- в космопорт, Тиссель застал Ролвера за
едой. На обед была копченая рыба с пряностями, тертая кора салатного
дерева и большая чаша местной смородины. Ролвер отстучал приказ на
химеркине, и раб сервировал место для Тисселя.
- Ну, как продвигается расследование? - с набитым ртом
поинтересовался Ролвер.
- Пока хвастаться нечем. Но ведь я могу рассчитывать на вашу помощь?
Ролвер коротко всхохотнул:
- Если вам помогут мои наилучшие пожелания.
- Нет, у меня конкретная просьба. Я хотел бы попросить у вас раба. На
время.
Ролвер оторвался от еды.
- Это еще зачем?
- Пока не могу сказать. Но, поверьте, не от нечего делать.
Без особой любезности Ролвер вызвал раба и приказал ему отправляться
к Тисселю.
На обратном пути Тиссель зашел в контору Экспорта-Импорта. Велибус
поднял взгляд от счетов.
- Доброе утро Сээр Тиссель.
Тиссель сразу взял быка за рога:
- Сээр Велибус, вы не могли бы одолжить на несколько дней раба?
Велибус на секунду задумался, затем пожал плечами:
- Почему бы и нет?
Явился раб, вызванный треском химеркина.
- Такой вас устроит? Или вы предпочитаете девицу? - Велибус обидно
ухмыльнулся.
- Этот вполне подойдет. Я верну его вам через несколько дней.
- О, не спешите, - великодушно махнул рукой Велибус и углубился в
работу.
Тиссель вернулся на ковчег, где допросил по отдельности двух новых
рабов и опять пометил что-то в своей таблице.
На Титаник мягко опустились сумерки. Тоби и Рекс взялись за весла,
ковчег отчалил от пристани, заскользил по шелковой глади океана. Тиссель,
сидя на палубе, вслушивался в отдаленный гул голосов, перезвон
инструментов. Ковчеги покачивались на воде, там и сям трепетали медовой
желтизны огоньки, вспыхивая порою арбузной алостью. Берег потемнел и стал
неразличим; скоро с гор спустятся Ночные, станут рыться в отбросах, жадно
вглядываться в воду...
Через девять дней "Бонавентура" по расписанию прибудет на Сирену;
Тисселю приказано вернуться в Полиполис. Девять дней - не так уж много,
подумал Тиссель, но их вполне может хватить.
Прошло два дня, и три, и четыре, и пять. Каждый день Тиссель выходил
на берег и как минимум один раз навещал Ролвера, Велибуса и Керсхола.
Они по-разному реагировали на его визиты. Ролвер - раздраженно и
насмешливо, Велибус - предупредительно, Керсхол - учтиво и мягко, но
подчеркнуто держась на расстоянии.
Тиссель одинаково ровно воспринимал угрюмую язвительность Ролвера,
вежливость Велибуса и отстраненность Керсхола. И ежедневно, возвращаясь к
себе, он делал пометки в таблице.
Прошел шестой день, за ним седьмой и восьмой, и Ролвер с грубой
прямотой поинтересовался, не собирается ли Тиссель бронировать место на
"Бонавентуре".
- Да, закажите один билет.
- Назад, в мир лиц! - содрогнулся Ролвер. - Лица! Бледные,
пучеглазые! Эти рыхлые рты, носы, как шишки. Плоские, дряблые лица! Я бы
не вынес этого теперь, когда вдоволь пожил здесь. Вам повезло, что вы еще
не стали настоящим сиренийцем.
- Но я не собираюсь назад.
- Вы же хотите заказать место?
- Да. Для Хаксо Энгмарка. Это он вернется в Полиполис, в отсеке для
заключенных.
- Вот как, - сказал Ролвер. - Вы вычислили его.
- Конечно. А вы разве нет?
Ролвер пожал плечами.
- Насколько я могу судить, он либо Велибус, либо Керсхол. Но для меня
это не имеет никакого значения до тех пор, пока он носит маску и
справляется со своими обязанностями.
- А для меня имеет, и огромное, - сказал Тиссель. - Во сколько завтра
отправляется лихтер?
- Ровно в одиннадцать двадцать. Так что скажите Энгмарку, чтобы не
опаздывал.
- Он будет вовремя, - сказал Тиссель.
Посетив, как обычно, Велибуса и Керсхола, Тиссель вернулся домой и
сделал в таблице три заключительные отметки.
Вот они, доказательства, ясные и убедительные. Не совсем бесспорные,
нет - но достаточные для того, чтобы сделать решающий шаг. Тиссель
проверил пистолет. Завтра решиться все. У него нет права на ошибку.
Рассвет выдался перламутрово-белым, словно внутренности раковины;
Мирэль поднималась сквозь утренний туман. Тоби и Рекс сели на весла, и дом
поплыл к пристани. Ковчеги остальных иномирян сонно скользили по морской
зыби.
Тиссель пристально вглядывался в тот из них, чьего хозяина Хаксо
Энгмарк убил и бросил в море. Этот ковчег двигался к берегу. Сам Энгмарк
стоял на передней палубе в маске, которой Тиссель никогда раньше не видел:
алые перья, черное стекло, веер зеленых волос. Тиссель не мог не
восхититься его самообладанием.
Энгмарк ушел с палубы. Его ковчег приблизился к причалу; рабы
пришвартовали его и спустили сходни. Тиссель, пряча пистолет в складках
одежды, помчался по пристани, взлетел по трапу к Энгмарку и распахнул
двери гостиной. Человек за столом удивленно поднял голову в
красно-черно-зеленой маске.
- Энгмарк, только не вздумайте... - начал было Тиссель, но вдруг
ощутил сзади сильный толчок и упал навзничь. Чья-то опытная рука обшарила
его одежду и вытащила пистолет. Послышался треск химеркина и голос:
- Свяжи руки этому дураку. - Человек встал из-за стола, снял алую с
зеленым и черным маску - под ней оказалось черное покрывало раба. Тиссель
вывернул голову. Над ним возвышался Хаксо Энгмарк в маске Укротителя
Драконов - черный металл, нос как лезвие ножа, впалые веки, три гребня на
макушке. Голос под бесстрастной маской звучал ликующе:
- Вот как легко ты попался.
- Да уж, - сказал Тиссель. Раб туго связал ему руки и, по щелчку
химеркина, удалился.
- Встань, - приказал Энгмарк. - Сядь на этот стул.
- Чего мы ждем? - спросил Тиссель.
- Двое наших парней еще не причалили. А им незачем знать, что я
собираюсь сделать.
- Что же?
- Всему свое время, - сказал Энгмарк. - У нас в запасе около часа.
Тиссель пошевелил руками. Путы оказались крепкими.
Энгмарк удобно устроился в кресле.
- Как ты вышел на меня? - спросил он. - Теперь-то я могу
полюбопытствовать? Ну ладно, ладно, не молчи! Ты проиграл, зачем же делать
себе хуже?
Тиссель пожал плечами.
- Я исходил из того принципа, что маска может скрыть лицо, но не
личность.
- Ага, - сказал Энгмарк. - Интересно. Дальше.
- Я одолжил у каждого из вас по рабу и подробнейшим образом
расспросил их о том, какие маски носили их хозяева в течении месяца до
твоего появления. Затем на основе их ответов я построил график. Ролвер
восемьдесят процентов времени носил Птицу-Крачку, распределяя остальные
двадцать между Отрешенным Мыслителем и Черным Путником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12