ДА
- Используете для полетов энергию двойных звезд?
ДА
- Какая цель полета девятисот шаров?
СВЕДЕНИЙ НЕТ
Ответ удивил меня, и я переспросил:
- Из космоса недавно поступили изображения. Девятьсот шаров облетают белого карлика, и самый последний шар изменяет траекторию. Это вы?
СВЕДЕНИЙ НЕТ
Я не знал, как расценить такое упорное отрицание. Но не стоило терять времени.
- Вы изучаете человеческое общество?
ДА
- Почему не вступили в переговоры с Советом ученых?
ТАКОВЫ УСЛОВИЯ ОПЫТА
- Почему же обмениваетесь информацией с нами?
ОПЫТ ПРОВОДИТСЯ ЗДЕСЬ
Нет, я не психолог! Совсем не космический психолог. Не понимаю даже простые фразы...
- Можно ли продлить жизнь человека?
ОПЫТЫ РЕШАТ ЭТУ ПРОБЛЕМУ
- Сколько лет живут приматы?
В ДЕСЯТЬ РАЗ ДОЛЬШЕ ЧЕМ ЛЮДИ
- Как происходит у вас обучение?
НЕПРЕРЫВНО ПО КАНАЛУ РАДИОВОЛН И ДРУГИМ КАНАЛАМ
- У вас есть свои поэты?
В ОБЛАСТИ ОТКРЫТИЯ НОВЫХ ЗАКОНОВ ПРИРОДЫ - ДА
- А в области чувств?
ЭТА ОБЛАСТЬ В ВЕДЕНИИ АВТОМАТОВ
- Как же вы воспитываете любовь, ненависть, дружбу?
ПРОШУ УТОЧНИТЬ
- Уточнить? - Я впервые удивился и задумался. - Пожалуйста, уточняю: любовь. - Я стал читать Шекспира, Пушкина, Блока, Лорку, все самые возвышенные строки, которые я помнил.
ПОНЯТНО ПОЯВЛЕНИЕ КАКОГО-ТО ОБЪЕКТА ПЕРЕД СУБЪЕКТОМ
- Не совсем так, - сказал я, забыв, с кем имею дело. - Вас не волнуют эти стихи?
НЕТ ПРОШУ ДЛЯ УТОЧНЕНИЯ ПРИВЕСТИ ФОРМУЛУ ЛЮБВИ
И вдруг я обрадовался. Я не верил глазам, перечитывая последние буквы ускользающей с экрана строки. Облако не понимало, что такое человеческие чувства.
"_Оно не понимало_! - чуть не закричал я вслух. - Вы-то хоть понимаете, Гарга, что оно этого не понимало?!"
- Вот формула любви, - спокойно сказал я и назвал формулу фотосинтеза. - Теперь о дружбе. - И я прочитал басню, как медведь, сгоняя муху со спящего, грохнул друга камнем по голове. - Понятно? - переспросил я: открытие надо было проверить.
ПРИВЕДИТЕ ФОРМУЛУ
Эту строку я принял с сильно бьющимся сердцем, как признание в любви самой красивой девушки Вселенной.
Я наугад сказал одну из формул гравитационного поля.
- Теперь - ненависть!
Это было уже хулиганство, но я не мог сдержаться, я торжествовал и увенчал свою победу какой-то бредовой, придуманной с ходу формулой.
- А вам известна формула страха? - не удержался я.
МЫ РУКОВОДСТВУЕМСЯ ПРАВИЛАМИ БЕЗОПАСНОСТИ
Разумный ответ отрезвил меня. Я поблагодарил, передал микрофон Гарге. Он деловито закончил переговоры.
Все пело во мне от этого открытия. Каждая моя клетка кричала: оно слепо, это всемогущее облако с мощной памятью и совершенными органами чувств. Я стою перед тобой - слабый человек, сложенный из двадцати аминокислот. Я говорю с тобой на языке, в котором чуть больше тридцати букв. Но ты попробуй разберись во мне, в моих чувствах и мыслях, вернее, не в моих - в чувствах Шекспира, Пушкина, Ньютона, Эйнштейна, Толстого, Лапе, Бригова. Попробуй понять, как мы сами признали свою слабость и естественность в этом мире, когда согласились с Дарвином, когда уточнили свое место в космосе, когда сказали себе, что наш мозг отнюдь не совершенство природы. Попробуй опиши наши достоинства и пороки, наши способности и беспомощность формулами! Ты слепо, облако. Мы, люди, не побоимся встретиться с твоими всемогущими приматами.
