В моем отношении к умершему, писал
М. М. Бахтин, "эстетические моменты начинают преобладать.
.. (сравнительно с нравственными и практическими): мне предлежит
целое его жизни, освобожденное от моментов временного будущего,
целей и долженствования. За погребением и памятником следует
память. Я имею всю жизнь другого вне себя, и здесь начинается
эстетизация его личности: закрепление и завершение ее в эстетически
значимом образе. Из эмоционально-волевой установки поминовения
отошедшего существенно рождаются эстетические категории оформления
внутреннего человека (да и внешнего), ибо только эта установка
по отношению к другому владеет ценностным подходом к временному
и уже законченному целому внешней и внутренней жизни человека.
.. Память есть подход точки зрения ценностной завершенности;
в известном смысле память безнадежна, но зато только она
умеет ценить помимо цели и смысла уже законченную, сплошь
наличную жизнь" (Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества.
С. 94-95).
Описываемое нами нормальное переживание горя приблизительно
через год вступает в свою последнюю фазу - "завершения".
Здесь горюющему приходится порой преодолевать некоторые культурные
барьеры, затрудняющие акт завершения (например, представление
о том, что длительность скорби является мерой нашей любви
к умершему).
Смысл и задача работы горя в этой фазе состоит в том, чтобы
образ умершего занял свое постоянное место в продолжающемся
смысловом целом моей жизни (он может, например, стать символом
доброты) и был закреплен во вневременном, ценностном измерении
бытия
Позвольте мне в заключение привести эпизод из психотерапевтической
практики. Мне пришлось однажды работать с молодым маляром,
потерявшим дочь во время армянского землетрясения. Когда
наша беседа подходила к концу, я попросил его прикрыть глаза,
вообразить перед собой мольберт с белым листом бумаги и
подождать, пока на нем появится какой-то образ.
Возник образ дома и погребального камня с зажженной свечой.
Вместе мы начинаем дорисовывать мысленную картину, и за
домом появились горы, синее небо и яркое солнце. Я прошу
сосредоточиться на солнце, рассмотреть, как падают его лучи.
И вот в вызванной воображением картине один из лучей солнца
соединяется с пламенем погребальной свечи: символ умершей
дочери соединяется с символом вечности. Теперь нужно найти
средство отстраниться от этих образов. Таким средством служит
рама, в которую отец мысленно помещает образ. Рама деревянная.
Живой образ окончательно становится картиной памяти, и я
прошу отца сжать эту воображаемую картину руками, присвоить,
вобрать в себя и поместить ее в свое сердце. Образ умершей
дочери становится памятью - единственным средством примирить
прошлое с настоящим.
СНОСКИ
Здесь анализ доходит уже до той степени конкретности, которая
позволяет намерение воспроизводить анализируемые процессы.
Если читатель позволит себе маленький эксперимент, он может
направить свой взгляд на какой-нибудь объект и в это время
мысленно сконцентрироваться на отсутствующем сейчас привлекательном
образе. Этот образ будет вначале представляться нечетко,
но если удается удерживать на нем внимание, то вскоре начнет
двоиться внешний объект и вы почувствуете несколько странное,
напоминающее просоночное состояние. Решите сами, стоит ли
вам глубоко погружаться в это состояние. Учтите, что если
ваш выбор образа для концентрации пал па бывшего вам близким
человека, с которым судьба разлучила вас, то при выходе из
такой погруженности, когда его лицо будет удаляться или таять,
вы можете получить вряд ли большую, но вполне реальную по
своей болезненности дозу ощущения горя. [назад в текст]
Читатель, отважившийся дойти до конца опыта, описанного
предыдущей сноске, мог убедиться, что именно так возникает
боль утраты. [назад в текст]
Читатель, участвующий в нашем эксперименте, может проверить
эту формулу, снова окунувшись в ощущения контакта с близким
человеком, увидев перед собой его лицо, услышав голос, вдохнув
всю атмосферу тепла и близости, а затем при выходе из этого
состояния в настоящее мысленно оставив на своем месте своего
двойника. Как вы выглядели со стороны, что на вас было надето?
Видите ли вы себя в профиль? Или немного сверху? На каком
расстоянии? Когда убедитесь, что смогли хорошенько рассмотреть
себя со стороны, отметьте, помогает ли что вам чувствовать
себя более спокойно и уравновешенно? [назад в текст]
1 2 3 4 5
М. М. Бахтин, "эстетические моменты начинают преобладать.
