Навсегда выбросить его из головы?
Джосс вздрогнула и покачала головой.
– Как можно?
Его плечи поникли.
– Действительно, как. – Гоуэр вздохнул. – Пошли.
Он быстро двинулся в обратном направлении, она молча шла за ним, чувствуя, как в душе словно что-то переворачивается.
В узком холле стало очень тихо, когда он закрыл дверь и шум ветра и моря перестал быть слышен. Выпутавшись из своего пальто, он помог ей снять куртку, повесил и то и другое на развесистую вешалку викторианского стиля, а затем направился к лестнице.
Комната, в которую он ее ввел, оказалась просторным и удобным кабинетом с окнами на море. В ней стоял густой запах трубочного табака и цветов в вазе, пристроенной на письменном столе среди стопок книг. Он жестом предложил ей сесть в глубокое старое кресло, а сам вернулся к двери и прокричал вниз:
– Дот! Чай и сочувствие. Кабинет. Через двадцать минут!
– Сочувствие? – попыталась улыбнуться Джосс.
Он взгромоздился на край огромного заваленного бумагами стола и задумчиво вгляделся в нее.
– Вы сильная женщина, Джоселин Грант?
Она глубоко вздохнула.
– Думаю, да.
– Вы замужем? – Его глаза задумчиво опустились на ее руки. Взгляд остановился на обручальном кольце.
– Сами видите.
– И дети есть?
Она подняла взгляд. Гоуэр не сводил с нее глаз. Она попыталась прочитать их выражение, но безуспешно.
– Да, у меня маленький сын, ему полтора года.
Он вздохнул. Поднявшись, обошел стол и остановился у окна, уставившись на море. Повисла тяжелая тишина.
– После того, как у меня родился Том, я поняла, что хочу узнать, кто же были мои настоящие родители, – наконец произнесла она.
– Да, конечно. – Он так и не обернулся.
– Это мой отец – Филип похоронен на церковном кладбище в Белхеддоне? – спросила она после новой паузы.
– Да.
– Его вы хоронили?
Он медленно кивнул.
– Отчего он умер?
– Несчастный случай во время верховой езды. – Он обернулся. – Мне очень нравился Филип. Он был добрым и смелым человеком. И обожал вашу мать.
– Так она отдала меня из-за этого несчастного случая?
Он заколебался.
– Да. Во всяком случае, отчасти. – Сев за стол, Гоуэр наклонился вперед и устало потер лицо. – Ваша мать никогда не была крепкой физически, хотя эмоционально она была сильнее всех. После смерти Филипа она сдалась. У нее ведь было еще двое детей до вас. Оба умерли, не достигнув подросткового возраста. Прошло много времени, и родились вы. Она уже тогда собиралась уехать. Не думаю, чтобы они с Филипом хотели еще детей… – Он задумался. – Простите, дорогая, но вы, верно, ожидали услышать скорбную историю. Почему женщина с таким воспитанием, как Лаура, вдруг отдала свою дочь?
– Я… – Джосс откашлялась и продолжила: – Я ничего не знаю о ее семье. Только адрес.
Он кивнул.
– Джоселин, еще раз умоляю вас забыть обо всем. Ради себя, ради своей семьи не впутывайтесь в дела Данканов. У вас своя жизнь, свой ребенок. Смотрите вперед, не надо оглядываться назад. С этим домом связано столько горя. – Его лицо просветлело, когда раздался легкий стук в дверь. – Входи, Дот.
Дверь приоткрылась и показался уголок подноса, толкающий дверь вперед. Мистер Гоуэр не поднялся. Он хмурился.
– Входи, любовь моя, и попей с нами чаю. Познакомься с миссис Джоселин Грант.
Джосс слегка повернулась в кресле и улыбнулась маленькой, худенькой женщине, согнувшейся под тяжестью подноса. Она вскочила на ноги и протянула руки, чтобы помочь ей.
– Все в порядке, милочка. Я сильнее, чем выгляжу. – Голос Дот Гоуэр был не только громким, но и мелодичным. – Садитесь, садитесь. – Она плюхнула поднос прямо на кипу бумаг, где он опасно наклонился в сторону окна. – Так разливать?
– Дот, – медленно произнес Эдгар Гоуэр, – Джоселин – дочка Лауры Данкан.
Как заметила Джосс, глаза Дот были такими же пронзительными, как и у мужа. Встревоженная ее взглядом, она забилась поглубже в кресло.
– Бедняжка Лаура. – Дот на мгновение повернулась к чайнику. – Она бы гордилась вами, моя дорогая. Вы очень красивы.
Джосс неожиданно почувствовала себя крайне неловко.
– Спасибо. А какая она была?
– Среднего роста, худенькая, седые волосы смолоду, серые глаза. – Эдгар Гоуэр еще раз оглядел Джосс. – У вас не ее глаза, и не Филипа. Но у вас ее фигура и, как мне кажется, у нее когда-то были такие же волосы. Она была доброй, умной, с чувством юмора, но смерть двух мальчиков… Она так и не смогла этого пережить, да тут еще Филип погиб… – Он вздохнул и протянул руку к чашке. – Спасибо, родная. Джоселин, пожалуйста, ради себя самой забудьте о Белхеддоне. Они все ушли. Там нет ничего для вас.
