Оно было в основном посвящено передрягам, переживаемым подругой мисс Дор, мисс Синклер, из-за Спенсера Грея. Судя по всему, Спенсер Грей вел себя довольно странно. Относясь к мисс Синклер на ранних стадиях их знакомства с почти нескромной пылкостью, он вдруг охладел к ней. За недавним обедом он держался с непонятной отчужденностью и вот теперь, к моменту написания письма, исчез совершенно, оставив одну лишь обрывочную записку о том, что вынужден срочно выехать за границу и, как это ни прискорбно, они вряд ли встретятся снова.
«Он, — писала мисс Дор со вполне обоснованным негодованием, — наговорил бедной девочке, что она — единственная на свете. Если он думает, что может смыться, бросив „До свидания, желаю удачи!“, то глубоко ошибается. Но и это не все. Ни за какую границу он не уехал. Я видела его сегодня днем на Пиккадилли. Он тоже меня заметил и как ты думаешь, что он сделал? Нырнул в переулок! Каков голубчик, а? Должно быть, несся, как заяц — когда я добежала до переулка, его уже и след простыл. Поверь мне, Джордж, тут что-то не так».
Побывав уже раз или два конфидентом в бурных романах Биллиных подруг, романах, которые где-то на полпути всегда шли наперекосяк и, не достигнув точки равновесия, умирали естественной смертью, Джордж заинтересовался ими разве что в одном смысле — письмо утешительно свидетельствовало, что не у него одного неприятности такого рода. Он просматривал остаток письма и был уже в самом конце, когда раздался резкий стук в дверь.
— Войдите, — крикнул Джордж.
Вошел невысокий плотный человек средних лет. С первого же взгляда Джордж силился и не мог вспомнить, где он его видел. А ведь точно видел! Наконец он вспомнил: это садовник, которому тогда, в замке, он передал записку для Мод. С толку сбили заметные перемены в его облачении. Когда они впервые встретились, на нем была неопрятная садовая одежда. Теперь же, надев, по-видимому, свой выходной костюм, он выглядел занятно франтоватым. Право же, встретив его в аллее, можно было принять его за добропорядочного соседа.
У Джорджа запрыгало сердце. Влюбленный — вечный оптимист, и он не мог придумать иной причины для прихода этого человека в коттедж, кроме одной — ему поручено передать записку от Мод. Урвав у счастья секунды, он поздравил себя с обретением такого великолепного посредника. Очевидно, садовник из старых, преданных слуг, о которых пишут в книгах — верный, доброжелательный, надежный, готовый на все ради «маленькой мисси (благослови, Господи, ее душу»). Может быть, он еще качал Мод на коленях и с собачьей привязанностью следил за ее детскими забавами. Джордж приласкал гостя взглядом и поискал в кармане надлежащее вознаграждение.
— Доброе утро, — сказал Джордж.
— Доброе утро, — ответил садовник.
Придира сказал бы, что говорил он грубовато и без радушия. Но в том и таится прелесть этих преданных слуг. Это их конек — намеренно скрыть золотое сердце, принимая строгую и отчужденную манеру, И, заметьте, «Доброе утро», не «Доброе утро, сэр». Нарочитая независимость, подобающая свободному человеку. Джордж старательно прикрыл дверь и заглянул на кухню. Миссис Платт ушла. Все в порядке.
— Вы принесли записку от леди Мод?
Несколько мрачноватое выражение лица сменилось выражением суровым.
— Если вы имеете в виду мою дочь, — сказал гость ледяным тоном, — то вы ошиблись.
В последние дни Джордж не был чужд потрясений и даже свыкся с ними, но это, последнее, совершенно потрясло его.
— Прошу прощения? — сказал он.
— И правильно делаете, — отвечал граф.
Джордж сглотнул раз и другой, стараясь ослабить странную сухость во рту.
— Вы — лорд Маршмортон?
— Да.
— Боже правый!
— Вы удивлены?
— Нет, ничего, — пробормотал Джордж. — Вы, по крайней мере… я хочу сказать… Просто вы очень похожи на одного садовника у вас в замке. Я… вы, конечно, сами замечали. — Садоводство — мое хобби.
— Значит, это были вы…
— Я.
Джордж сел.
— Тут надо подумать, — сказал он.
Лорд Маршмортон остался стоять. Он сурово покачал головой.
— Ничего не выйдет, мистер… Я не знаю вашей фамилии.
— Бивен, — сказал Джордж, радуясь, что в этой душевной буре он еще не забыл ее.
— Не выйдет, мистер Бивен. Это нужно прекратить. Я говорю о странной связи между вами и моей дочерью. Ее надо кончить немедленно.
По мнению Джорджа, эта связь вряд ли начиналась, но он промолчал.