.. (сравнительно с нравственными и практическими): мне предлежит
целое его жизни, освобожденное от моментов временного будущего,
целей и долженствования. За погребением и памятником следует
память. Я имею всю жизнь другого вне себя, и здесь начинается
эстетизация его личности: закрепление и завершение ее в эстетически
значимом образе. Из эмоционально-волевой установки поминовения
отошедшего существенно рождаются эстетические категории оформления
внутреннего человека (да и внешнего), ибо только эта установка
по отношению к другому владеет ценностным подходом к временному
и уже законченному целому внешней и внутренней жизни человека.
.. Память есть подход точки зрения ценностной завершенности;
в известном смысле память безнадежна, но зато только она
умеет ценить помимо цели и смысла уже законченную, сплошь
наличную жизнь" (Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества.
С. 94-95).
Описываемое нами нормальное переживание горя приблизительно
через год вступает в свою последнюю фазу - "завершения".
Здесь горюющему приходится порой преодолевать некоторые культурные
барьеры, затрудняющие акт завершения (например, представление
о том, что длительность скорби является мерой нашей любви
к умершему).
Смысл и задача работы горя в этой фазе состоит в том, чтобы
образ умершего занял свое постоянное место в продолжающемся
смысловом целом моей жизни (он может, например, стать символом
доброты) и был закреплен во вневременном, ценностном измерении
бытия
Позвольте мне в заключение привести эпизод из психотерапевтической
практики. Мне пришлось однажды работать с молодым маляром,
потерявшим дочь во время армянского землетрясения. Когда
наша беседа подходила к концу, я попросил его прикрыть глаза,
вообразить перед собой мольберт с белым листом бумаги и
подождать, пока на нем появится какой-то образ.
Возник образ дома и погребального камня с зажженной свечой.
Вместе мы начинаем дорисовывать мысленную картину, и за
домом появились горы, синее небо и яркое солнце. Я прошу
сосредоточиться на солнце, рассмотреть, как падают его лучи.
И вот в вызванной воображением картине один из лучей солнца
соединяется с пламенем погребальной свечи: символ умершей
дочери соединяется с символом вечности. Теперь нужно найти
средство отстраниться от этих образов. Таким средством служит
рама, в которую отец мысленно помещает образ. Рама деревянная.
Живой образ окончательно становится картиной памяти, и я
прошу отца сжать эту воображаемую картину руками, присвоить,
вобрать в себя и поместить ее в свое сердце. Образ умершей
дочери становится памятью - единственным средством примирить
прошлое с настоящим.
СНОСКИ
Здесь анализ доходит уже до той степени конкретности, которая
позволяет намерение воспроизводить анализируемые процессы.
Если читатель позволит себе маленький эксперимент, он может
направить свой взгляд на какой-нибудь объект и в это время
мысленно сконцентрироваться на отсутствующем сейчас привлекательном
образе. Этот образ будет вначале представляться нечетко,
но если удается удерживать на нем внимание, то вскоре начнет
двоиться внешний объект и вы почувствуете несколько странное,
напоминающее просоночное состояние. Решите сами, стоит ли
вам глубоко погружаться в это состояние. Учтите, что если
ваш выбор образа для концентрации пал па бывшего вам близким
человека, с которым судьба разлучила вас, то при выходе из
такой погруженности, когда его лицо будет удаляться или таять,
вы можете получить вряд ли большую, но вполне реальную по
своей болезненности дозу ощущения горя. [назад в текст]
Читатель, отважившийся дойти до конца опыта, описанного
предыдущей сноске, мог убедиться, что именно так возникает
боль утраты. [назад в текст]
Читатель, участвующий в нашем эксперименте, может проверить
эту формулу, снова окунувшись в ощущения контакта с близким
человеком, увидев перед собой его лицо, услышав голос, вдохнув
всю атмосферу тепла и близости, а затем при выходе из этого
состояния в настоящее мысленно оставив на своем месте своего
двойника. Как вы выглядели со стороны, что на вас было надето?
Видите ли вы себя в профиль? Или немного сверху? На каком
расстоянии? Когда убедитесь, что смогли хорошенько рассмотреть
себя со стороны, отметьте, помогает ли что вам чувствовать
себя более спокойно и уравновешенно? [назад в текст]
1 2 3 4 5