– Эдгар! – Дот выпрямилась и резко повернулась к мужу. – Ты обещал!
– Дот, не надо.
Несколько мгновений между ними происходила молчаливая борьба, смысла которой Джосс не понимала. Атмосфера в комнате накалилась. Эдгар резко поставил чашку, пролив чай на блюдце, и встал. Подошел к камину.
– Подумай, Дот. Подумай, что ты говоришь…
– Простите, – наконец сказала Джосс. – Пожалуйста, объясните, о чем вы спорите. Если это в какой-то мере касается меня, то я полагаю, что я должна знать.
– Да, касается. – Голос Дот звучал твердо. – Эдгар дал клятву вашей матери перед тем, как она покинула Англию, и он должен сдержать слово.
Лицо Эдгара исказилось, отражая внутреннюю борьбу.
– Да, я пообещал, но это не принесет ничего, кроме несчастья.
– Что принесет? – Джосс встала. – Пожалуйста, я явно имею право знать. – Ей становилось страшно. Ей вдруг ничего не захотелось узнавать, но было уже поздно.
Эдгар глубоко вздохнул.
– Хорошо. Ты права. Я должен выполнить пожелание Лауры. – Он вздохнул, расправил плечи и снова сел за стол. – По сути, и говорить-то особо нечего. Но я пообещал ей, что, если вы когда-либо появитесь в Белхеддоне, я прослежу за тем, чтобы вам сообщили адрес ее душеприказчиков в Лондоне. Как я полагаю, она что-то оставила вам в завещании. Еще я знаю, что она написала вам письмо в тот день, когда вас удочерили. Она передала его Джону Корнишу, своему адвокату. – Гоуэр полез в нижний ящик своего стола и, покопавшись там немного, нашел карточку и протянул ее Джосс через стол.
– Но почему вам не хотелось, чтобы я об этом узнала? – удивилась Джосс. – Почему вы считали, что мне лучше не знать? – Она в волнении сжала карточку. Беглого взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что это почтенная фирма в Линкольн-инн-филдс.
– Белхеддон-Холл приносит беду, моя дорогая, вот почему. Прошлое есть прошлое. Мне кажется, не следует его тревожить. Так же считала и ваша мать. Именно поэтому она и захотела дать вам шанс начать все с начала.
– Тогда зачем она мне писала?
– Боюсь, чтобы утешить себя.
Джосс рассматривала карточку.
– Могу я зайти к вам, после того как побываю у юристов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Джосс вздрогнула и покачала головой.
– Как можно?
Его плечи поникли.
– Действительно, как. – Гоуэр вздохнул. – Пошли.
Он быстро двинулся в обратном направлении, она молча шла за ним, чувствуя, как в душе словно что-то переворачивается.
В узком холле стало очень тихо, когда он закрыл дверь и шум ветра и моря перестал быть слышен. Выпутавшись из своего пальто, он помог ей снять куртку, повесил и то и другое на развесистую вешалку викторианского стиля, а затем направился к лестнице.
Комната, в которую он ее ввел, оказалась просторным и удобным кабинетом с окнами на море. В ней стоял густой запах трубочного табака и цветов в вазе, пристроенной на письменном столе среди стопок книг. Он жестом предложил ей сесть в глубокое старое кресло, а сам вернулся к двери и прокричал вниз:
– Дот! Чай и сочувствие. Кабинет. Через двадцать минут!
– Сочувствие? – попыталась улыбнуться Джосс.
Он взгромоздился на край огромного заваленного бумагами стола и задумчиво вгляделся в нее.
– Вы сильная женщина, Джоселин Грант?
Она глубоко вздохнула.
– Думаю, да.
– Вы замужем? – Его глаза задумчиво опустились на ее руки. Взгляд остановился на обручальном кольце.
– Сами видите.
– И дети есть?
Она подняла взгляд. Гоуэр не сводил с нее глаз. Она попыталась прочитать их выражение, но безуспешно.
– Да, у меня маленький сын, ему полтора года.
Он вздохнул. Поднявшись, обошел стол и остановился у окна, уставившись на море. Повисла тяжелая тишина.
– После того, как у меня родился Том, я поняла, что хочу узнать, кто же были мои настоящие родители, – наконец произнесла она.
– Да, конечно. – Он так и не обернулся.
– Это мой отец – Филип похоронен на церковном кладбище в Белхеддоне? – спросила она после новой паузы.
– Да.
– Его вы хоронили?
Он медленно кивнул.
– Отчего он умер?
– Несчастный случай во время верховой езды. – Он обернулся. – Мне очень нравился Филип. Он был добрым и смелым человеком. И обожал вашу мать.
– Так она отдала меня из-за этого несчастного случая?
Он заколебался.
