..
— Оставьте нас, — сказал Оливье, обращаясь к рабочим, — я за все отвечаю!
Смущенные решительным видом капитана, они поспешили уйти.
— О, благодарю вас, граф! — воскликнул Джонатан Спайерс. — Вы положили конец сцене, после которой оставшиеся в живых предавались бы самому горькому отчаянию, быть может, всю свою жизнь! Вы увидите, что я заслуживаю вашего уважения, только вашего, потому что ничьим другим я не дорожу!
Последние слова были брошены по адресу канадца, что тот прекрасно понял.
Видя, что граф берет сторону убийцы честного вождя, канадец, возмущенный этим до глубины души, не мог удержаться, чтобы не воскликнуть:
— Так вот как вы отблагодарили меня за все мои благодеяния вам, за все, что сделал для вас Виллиго!
Но едва он произнес эти слова, как понял, что вырыл между Оливье и собой бездонную пропасть, и готов был отдать теперь полжизни, чтобы вернуть эти слова.
При этом столь неожиданном ударе Оливье страшно побледнел, и старая родовая гордость заговорила в нем.
— Знаете, господин Дик Лефошер, что графы Лорагюэ д'Антрэг всегда платили свои долги… И я поступлю так же!
В первый момент Дик не понял всего значения этих слов, его поразило только, что он назвал его господином, и это болезненно укололо его, старого траппера.
— Оливье, милый Оливье! Простите меня, простите старого траппера за невольно сорвавшееся горькое слово! Не называйте меня так, как вы сейчас назвали, мне это больно… Оливье, протяните мне руку и скажите мне, что все забыто! — начал он молить.
Растроганный Оливье тотчас же протянул ему руку и добавил:
— Все забыто! И пусть об этом никогда больше не будет речи! — Затем, обернувшись к капитану, он спросил: — Так это вы стреляли в Виллиго и Коанука?
— Да, в ответ на предательское нападение, защищая свою жизнь, — ответил Красный Капитан. — Позвольте мне рассказать вам мою печальную историю, без чего вы не поймете моего появления здесь и моих действий, вероятно восстановивших против меня этих туземцев.
— Мы вас слушаем! — коротко сказал Оливье.
В кратких, но прочувствованных словах Джонатан Спайерс описал и свое злополучное и тяжелое детство, свои мучения, обиды и страдания, отчаяние, когда у него украли первое изобретение, и свой уход в Сан-Франциско, и решение наложить на себя руки, и счастливую случайность, пославшую в этот момент молодого графа, который спас ему жизнь и поднял его мужество. Затем, перейдя к рассказу, относящемуся к его изобретению «Римэмбера» и его связям с Ивановичем, он не скрыл от графа решительно ничего, кроме имени этого человека; не умолчал даже об обязательстве захватить в плен графа, которого он не знал и которого ему выдавали за отвратительного авантюриста, причем он поставил условием, что его жизнь пощадят, равно как и жизнь всех французов, в память доброго поступка того неизвестного француза, который тогда сжалился над ним. Он трогательно передал то, что он испытал, узнав, что граф и есть именно тот человек, который некогда спас его, и решение его тотчас же встать на его сторону в его борьбе с Невидимыми. Все это было так искренне, горячо и трогательно, что не только Оливье, но и Дик готовы были протянуть ему руку и с чувством пожать ее, но они ждали, когда он объяснит им свою схватку с Виллиго.
— На этот счет, — закончил свою исповедь Джонатан Спайерс, — я не могу сказать вам ничего особенного точного, так как самому мне не все ясно, или, вернее, многое вовсе не ясно. Когда я хотел вернуться на «Римэмбер», чтобы объясниться с уполномоченным Невидимых, то не нашел своего «Лебедя» на том месте, где его оставил, а когда стал исследовать берег, чтобы найти какой-нибудь след пропавшего судна, на меня вдруг напали эти два туземца, следившие за мной от самого Франс-Стэшена. Когда я в одном из убитых мною туземцев узнал вождя Виллиго, то была минута, когда я поверил в западню, устроенную мне по приказанию кого-нибудь из обитателей этого дома, но тотчас же откинул эту мысль. Как вы видите, я ранил обоих туземцев, защищая свою жизнь; впрочем, я в этом отношении всецело полагаюсь на их показания, если только они в состоянии сказать всю правду.
В этот момент Лоран доложил, что Нирруба, которого Дик послал в деревню узнать о состоянии здоровья вождя, вернулся. Туземца впустили в библиотеку, и он подтвердил, со слов обоих нагарнуков, что они первые напали на белого человека, которого считают шпионом Невидимых, подосланным на погибель графу. Ничего более он не мог узнать, так как оба умирающие были чрезвычайно слабы и поминутно теряли сознание…
Едва Дик дослушал эти слова, как подошел к Джонатану Спайерсу и, протянув руку, сказал: «Забудем все!»
