Он невольно перенесся мыслью к тому, что было с ним самим пятнадцать лет тому назад, и почувствовал в сердце холод.
— Зачем вспоминать старое, Виллиго? — печально упрекнул он своего друга.
Черный Орел наклонился к нему и тихо-тихо, так что никто не слышал, шепнул на ухо:
— Отчего не вспоминать старое, Тидана, когда мщение приближается?
Дик задрожал… Он хотел ответить, хотел спросить, но дикарь отошел от него, и Дик так и остался с вопросом, вертевшимся на языке. Было очевидно, что Черный Орел больше ничего не скажет.
Странные речи Виллиго помешали Кэрби докончить свое объяснение. Теперь фермер продолжал:
— Чертов пик — это огнедышащая гора, единственный вулкан в Австралии, несмотря на вулканическое строение ее почвы.
— И он в течение круглого года постоянно извергает такие фонтаны огня и пламени, как сейчас? — спросил Оливье скваттера.
— Нет, он отличается той удивительной странностью, что сила его извержения обратно пропорциональна приросту и убыли месяца!
— Что вы хотите этим сказать, Кэрби?
— Именно то, что извержение пламени и горящей лавы усиливается, по количеству и объему, по мере того, как луна идет на убыль, а когда от нее останется на небе только едва заметная серебряная полоска, сила извержения достигает своего апогея и затем начинает ослабевать по мере прибывания месяца, так что к полнолунию от извержения остается только едва приметная струйка синеватого дыма. Кроме того, у подножия этого вулкана находится озеро, наполненное серными осадками и жидкими выделениями нефти, в которое вулкан во время сильных извержений вливает свои отбросы, и, что при этом особенно странно, как бы велико ни было количество извергаемой вулканом в озеро серной жидкости, уровень озера неизменно остается все тот же, ни на йоту не повышаясь и не понижаясь!
— Это можно объяснить какими-нибудь подземными стоками, отводящими избыток жидкости в период наибольшей прибыли ее! — заметил Оливье.
— Ваше объяснение, конечно, имеет некоторое вероятие, но я не сказал вам, что два раза в год это озеро совершенно пересыхает, так что по дну его свободно можно пройти пешком, не замарав сапога. Я сам сделал этот опыт и, несмотря на все свои старания, нигде не мог найти ни единой трещины почвы, которая могла бы служить стоком для вод!
— И это озеро находится на нашем пути в страну нагарнуков? — спросил граф.
— Да, вам придется перейти через Красные горы, а надо сказать, что в пору сильного извержения это путешествие не вполне безопасно!
— Как жаль, что наш почтенный товарищ, мистер Джильпинг, не увидит этих чудес австралийской природы, о которых он мог бы сделать такой интересный доклад своему королевскому обществу в Лондоне! — заметил Оливье.
— Кстати, мистер Кэрби, не можете ли вы сказать, какая участь грозит нашему бедному другу? Виллиго, кажется, говорил о столбе пыток!..
— Черный Орел, вероятно, несколько увлекается своим чувством ненависти к нготакам: это, быть может, единственное туземное племя, у которого белому человеку не грозят ни пытки, ни смерть благодаря их религиозным предрассудкам. В глазах нготаков белые люди — это их воскресшие и вернувшиеся с луны предки, к которым они питают религиозное почтение. Они называют их «дедами» и относятся с уважением, но так как присутствие в деревне предка приносит, по их убеждению, счастье, то для того, чтобы он не мог уйти, его действительно приковывают к столбу на достаточно длинную цепь, чтобы он мог свободно двигаться, но не мог уйти за пределы селения. Быть может, именно об этом столбе и говорил вам Виллиго! Во всяком случае, Дик должен знать об этом, так как он не особенно встревожен участью вашего друга. Именно ввиду этого убеждения нготаков их соседство для скваттеров является более желательным, чем соседство какого-либо другого племени туземцев. Конечно, и они не откажутся при случае ограбить его, угнать скот, разорить ранчо, но никогда не решаются покуситься на его жизнь или жизнь его семьи.
В то время как происходил этот разговор, канадец задумчиво прохаживался по веранде бельведера. Целый рой воспоминаний вставал в его душе, и перед его глазами развертывались позабытые образы прошедшей юности. Так почти всегда в критические минуты человеку вспоминается его прошлая жизнь. Так же точно солдат, стоящий в траншее под свистом пуль и ядер, вспоминает веселые напевы, которые он певал в родном селе.
Среди воспоминаний Дика преследовала еще одна мысль.
«О каком близком мщении говорил Виллиго?» — спрашивал он себя мысленно в двадцатый раз и в двадцатый раз никак не мог придумать ответа.