Лорд Маршмортон продолжил речь. Леди Каролина велела ему быть предельно суровым, и его решимость придавала речи ту строго отмеренную суровость и тщательность, которые отмечали его нечастые выступления в Палате лордов.
— Я не хотел бы судить слишком строго. Молодость — романтический период, когда сердце преобладает над разумом. Я и сам был когда-то молод…
— Вы и теперь молоды, — сказал Джордж.
— А? — вздрогнул лорд Маршмортон, от приятной неожиданности теряя нить рассуждений.
— Вам не дашь больше сорока.
— Ну, что вы, что вы, мой мальчик… то есть, мистер Бивен.
— Честно, не дашь.
— Мне сорок восемь.
— Расцвет жизни.
— По-вашему, я не выгляжу на столько?
— Ни в коем случае.
— Ну, ну. Кстати, как у вас с табаком, мой мальчик? Я забыл дома кисет.
— Вот там, у вас под локтем. Недурен. Купил в деревне.
— Я курю такой же.
— Интересное совпадение.
— Необычайное.
— Спичку?
— Спасибо, у меня есть.
Джордж тоже набил трубку. Все это уже походило на встречу друзей.
— О чем я говорил? — сказал лорд Маршмортон, выпуская уютное облако. — Ах, да. — Он вынул трубку изо рта, чуть-чуть смущенно. — Да-да, именно так.
Наступило неловкое молчание.
— Вы и сами должны понимать, насколько это невозможно.
Джордж покачал головой.
— До меня, может быть, медленно доходит, но я не понимаю.
Лорд Маршмортон припомнил часть из того, что его сестра велела сказать.
— Во-первых, что нам о вас известно? Вы совершенно чужой человек.
— Ну, мы все как-то быстро знакомимся друг с другом, правда? Только что я встретил на Пиккадилли вашего сына, мы поговорили, и вот вы уже наносите мне добрососедский визит.
— Это не совсем визит…
— Но вышло-то именно так.
— И потом, понимаете… Мы — древний род. Маршмортоны были в Бэлфере еще до войны Алой и Белой розы.
— Бивены были в Бруклине еще до подземки.
— Прошу прощения?
— У меня тоже всякие предки. В Бруклине надо глубоко копать, если хочешь что-то найти.
— Никогда не слыхал о Бруклине.
— А о Нью-Йорке слыхали?
— Разумеется.
— Один из районов.
Лорд Маршмортон снова запалил трубку. Разговор уходил в сторону от основной темы.
— Это совершенно невозможно.
— А почему?
— Мод такая молодая.
— Естественно. Она — ваша дочь.
— Слишком молода, чтобы знать, чего она хочет, — настаивал лорд Маршмортон, усилием воли подавляя чувства, вызванные замечанием Джорджа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
«Он, — писала мисс Дор со вполне обоснованным негодованием, — наговорил бедной девочке, что она — единственная на свете. Если он думает, что может смыться, бросив „До свидания, желаю удачи!“, то глубоко ошибается. Но и это не все. Ни за какую границу он не уехал. Я видела его сегодня днем на Пиккадилли. Он тоже меня заметил и как ты думаешь, что он сделал? Нырнул в переулок! Каков голубчик, а? Должно быть, несся, как заяц — когда я добежала до переулка, его уже и след простыл. Поверь мне, Джордж, тут что-то не так».
Побывав уже раз или два конфидентом в бурных романах Биллиных подруг, романах, которые где-то на полпути всегда шли наперекосяк и, не достигнув точки равновесия, умирали естественной смертью, Джордж заинтересовался ими разве что в одном смысле — письмо утешительно свидетельствовало, что не у него одного неприятности такого рода. Он просматривал остаток письма и был уже в самом конце, когда раздался резкий стук в дверь.
— Войдите, — крикнул Джордж.
Вошел невысокий плотный человек средних лет. С первого же взгляда Джордж силился и не мог вспомнить, где он его видел. А ведь точно видел! Наконец он вспомнил: это садовник, которому тогда, в замке, он передал записку для Мод. С толку сбили заметные перемены в его облачении. Когда они впервые встретились, на нем была неопрятная садовая одежда. Теперь же, надев, по-видимому, свой выходной костюм, он выглядел занятно франтоватым. Право же, встретив его в аллее, можно было принять его за добропорядочного соседа.
У Джорджа запрыгало сердце. Влюбленный — вечный оптимист, и он не мог придумать иной причины для прихода этого человека в коттедж, кроме одной — ему поручено передать записку от Мод. Урвав у счастья секунды, он поздравил себя с обретением такого великолепного посредника. Очевидно, садовник из старых, преданных слуг, о которых пишут в книгах — верный, доброжелательный, надежный, готовый на все ради «маленькой мисси (благослови, Господи, ее душу»). Может быть, он еще качал Мод на коленях и с собачьей привязанностью следил за ее детскими забавами. Джордж приласкал гостя взглядом и поискал в кармане надлежащее вознаграждение.