— Да, — сказал капитан, — очевидность была против меня, и вам было больно за вашего друга — забудем же все!
— Да, забудем все, что было между нами неприятного, — заметил Оливье,
— с этого момента вы наш! — добавил он, обращаясь к своему гостю.
Но кто же похитил «Лебедя»? Этот вопрос оставался неразъясненным. Никаких сообщников Невидимых в буше не было, во всяком случае, Виллиго и Коанук не способны были войти с ними в соглашение, так как намеревались убить капитана только потому, что приняли его за сообщника Невидимых.
Дик и Оливье были чрезвычайно обрадованы, узнав, что «человек в маске» находится на «Римэмбере»: наконец-то они увидят лицом к лицу своего непримиримого и беспощадного врага и потребуют у него отчета в его возмутительных поступках и покушениях; Оливье собирался даже вызвать его на дуэль.
— Никогда! — воскликнул канадец. — Мы будем судить его судом Линча!
— И я того же мнения, — сказал Джонатан Спайерс. — Всюду, где только нет человеческого законного правосудия, безраздельно царит Линч, и только он один очищает землю от всяких негодяев, мерзавцев и преступников!
Но для того, чтобы захватить «человека в маске» и спасти от гибели честных обитателей «Римэмбера», необходимо было добраться до железного колосса. А без «Лебедя» это могло быть сделано лишь с помощью водолазного колокола и скафандра, который нужно было заказать в Америке или в Европе, так как в Австралии не было таких больших механических заводов.
— Так вы не видите никакого иного средства добраться до «Римэмбера»? — спросил Оливье.
— Никакого, хотя я всячески кручу свой бедный мозг все это время, чтобы придумать что-нибудь. Не могу же я, в самом деле, оставить там, под водой, Бог весть на сколько времени всех этих беззаветно доверившихся мне людей, которые в случае какой-нибудь оплошности с их стороны, могущей причинить порчу машине, вырабатывающей воздух, погибнут все, задохнувшись от отсутствия воздуха.
— Какой ужас! — воскликнули в один голос Дик и Оливье.
— Если бы мне удалось каким-нибудь образом поднять на поверхность «Римэмбер», то я разыскал бы пропавшего «Лебедя» в самое короткое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
— Оставьте нас, — сказал Оливье, обращаясь к рабочим, — я за все отвечаю!
Смущенные решительным видом капитана, они поспешили уйти.
— О, благодарю вас, граф! — воскликнул Джонатан Спайерс. — Вы положили конец сцене, после которой оставшиеся в живых предавались бы самому горькому отчаянию, быть может, всю свою жизнь! Вы увидите, что я заслуживаю вашего уважения, только вашего, потому что ничьим другим я не дорожу!
Последние слова были брошены по адресу канадца, что тот прекрасно понял.
Видя, что граф берет сторону убийцы честного вождя, канадец, возмущенный этим до глубины души, не мог удержаться, чтобы не воскликнуть:
— Так вот как вы отблагодарили меня за все мои благодеяния вам, за все, что сделал для вас Виллиго!
Но едва он произнес эти слова, как понял, что вырыл между Оливье и собой бездонную пропасть, и готов был отдать теперь полжизни, чтобы вернуть эти слова.
При этом столь неожиданном ударе Оливье страшно побледнел, и старая родовая гордость заговорила в нем.
— Знаете, господин Дик Лефошер, что графы Лорагюэ д'Антрэг всегда платили свои долги… И я поступлю так же!
В первый момент Дик не понял всего значения этих слов, его поразило только, что он назвал его господином, и это болезненно укололо его, старого траппера.
— Оливье, милый Оливье! Простите меня, простите старого траппера за невольно сорвавшееся горькое слово! Не называйте меня так, как вы сейчас назвали, мне это больно… Оливье, протяните мне руку и скажите мне, что все забыто! — начал он молить.
Растроганный Оливье тотчас же протянул ему руку и добавил:
— Все забыто! И пусть об этом никогда больше не будет речи! — Затем, обернувшись к капитану, он спросил: — Так это вы стреляли в Виллиго и Коанука?
— Да, в ответ на предательское нападение, защищая свою жизнь, — ответил Красный Капитан. — Позвольте мне рассказать вам мою печальную историю, без чего вы не поймете моего появления здесь и моих действий, вероятно восстановивших против меня этих туземцев.
— Мы вас слушаем! — коротко сказал Оливье.