– Да. Во всяком случае, отчасти. – Сев за стол, Гоуэр наклонился вперед и устало потер лицо. – Ваша мать никогда не была крепкой физически, хотя эмоционально она была сильнее всех. После смерти Филипа она сдалась. У нее ведь было еще двое детей до вас. Оба умерли, не достигнув подросткового возраста. Прошло много времени, и родились вы. Она уже тогда собиралась уехать. Не думаю, чтобы они с Филипом хотели еще детей… – Он задумался. – Простите, дорогая, но вы, верно, ожидали услышать скорбную историю. Почему женщина с таким воспитанием, как Лаура, вдруг отдала свою дочь?
– Я… – Джосс откашлялась и продолжила: – Я ничего не знаю о ее семье. Только адрес.
Он кивнул.
– Джоселин, еще раз умоляю вас забыть обо всем. Ради себя, ради своей семьи не впутывайтесь в дела Данканов. У вас своя жизнь, свой ребенок. Смотрите вперед, не надо оглядываться назад. С этим домом связано столько горя. – Его лицо просветлело, когда раздался легкий стук в дверь. – Входи, Дот.
Дверь приоткрылась и показался уголок подноса, толкающий дверь вперед. Мистер Гоуэр не поднялся. Он хмурился.
– Входи, любовь моя, и попей с нами чаю. Познакомься с миссис Джоселин Грант.
Джосс слегка повернулась в кресле и улыбнулась маленькой, худенькой женщине, согнувшейся под тяжестью подноса. Она вскочила на ноги и протянула руки, чтобы помочь ей.
– Все в порядке, милочка. Я сильнее, чем выгляжу. – Голос Дот Гоуэр был не только громким, но и мелодичным. – Садитесь, садитесь. – Она плюхнула поднос прямо на кипу бумаг, где он опасно наклонился в сторону окна. – Так разливать?
– Дот, – медленно произнес Эдгар Гоуэр, – Джоселин – дочка Лауры Данкан.
Как заметила Джосс, глаза Дот были такими же пронзительными, как и у мужа. Встревоженная ее взглядом, она забилась поглубже в кресло.
– Бедняжка Лаура. – Дот на мгновение повернулась к чайнику. – Она бы гордилась вами, моя дорогая. Вы очень красивы.
Джосс неожиданно почувствовала себя крайне неловко.
– Спасибо. А какая она была?
– Среднего роста, худенькая, седые волосы смолоду, серые глаза. – Эдгар Гоуэр еще раз оглядел Джосс. – У вас не ее глаза, и не Филипа. Но у вас ее фигура и, как мне кажется, у нее когда-то были такие же волосы. Она была доброй, умной, с чувством юмора, но смерть двух мальчиков… Она так и не смогла этого пережить, да тут еще Филип погиб… – Он вздохнул и протянул руку к чашке. – Спасибо, родная. Джоселин, пожалуйста, ради себя самой забудьте о Белхеддоне. Они все ушли. Там нет ничего для вас.
– Эдгар! – Дот выпрямилась и резко повернулась к мужу. – Ты обещал!
– Дот, не надо.
Несколько мгновений между ними происходила молчаливая борьба, смысла которой Джосс не понимала. Атмосфера в комнате накалилась. Эдгар резко поставил чашку, пролив чай на блюдце, и встал. Подошел к камину.
– Подумай, Дот. Подумай, что ты говоришь…
– Простите, – наконец сказала Джосс. – Пожалуйста, объясните, о чем вы спорите. Если это в какой-то мере касается меня, то я полагаю, что я должна знать.
– Да, касается. – Голос Дот звучал твердо. – Эдгар дал клятву вашей матери перед тем, как она покинула Англию, и он должен сдержать слово.
Лицо Эдгара исказилось, отражая внутреннюю борьбу.
– Да, я пообещал, но это не принесет ничего, кроме несчастья.
– Что принесет? – Джосс встала. – Пожалуйста, я явно имею право знать. – Ей становилось страшно. Ей вдруг ничего не захотелось узнавать, но было уже поздно.
Эдгар глубоко вздохнул.
– Хорошо. Ты права. Я должен выполнить пожелание Лауры. – Он вздохнул, расправил плечи и снова сел за стол. – По сути, и говорить-то особо нечего. Но я пообещал ей, что, если вы когда-либо появитесь в Белхеддоне, я прослежу за тем, чтобы вам сообщили адрес ее душеприказчиков в Лондоне. Как я полагаю, она что-то оставила вам в завещании. Еще я знаю, что она написала вам письмо в тот день, когда вас удочерили. Она передала его Джону Корнишу, своему адвокату. – Гоуэр полез в нижний ящик своего стола и, покопавшись там немного, нашел карточку и протянул ее Джосс через стол.
– Но почему вам не хотелось, чтобы я об этом узнала? – удивилась Джосс. – Почему вы считали, что мне лучше не знать? – Она в волнении сжала карточку. Беглого взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что это почтенная фирма в Линкольн-инн-филдс.
– Белхеддон-Холл приносит беду, моя дорогая, вот почему. Прошлое есть прошлое. Мне кажется, не следует его тревожить. Так же считала и ваша мать. Именно поэтому она и захотела дать вам шанс начать все с начала.
– Тогда зачем она мне писала?
– Боюсь, чтобы утешить себя.
Джосс рассматривала карточку.
– Могу я зайти к вам, после того как побываю у юристов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129