Вдруг он почувствовал, что ему кладут на плечо руку.
Он обернулся.
Перед ним стоял Виллиго.
— Чего желает вождь?
— Виллиго хочет уйти с фермы.
— Один-то! В такую темноту! Да ведь тебя убьют!
— Нирбоасы трусливые собаки. Виллиго пойдет!
Дик знал упрямство нагарнукского вождя и перестал спорить. Он позвал Кэрби и велел ему стать на то место бельведера, где стоял прежде Черный Орел.
Бельведер окружала четырехугольная веранда. Было настоятельно необходимо, чтобы с каждой стороны стояло по дежурному, иначе ферму легко могли застать врасплох невидимые в темноте враги.
Когда Кэрби встал на место Виллиго, Дик быстро прошел по веранде и сделал наставление Оливье и Лорану, чтобы они все время глаз не сводили с вверенных их надзору сторон палисада фермы. Для большего доказательства, что ферма окружена врагами, канадец выстрелил из винтовки.
Не успел замолкнуть гул выстрела, как в окрестном лесу послышался треск сучьев и шорох ветвей. Это значило, что нирбоасы тесно обложили блокгауз, готовые напасть на него при малейшей оплошности гарнизона.
— Ты слышишь? — спросил Дик Виллиго.
— Да. Нирбоасы убежали, трусливые псы! — отвечал вождь с презрительной улыбкой.
Он сошел с бельведера, по жердочке перебрался через ров, хорошенько приладил за плечами винтовку, чтобы удобнее было ползти, и с минуту постоял на месте, приглядываясь к темноте.
Дик тревожно следил за ним глазами, готовясь каждую минуту бежать к нему на помощь. Но вот Виллиго выдвинулся вперед, прислушиваясь к смутному говору в неприятельском лагере, чтобы не наткнуться как-нибудь на враждебный пикет.
Число пикетов было так велико, что Виллиго сейчас же догадался о присутствии около фермы чуть не всего наличного войска нирбоасов. И он не ошибся. Нирбоасский поселок находился на берегу Сван-Ривер в нескольких милях ниже блокгауза.
Трупы убитых, выкинутые в реку, принесло течением в нирбоасскую деревню, и дикари поголовно восстали для того, чтобы отомстить.
Нирбоасы предварительно послали к своим союзникам-нготакам требование, чтобы те присоединились к ним для нападения на ферму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
— Зачем вспоминать старое, Виллиго? — печально упрекнул он своего друга.
Черный Орел наклонился к нему и тихо-тихо, так что никто не слышал, шепнул на ухо:
— Отчего не вспоминать старое, Тидана, когда мщение приближается?
Дик задрожал… Он хотел ответить, хотел спросить, но дикарь отошел от него, и Дик так и остался с вопросом, вертевшимся на языке. Было очевидно, что Черный Орел больше ничего не скажет.
Странные речи Виллиго помешали Кэрби докончить свое объяснение. Теперь фермер продолжал:
— Чертов пик — это огнедышащая гора, единственный вулкан в Австралии, несмотря на вулканическое строение ее почвы.
— И он в течение круглого года постоянно извергает такие фонтаны огня и пламени, как сейчас? — спросил Оливье скваттера.
— Нет, он отличается той удивительной странностью, что сила его извержения обратно пропорциональна приросту и убыли месяца!
— Что вы хотите этим сказать, Кэрби?
— Именно то, что извержение пламени и горящей лавы усиливается, по количеству и объему, по мере того, как луна идет на убыль, а когда от нее останется на небе только едва заметная серебряная полоска, сила извержения достигает своего апогея и затем начинает ослабевать по мере прибывания месяца, так что к полнолунию от извержения остается только едва приметная струйка синеватого дыма. Кроме того, у подножия этого вулкана находится озеро, наполненное серными осадками и жидкими выделениями нефти, в которое вулкан во время сильных извержений вливает свои отбросы, и, что при этом особенно странно, как бы велико ни было количество извергаемой вулканом в озеро серной жидкости, уровень озера неизменно остается все тот же, ни на йоту не повышаясь и не понижаясь!
— Это можно объяснить какими-нибудь подземными стоками, отводящими избыток жидкости в период наибольшей прибыли ее! — заметил Оливье.
— Ваше объяснение, конечно, имеет некоторое вероятие, но я не сказал вам, что два раза в год это озеро совершенно пересыхает, так что по дну его свободно можно пройти пешком, не замарав сапога. Я сам сделал этот опыт и, несмотря на все свои старания, нигде не мог найти ни единой трещины почвы, которая могла бы служить стоком для вод!
