– Привет, Том-Том. Хорошо погулял?
Все, что она слышала – детские голоса, голоса ее братьев, не имели никакого отношения к тому, что ужасало поколение за поколением взрослых мужчин и женщин, живших в этом доме. Джорджи и Сэмми родились много лет спустя после смерти их дедушек, бабушек и прародителей. Джон Беннет, Лидия Мэннерс не могли слышать смеха Джорджи и Сэмми на чердаке. С трудом взяв себя в руки, Джосс наполнила водой чайник. Кроме нее, никто ничего не слышит. Никто не беспокоится. Возможно, Саймон и прав. Она довела себя до идиотского нервного состояния в результате беременности. Кто знает, может, все беременные женщины в ее семье мучились подобными фантазиями. Мысль внезапно показалась ей смешной и, ставя чайник на плиту, она улыбнулась.
Лин заметила это и тоже улыбнулась.
– Когда мы собирались гулять, звонил Дэвид, – проговорила она. – Я уверила его, что нам хочется, чтобы он приехал. Сказала, что тебя это взбодрит. Он немного сомневался, но пообещал появиться на следующие выходные. Я правильно поступила?
– Разумеется.
– Я сказала Люку.
– Вот и хорошо. – Джосс взглянула на Лин. – И как он прореагировал?
– Нормально. Я объяснила, что не только тебе нравится Дэвид. И не все у нас тут замужем. – Лин слегка покраснела, а Джосс взглянула на сестру, и внезапная догадка пришла ей в голову. Джосс еще не приходилось видеть, чтобы обычно бесцветная и мрачноватая Лин так сияла. Джосс вздохнула. Бедняжка Лин. Высокообразованный, начитанный и воспитанный Дэвид никогда не обратит на нее внимания.
Уикенд начался удачно. Дэвид привез вина для Люка. («У вас так много этого добра увезли, что я решил, неплохо будет пополнить погреб. Кстати, когда аукцион?»), книги для Джосс, прелестную фарфоровую вазочку для Лин и здорового черного плюшевого медведя в свитере для Тома. Дэвид настоял на том, чтобы помочь Лин приготовить обед, похвалил последнюю машину в каретном сарае, познакомился с новым помощником Люка, двадцатилетним учеником механика из деревни и, как заметила Джосс, по возможности избегал ее.
Она решила ни в коем случае не выказывать своей обиды по этому поводу и, решительно отказавшись от прогулки вместе с остальными после обеда, забралась в спальню и улеглась в постель. Она устала, поэтому почти сразу же уснула.
Во сне она как будто смотрела сама на себя спящую. Фигура, стоящая у кровати, на этот раз была более четкой. Высокая, широкоплечая, явно мужская, вернее то, что осталось от духа, когда-то бывшего мужчиной. Фигура подвинулась ближе, наклонилась и положила прозрачную, невесомую руку на ее плечо под одеялом. Потом мягко двинулась и задержалась на бугре ее живота, практически лаская ребенка, угнездившегося в темной безопасности матки. В комнате было необыкновенно холодно, атмосфера казалась заряженной. Джосс тихонько застонала и повернулась во сне, чтобы дать отдохнуть спине. Фигура не пошевелилась. Наклонилась ближе. Ледяные пальцы легко коснулись ее волос, провели по щеке. Джосс проснулась от собственного крика и долго лежала, уставившись на балдахин. Она слегка вспотела, но одновременно промерзла едва ли не до костей. Дрожа, она поплотнее завернулась в пуховое одеяло.
Фигура исчезла.
Незадолго до сумерек ей удалось поговорить с Дэвидом наедине. Люк пошел к соседям, а Лин укладывала Тома спать. Дэвид сидел напротив Джосс в кабинете, протянув ноги к огню, и потягивал виски из стакана, который держал в руке. Дэвид некоторое время присматривался к ней, потом широко улыбнулся.
– Как дела с книгой?
– Хорошо. Нравится. Но и трудно.
Он отпил глоток.
– На той неделе я обедал вместе с Геральдом Эндрюсом. Не знаю, говорил ли он тебе, но ему, бедняге, предстоит операция на бедре. Он сильно напуган. Получается, он не сможет нам помочь с изысканиями. Мы много говорили о тебе.
– И?
– И… – Он помолчал, казалось, раздумывая, сказать или не сказать то, что собирался. – Джосс, ты никогда не думала о том, чтобы продать Белхеддон?
– Нет. – Ответ прозвучал решительно, безапелляционно, она не раздумывала ни секунды. Некоторое время оба молчали. Затем она взглянула ему прямо в глаза. – Почему?
Он смущенно поставил стакан с виски. Поднялся, подошел к раздвижным окнам и уставился на залитую лунным светом лужайку. Там было очень светло и холодно. По краям живой изгороди все еще лежал вчерашний иней.
– Мы подумали, что все эти истории насчет дома могут ввергнуть тебя в депрессию, – наконец произнес он.