Я чувствовал себя сильным. Я хотел рассказать об открытии Каричке.
А дядя по-своему воспринял ответы облака.
- Чему ты удивляешься? Вероятно, приматам просто неизвестны эмоции.
- Но это ужасно - ничего не чувствовать, быть просто машиной! Впрочем, у нас в институте есть Сим - очень человечная машина.
Я стал рассказывать, как Сим сочиняет смешные стихи, как предупредительно распахивает дверь и даже, по-моему, симпатизирует Каричке. Как вдруг внезапная догадка оборвала воспоминание о Симе. Я вскочил.
- Скажите, - начал я осторожно, - эти опыты с продлением жизни отразятся как-то на поведении людей?
- Несомненно. Повысятся рациональные начала.
- Но тогда никто, ни один нормальный человек не согласится на облучение облаком!
- Ты ошибаешься, - твердо сказал Гарга. - Когда люди убедятся, что каждому из них - каждому! - будут подарены четыреста - пятьсот лет, по этому вот льду пойдут толпы. Что значит потеря каких-то тончайших, почти неуловимых оттенков чувств перед такой грандиозной перспективой! Эксперимент охватит весь мир.
Я слушал его и видел вместо знакомой фигуры большую, шагающую на длинных ногах букву Л - символ бессмертия. Она, эта буква, росла с чудовищной быстротой. Она переросла Землю. Тянулась к звездам. Проткнула Галактику. Буква из формулы. Пятьсот лет, подаренные каждому. Разве это могло быть?
"Бред", - сказали бы мои товарищи. Но они были далеко, по ту сторону прозрачного купола, отгородившего остров от всего мира. Я вдруг почувствовал себя очень одиноким. Гарга действительно ничем не рисковал, разрешив мне говорить с облаком. Что мог сделать какой-то программист, запертый на острове, как в клетке? Он мог только убедиться в могуществе приматов.
20
Странно было видеть, как в солнечно-снежном квадрате двора появилось яркое пятно, победившее отблеск нашего светила. Потом в этом цилиндрическом пространстве огромного луча, исходящего от облака, возникает кусок города: часть дома, дерево, косая струя воды, промелькнувший черной тенью мобиль, бегущий мальчишка с мячом. Гарга говорит что-то в микрофон, показывает рукой - он за чертой волшебного цилиндра; тот, кто вступает в яркий круг, виден там - в настоящем, далеком от нас городе (точно так Гарга, не уезжая с Ольхона, появился однажды на космодроме).
Я стою у окна, как, наверно, и другие сотрудники, и не слышу, что диктует Гарга облаку. Город расплывается, теперь виден длинный светлый коридор, наплывающий на Гаргу, потом гладкая стена и, наконец, зал с сидящими в креслах людьми. Все, стоп! - понимаю я по взмаху Гарги. Он замер у микрофона, слушает, как и все в зале, выступающего, смотрит внимательно на доску с формулами, но не переступает черту. Он не хочет появляться в том зале.
За последнее время Гарга переменился. Я привык, что с утра он возникал на экране и спрашивал, сколько дать мне на день расчетов, чтоб я не отбил пальцы. Строгий и чуть ироничный, он беседовал так с каждым сотрудником и хотя никого не торопил и не понукал, все чувствовали, как горит в нем желание быстрее завершить опыты.
Но вот уже двое суток профессор Гарга сидел, запершись, в студии. Что он там делал в промежутках между переговорами, никто не знал. Я почему-то представлял его сгорбленную спину и устремленные в пол глаза. Мне казалось, что Гаргу мучают сомнения, правильно ли он поступает. Может быть, он, отбросив привычные понятия, смотрел на Землю с высоты облака и наблюдал маленьких человечков, как ученый - амебы под микроскопом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49