличения. Ему как будто хотелось уверить и себя и Нину Сергеевну, как он любит Леночку, и, когда он говорил о Леночке, слова его звучали такой страстью, такой нежностью! Нина Сергеевна жадно слушала. Казалось, эти горячие слова любви подействовали и на нее. Она как-то притихла, не спуская глаз с возбужденного лица Николая.
— Теперь вы убедились? — воскликнул Николай, оканчивая свою горячую исповедь.
— Нет!.. И знаете ли что? Я готова пари держать, что вашу свадьбу легко расстроить.
— Уж не вы ли? — насмешливо спросил он, весь вспыхивая.
Она подняла на него серьезное лицо, только глаза ее странно улыбались.
— Да хоть бы и я!
— Попробуйте!
— Вы уж забыли деревню?..
— Что прошло, то не повторится! — резко сказал Николай.
Нина Сергеевна усмехнулась.
— Будьте спокойны, я пошутила. Я с вами больше не сделаю опыта! — тихо проронила Нина. — Довольно и прежних.
— А их было много?
— Бывало.
— И все удавались?
— Иногда! — задумчиво протянула Нина.
Николай вспомнил слова отца об одном молодом человеке, который застрелился из-за этой женщины, и ему хотелось спросить об этом опыте, но, взглянув на Нину, он не решился. Грустным выражением светились теперь эти насмешливые глаза.
— Странная вы, Нина Сергеевна! — прошептал Николай.
— Странная? Говорят! И не то еще говорят!.. Пусть говорят! — прибавила она равнодушно. — Не все ли равно?.. Так вы женитесь, Николай Иванович? Что ж, с богом! Не вы первый, не вы последний…
— Уж докончите: делаете эту глупость?
— Пожалуй, что и так!
— А я все-таки попробую!
Она тихо усмехнулась.
— Да вы не сердитесь! Пожалуйста, не сердитесь и не примите моих слов за кокетство! — прибавила она, дотрогиваясь рукой до его руки. — Этого бы еще недоставало! Я в самом деле за вас боюсь. Вы, сколько я вас знаю, впечатлительны, легко увлекаетесь и к тому же… Говорить ли?
— Говорите.
— Самолюбивы, очень самолюбивы. Вас гложет червь. Вы ждете от жизни чего-то особенного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111