– Ты Люку об этом говорил?
– Нет.
– И, пожалуйста, не говори. Я никакой депрессией не страдаю. С чего бы это? Уж такова суть истории – большинство персонажей давно мертвы.
Он невольно улыбнулся.
– Это ты хорошо сказала.
– Дэвид, что произошло между тобой и Люком? Как сейчас, все нормально? – Она несколько смущенно смотрела в сторону.
– Все замечательно. Я бы иначе не появился. – Он так и не повернулся к ней. После длинной паузы Джосс поднялась. Подошла и встала рядом. Потом решила сменить тему.
– Кое-что из того, что говорил Геральд, застряло у меня в мозгу. Он заметил, что Белхеддон почти всегда переходит из рук в руки по женской линии. Оттого разные фамилии, хотя все эти люди – родственники. Я потом проверила по генеалогическому древу, которое сама нарисовала. Он прав. Ни один из сыновей не прожил достаточно долго, чтобы унаследовать Белхеддон. Ни один. Никогда.
Она не смотрела на Дэвида, пока говорила. Казалось, ее глаза остановились на отдаленном дереве за озером, серую поверхность которого освещала луна, из-за чего вода становилась похожей на бархатный плащ.
– Мы надеялись, ты не заметишь.
– Трудно не заметить. Это что, совпадение?
– Что же еще? – Голос звучал неуверенно.
– Верно, что же еще, – резко откликнулась она. Вернулась к камину и села на стул.
– Ты Люку об этом рассказывала, Джосс? – Дэвид последовал за ней и остановился спиной к камину, глядя вниз на нее.
Она отрицательно покачала головой.
– Я пыталась рассказать ему про дневники и письма. Но он ничего не хочет знать. Это ведь ты учил меня не слишком часто напоминать ему, что это мое наследство. Как я могу сказать ему, что дом проклят?
– Неправда. Я уверен, что это не так. – Но Дэвид тем не менее поежился.
– Не так, говоришь? А ты знаешь, как много несчастных случаев здесь произошло за не такое уж долгое время? А за века? И никогда с женщиной. Никогда. Только с мужчинами. Моими братьями, отцом, дедушкой. Только прадедушка избежал такой участи и знаешь, почему? Он знал, что его ждет. Он в своем дневнике написал, что будет следующим. – Ее голос звенел. Внезапно Джосс съежилась в кресле. – Кто знает, может, это его тоже достало. Мы ведь только знаем, что он исчез. И никогда не узнаем, сбежал ли он или с ним случилось что-то ужасное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Все, что она слышала – детские голоса, голоса ее братьев, не имели никакого отношения к тому, что ужасало поколение за поколением взрослых мужчин и женщин, живших в этом доме. Джорджи и Сэмми родились много лет спустя после смерти их дедушек, бабушек и прародителей. Джон Беннет, Лидия Мэннерс не могли слышать смеха Джорджи и Сэмми на чердаке. С трудом взяв себя в руки, Джосс наполнила водой чайник. Кроме нее, никто ничего не слышит. Никто не беспокоится. Возможно, Саймон и прав. Она довела себя до идиотского нервного состояния в результате беременности. Кто знает, может, все беременные женщины в ее семье мучились подобными фантазиями. Мысль внезапно показалась ей смешной и, ставя чайник на плиту, она улыбнулась.
Лин заметила это и тоже улыбнулась.
– Когда мы собирались гулять, звонил Дэвид, – проговорила она. – Я уверила его, что нам хочется, чтобы он приехал. Сказала, что тебя это взбодрит. Он немного сомневался, но пообещал появиться на следующие выходные. Я правильно поступила?
– Разумеется.
– Я сказала Люку.
– Вот и хорошо. – Джосс взглянула на Лин. – И как он прореагировал?
– Нормально. Я объяснила, что не только тебе нравится Дэвид. И не все у нас тут замужем. – Лин слегка покраснела, а Джосс взглянула на сестру, и внезапная догадка пришла ей в голову. Джосс еще не приходилось видеть, чтобы обычно бесцветная и мрачноватая Лин так сияла. Джосс вздохнула. Бедняжка Лин. Высокообразованный, начитанный и воспитанный Дэвид никогда не обратит на нее внимания.
Уикенд начался удачно. Дэвид привез вина для Люка. («У вас так много этого добра увезли, что я решил, неплохо будет пополнить погреб. Кстати, когда аукцион?»), книги для Джосс, прелестную фарфоровую вазочку для Лин и здорового черного плюшевого медведя в свитере для Тома. Дэвид настоял на том, чтобы помочь Лин приготовить обед, похвалил последнюю машину в каретном сарае, познакомился с новым помощником Люка, двадцатилетним учеником механика из деревни и, как заметила Джосс, по возможности избегал ее.
Она решила ни в коем случае не выказывать своей обиды по этому поводу и, решительно отказавшись от прогулки вместе с остальными после обеда, забралась в спальню и улеглась в постель. Она устала, поэтому почти сразу же уснула.