— И это озеро находится на нашем пути в страну нагарнуков? — спросил граф.
— Да, вам придется перейти через Красные горы, а надо сказать, что в пору сильного извержения это путешествие не вполне безопасно!
— Как жаль, что наш почтенный товарищ, мистер Джильпинг, не увидит этих чудес австралийской природы, о которых он мог бы сделать такой интересный доклад своему королевскому обществу в Лондоне! — заметил Оливье.
— Кстати, мистер Кэрби, не можете ли вы сказать, какая участь грозит нашему бедному другу? Виллиго, кажется, говорил о столбе пыток!..
— Черный Орел, вероятно, несколько увлекается своим чувством ненависти к нготакам: это, быть может, единственное туземное племя, у которого белому человеку не грозят ни пытки, ни смерть благодаря их религиозным предрассудкам. В глазах нготаков белые люди — это их воскресшие и вернувшиеся с луны предки, к которым они питают религиозное почтение. Они называют их «дедами» и относятся с уважением, но так как присутствие в деревне предка приносит, по их убеждению, счастье, то для того, чтобы он не мог уйти, его действительно приковывают к столбу на достаточно длинную цепь, чтобы он мог свободно двигаться, но не мог уйти за пределы селения. Быть может, именно об этом столбе и говорил вам Виллиго! Во всяком случае, Дик должен знать об этом, так как он не особенно встревожен участью вашего друга. Именно ввиду этого убеждения нготаков их соседство для скваттеров является более желательным, чем соседство какого-либо другого племени туземцев. Конечно, и они не откажутся при случае ограбить его, угнать скот, разорить ранчо, но никогда не решаются покуситься на его жизнь или жизнь его семьи.
В то время как происходил этот разговор, канадец задумчиво прохаживался по веранде бельведера. Целый рой воспоминаний вставал в его душе, и перед его глазами развертывались позабытые образы прошедшей юности. Так почти всегда в критические минуты человеку вспоминается его прошлая жизнь. Так же точно солдат, стоящий в траншее под свистом пуль и ядер, вспоминает веселые напевы, которые он певал в родном селе.
Среди воспоминаний Дика преследовала еще одна мысль.
«О каком близком мщении говорил Виллиго?» — спрашивал он себя мысленно в двадцатый раз и в двадцатый раз никак не мог придумать ответа.
Вдруг он почувствовал, что ему кладут на плечо руку.
Он обернулся.
Перед ним стоял Виллиго.
— Чего желает вождь?
— Виллиго хочет уйти с фермы.
— Один-то! В такую темноту! Да ведь тебя убьют!
— Нирбоасы трусливые собаки. Виллиго пойдет!
Дик знал упрямство нагарнукского вождя и перестал спорить. Он позвал Кэрби и велел ему стать на то место бельведера, где стоял прежде Черный Орел.
Бельведер окружала четырехугольная веранда. Было настоятельно необходимо, чтобы с каждой стороны стояло по дежурному, иначе ферму легко могли застать врасплох невидимые в темноте враги.
Когда Кэрби встал на место Виллиго, Дик быстро прошел по веранде и сделал наставление Оливье и Лорану, чтобы они все время глаз не сводили с вверенных их надзору сторон палисада фермы. Для большего доказательства, что ферма окружена врагами, канадец выстрелил из винтовки.
Не успел замолкнуть гул выстрела, как в окрестном лесу послышался треск сучьев и шорох ветвей. Это значило, что нирбоасы тесно обложили блокгауз, готовые напасть на него при малейшей оплошности гарнизона.
— Ты слышишь? — спросил Дик Виллиго.
— Да. Нирбоасы убежали, трусливые псы! — отвечал вождь с презрительной улыбкой.
Он сошел с бельведера, по жердочке перебрался через ров, хорошенько приладил за плечами винтовку, чтобы удобнее было ползти, и с минуту постоял на месте, приглядываясь к темноте.
Дик тревожно следил за ним глазами, готовясь каждую минуту бежать к нему на помощь. Но вот Виллиго выдвинулся вперед, прислушиваясь к смутному говору в неприятельском лагере, чтобы не наткнуться как-нибудь на враждебный пикет.
Число пикетов было так велико, что Виллиго сейчас же догадался о присутствии около фермы чуть не всего наличного войска нирбоасов. И он не ошибся. Нирбоасский поселок находился на берегу Сван-Ривер в нескольких милях ниже блокгауза.
Трупы убитых, выкинутые в реку, принесло течением в нирбоасскую деревню, и дикари поголовно восстали для того, чтобы отомстить.
Нирбоасы предварительно послали к своим союзникам-нготакам требование, чтобы те присоединились к ним для нападения на ферму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163