В кратких, но прочувствованных словах Джонатан Спайерс описал и свое злополучное и тяжелое детство, свои мучения, обиды и страдания, отчаяние, когда у него украли первое изобретение, и свой уход в Сан-Франциско, и решение наложить на себя руки, и счастливую случайность, пославшую в этот момент молодого графа, который спас ему жизнь и поднял его мужество. Затем, перейдя к рассказу, относящемуся к его изобретению «Римэмбера» и его связям с Ивановичем, он не скрыл от графа решительно ничего, кроме имени этого человека; не умолчал даже об обязательстве захватить в плен графа, которого он не знал и которого ему выдавали за отвратительного авантюриста, причем он поставил условием, что его жизнь пощадят, равно как и жизнь всех французов, в память доброго поступка того неизвестного француза, который тогда сжалился над ним. Он трогательно передал то, что он испытал, узнав, что граф и есть именно тот человек, который некогда спас его, и решение его тотчас же встать на его сторону в его борьбе с Невидимыми. Все это было так искренне, горячо и трогательно, что не только Оливье, но и Дик готовы были протянуть ему руку и с чувством пожать ее, но они ждали, когда он объяснит им свою схватку с Виллиго.
— На этот счет, — закончил свою исповедь Джонатан Спайерс, — я не могу сказать вам ничего особенного точного, так как самому мне не все ясно, или, вернее, многое вовсе не ясно. Когда я хотел вернуться на «Римэмбер», чтобы объясниться с уполномоченным Невидимых, то не нашел своего «Лебедя» на том месте, где его оставил, а когда стал исследовать берег, чтобы найти какой-нибудь след пропавшего судна, на меня вдруг напали эти два туземца, следившие за мной от самого Франс-Стэшена. Когда я в одном из убитых мною туземцев узнал вождя Виллиго, то была минута, когда я поверил в западню, устроенную мне по приказанию кого-нибудь из обитателей этого дома, но тотчас же откинул эту мысль. Как вы видите, я ранил обоих туземцев, защищая свою жизнь; впрочем, я в этом отношении всецело полагаюсь на их показания, если только они в состоянии сказать всю правду.
В этот момент Лоран доложил, что Нирруба, которого Дик послал в деревню узнать о состоянии здоровья вождя, вернулся. Туземца впустили в библиотеку, и он подтвердил, со слов обоих нагарнуков, что они первые напали на белого человека, которого считают шпионом Невидимых, подосланным на погибель графу. Ничего более он не мог узнать, так как оба умирающие были чрезвычайно слабы и поминутно теряли сознание…
Едва Дик дослушал эти слова, как подошел к Джонатану Спайерсу и, протянув руку, сказал: «Забудем все!»
— Да, — сказал капитан, — очевидность была против меня, и вам было больно за вашего друга — забудем же все!
— Да, забудем все, что было между нами неприятного, — заметил Оливье,
— с этого момента вы наш! — добавил он, обращаясь к своему гостю.
Но кто же похитил «Лебедя»? Этот вопрос оставался неразъясненным. Никаких сообщников Невидимых в буше не было, во всяком случае, Виллиго и Коанук не способны были войти с ними в соглашение, так как намеревались убить капитана только потому, что приняли его за сообщника Невидимых.
Дик и Оливье были чрезвычайно обрадованы, узнав, что «человек в маске» находится на «Римэмбере»: наконец-то они увидят лицом к лицу своего непримиримого и беспощадного врага и потребуют у него отчета в его возмутительных поступках и покушениях; Оливье собирался даже вызвать его на дуэль.
— Никогда! — воскликнул канадец. — Мы будем судить его судом Линча!
— И я того же мнения, — сказал Джонатан Спайерс. — Всюду, где только нет человеческого законного правосудия, безраздельно царит Линч, и только он один очищает землю от всяких негодяев, мерзавцев и преступников!
Но для того, чтобы захватить «человека в маске» и спасти от гибели честных обитателей «Римэмбера», необходимо было добраться до железного колосса. А без «Лебедя» это могло быть сделано лишь с помощью водолазного колокола и скафандра, который нужно было заказать в Америке или в Европе, так как в Австралии не было таких больших механических заводов.
— Так вы не видите никакого иного средства добраться до «Римэмбера»? — спросил Оливье.
— Никакого, хотя я всячески кручу свой бедный мозг все это время, чтобы придумать что-нибудь. Не могу же я, в самом деле, оставить там, под водой, Бог весть на сколько времени всех этих беззаветно доверившихся мне людей, которые в случае какой-нибудь оплошности с их стороны, могущей причинить порчу машине, вырабатывающей воздух, погибнут все, задохнувшись от отсутствия воздуха.
— Какой ужас! — воскликнули в один голос Дик и Оливье.
— Если бы мне удалось каким-нибудь образом поднять на поверхность «Римэмбер», то я разыскал бы пропавшего «Лебедя» в самое короткое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163