— Доброе утро, — сказал Джордж.
— Доброе утро, — ответил садовник.
Придира сказал бы, что говорил он грубовато и без радушия. Но в том и таится прелесть этих преданных слуг. Это их конек — намеренно скрыть золотое сердце, принимая строгую и отчужденную манеру, И, заметьте, «Доброе утро», не «Доброе утро, сэр». Нарочитая независимость, подобающая свободному человеку. Джордж старательно прикрыл дверь и заглянул на кухню. Миссис Платт ушла. Все в порядке.
— Вы принесли записку от леди Мод?
Несколько мрачноватое выражение лица сменилось выражением суровым.
— Если вы имеете в виду мою дочь, — сказал гость ледяным тоном, — то вы ошиблись.
В последние дни Джордж не был чужд потрясений и даже свыкся с ними, но это, последнее, совершенно потрясло его.
— Прошу прощения? — сказал он.
— И правильно делаете, — отвечал граф.
Джордж сглотнул раз и другой, стараясь ослабить странную сухость во рту.
— Вы — лорд Маршмортон?
— Да.
— Боже правый!
— Вы удивлены?
— Нет, ничего, — пробормотал Джордж. — Вы, по крайней мере… я хочу сказать… Просто вы очень похожи на одного садовника у вас в замке. Я… вы, конечно, сами замечали. — Садоводство — мое хобби.
— Значит, это были вы…
— Я.
Джордж сел.
— Тут надо подумать, — сказал он.
Лорд Маршмортон остался стоять. Он сурово покачал головой.
— Ничего не выйдет, мистер… Я не знаю вашей фамилии.
— Бивен, — сказал Джордж, радуясь, что в этой душевной буре он еще не забыл ее.
— Не выйдет, мистер Бивен. Это нужно прекратить. Я говорю о странной связи между вами и моей дочерью. Ее надо кончить немедленно.
По мнению Джорджа, эта связь вряд ли начиналась, но он промолчал.
Лорд Маршмортон продолжил речь. Леди Каролина велела ему быть предельно суровым, и его решимость придавала речи ту строго отмеренную суровость и тщательность, которые отмечали его нечастые выступления в Палате лордов.
— Я не хотел бы судить слишком строго. Молодость — романтический период, когда сердце преобладает над разумом. Я и сам был когда-то молод…
— Вы и теперь молоды, — сказал Джордж.
— А? — вздрогнул лорд Маршмортон, от приятной неожиданности теряя нить рассуждений.
— Вам не дашь больше сорока.
— Ну, что вы, что вы, мой мальчик… то есть, мистер Бивен.
— Честно, не дашь.
— Мне сорок восемь.
— Расцвет жизни.
— По-вашему, я не выгляжу на столько?
— Ни в коем случае.
— Ну, ну. Кстати, как у вас с табаком, мой мальчик? Я забыл дома кисет.
— Вот там, у вас под локтем. Недурен. Купил в деревне.
— Я курю такой же.
— Интересное совпадение.
— Необычайное.
— Спичку?
— Спасибо, у меня есть.
Джордж тоже набил трубку. Все это уже походило на встречу друзей.
— О чем я говорил? — сказал лорд Маршмортон, выпуская уютное облако. — Ах, да. — Он вынул трубку изо рта, чуть-чуть смущенно. — Да-да, именно так.
Наступило неловкое молчание.
— Вы и сами должны понимать, насколько это невозможно.
Джордж покачал головой.
— До меня, может быть, медленно доходит, но я не понимаю.
Лорд Маршмортон припомнил часть из того, что его сестра велела сказать.
— Во-первых, что нам о вас известно? Вы совершенно чужой человек.
— Ну, мы все как-то быстро знакомимся друг с другом, правда? Только что я встретил на Пиккадилли вашего сына, мы поговорили, и вот вы уже наносите мне добрососедский визит.
— Это не совсем визит…
— Но вышло-то именно так.
— И потом, понимаете… Мы — древний род. Маршмортоны были в Бэлфере еще до войны Алой и Белой розы.
— Бивены были в Бруклине еще до подземки.
— Прошу прощения?
— У меня тоже всякие предки. В Бруклине надо глубоко копать, если хочешь что-то найти.
— Никогда не слыхал о Бруклине.
— А о Нью-Йорке слыхали?
— Разумеется.
— Один из районов.
Лорд Маршмортон снова запалил трубку. Разговор уходил в сторону от основной темы.
— Это совершенно невозможно.
— А почему?
— Мод такая молодая.
— Естественно. Она — ваша дочь.
— Слишком молода, чтобы знать, чего она хочет, — настаивал лорд Маршмортон, усилием воли подавляя чувства, вызванные замечанием Джорджа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53