Во сне она как будто смотрела сама на себя спящую. Фигура, стоящая у кровати, на этот раз была более четкой. Высокая, широкоплечая, явно мужская, вернее то, что осталось от духа, когда-то бывшего мужчиной. Фигура подвинулась ближе, наклонилась и положила прозрачную, невесомую руку на ее плечо под одеялом. Потом мягко двинулась и задержалась на бугре ее живота, практически лаская ребенка, угнездившегося в темной безопасности матки. В комнате было необыкновенно холодно, атмосфера казалась заряженной. Джосс тихонько застонала и повернулась во сне, чтобы дать отдохнуть спине. Фигура не пошевелилась. Наклонилась ближе. Ледяные пальцы легко коснулись ее волос, провели по щеке. Джосс проснулась от собственного крика и долго лежала, уставившись на балдахин. Она слегка вспотела, но одновременно промерзла едва ли не до костей. Дрожа, она поплотнее завернулась в пуховое одеяло.
Фигура исчезла.
Незадолго до сумерек ей удалось поговорить с Дэвидом наедине. Люк пошел к соседям, а Лин укладывала Тома спать. Дэвид сидел напротив Джосс в кабинете, протянув ноги к огню, и потягивал виски из стакана, который держал в руке. Дэвид некоторое время присматривался к ней, потом широко улыбнулся.
– Как дела с книгой?
– Хорошо. Нравится. Но и трудно.
Он отпил глоток.
– На той неделе я обедал вместе с Геральдом Эндрюсом. Не знаю, говорил ли он тебе, но ему, бедняге, предстоит операция на бедре. Он сильно напуган. Получается, он не сможет нам помочь с изысканиями. Мы много говорили о тебе.
– И?
– И… – Он помолчал, казалось, раздумывая, сказать или не сказать то, что собирался. – Джосс, ты никогда не думала о том, чтобы продать Белхеддон?
– Нет. – Ответ прозвучал решительно, безапелляционно, она не раздумывала ни секунды. Некоторое время оба молчали. Затем она взглянула ему прямо в глаза. – Почему?
Он смущенно поставил стакан с виски. Поднялся, подошел к раздвижным окнам и уставился на залитую лунным светом лужайку. Там было очень светло и холодно. По краям живой изгороди все еще лежал вчерашний иней.
– Мы подумали, что все эти истории насчет дома могут ввергнуть тебя в депрессию, – наконец произнес он.
– Ты Люку об этом говорил?
– Нет.
– И, пожалуйста, не говори. Я никакой депрессией не страдаю. С чего бы это? Уж такова суть истории – большинство персонажей давно мертвы.
Он невольно улыбнулся.
– Это ты хорошо сказала.
– Дэвид, что произошло между тобой и Люком? Как сейчас, все нормально? – Она несколько смущенно смотрела в сторону.
– Все замечательно. Я бы иначе не появился. – Он так и не повернулся к ней. После длинной паузы Джосс поднялась. Подошла и встала рядом. Потом решила сменить тему.
– Кое-что из того, что говорил Геральд, застряло у меня в мозгу. Он заметил, что Белхеддон почти всегда переходит из рук в руки по женской линии. Оттого разные фамилии, хотя все эти люди – родственники. Я потом проверила по генеалогическому древу, которое сама нарисовала. Он прав. Ни один из сыновей не прожил достаточно долго, чтобы унаследовать Белхеддон. Ни один. Никогда.
Она не смотрела на Дэвида, пока говорила. Казалось, ее глаза остановились на отдаленном дереве за озером, серую поверхность которого освещала луна, из-за чего вода становилась похожей на бархатный плащ.
– Мы надеялись, ты не заметишь.
– Трудно не заметить. Это что, совпадение?
– Что же еще? – Голос звучал неуверенно.
– Верно, что же еще, – резко откликнулась она. Вернулась к камину и села на стул.
– Ты Люку об этом рассказывала, Джосс? – Дэвид последовал за ней и остановился спиной к камину, глядя вниз на нее.
Она отрицательно покачала головой.
– Я пыталась рассказать ему про дневники и письма. Но он ничего не хочет знать. Это ведь ты учил меня не слишком часто напоминать ему, что это мое наследство. Как я могу сказать ему, что дом проклят?
– Неправда. Я уверен, что это не так. – Но Дэвид тем не менее поежился.
– Не так, говоришь? А ты знаешь, как много несчастных случаев здесь произошло за не такое уж долгое время? А за века? И никогда с женщиной. Никогда. Только с мужчинами. Моими братьями, отцом, дедушкой. Только прадедушка избежал такой участи и знаешь, почему? Он знал, что его ждет. Он в своем дневнике написал, что будет следующим. – Ее голос звенел. Внезапно Джосс съежилась в кресле. – Кто знает, может, это его тоже достало. Мы ведь только знаем, что он исчез. И никогда не узнаем, сбежал ли он или с ним случилось что-то ужасное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129