И они не могут дать представление о том, чт? тут было всего лишь 150 лет назад. В те годы окраины США – Восток, Запад и Юго-Запад – были уже хорошо обшарены человеком, а середина на картах была в буквальном смысле белым пятном.
Послушаем людей, которые на повозках и в седлах впервые двигались по равнинам. «Путешествовать по прериям – все равно что плыть на корабле по безбрежному океану. Никаких ориентиров, ни гор, ни рек, ни дерева, ни даже кустов. Только травы – иногда низкие, жесткие, иногда же такие что виднеются только головы всадников. Определить направление почти невозможно. Остановившись, ждали захода солнца, чтобы знать, где восток, а где запад. Сбился с пути – не отыщет никакая спасательная партия. Если вечером кого-нибудь не хватало – палили из ружей, трубили в рог, зажигали костры… Отставший не мог ориентироваться даже по следу – трава почти чудесным образом распрямлялась… На горизонте равнина смыкалась с небом и человек оказывался как бы в центре гигантского круга…»
Весною земли цвели. Ветер носил по просторам пьянящие запахи диких трав. А летом все высыхало, и прерия озарялась пожарами. «Горе тому, кто оказался на пути летящего вала огня… Зарево видно за пятьдесят миль. А днем о приближении огня можно было судить по летящим хлопьям золы и пепла».
Такими были эти равнины. «Редкие случайные вигвамы индейцев и снова пустыня», – пишет другой путешественник. Однако слово пустыня не следует понимать в значении нынешнем. В прериях кипела жизнь, и травы были ее основой. Мелкие грызуны – кролики и луговые собачки – водились тут в несметном количестве. Миллионами исчислялись также бизоны и вилорогие антилопы. Вслед за этими великанами весною с юга на север, в осенью снова на юг двигались хищники – чумы и волки. В этих местах благоденствовали нынешние лесные и уже очень редкие звери – медведи-гризли. У медведей соперников в прериях не было – «бизоньи индейцы», кочевавшие в этих местах, предпочитали не приближаться к медведям.
Надо ли говорить, что равнина была заполнена птицами. Луговые тетерева летали огромными стаями. В небе висели коршуны, ястребы и орлы. Гнездились и отдыхали перелетные птицы.
И все это – от трав, каждую весну собиравших «урожай солнца», до огромных медведей, шедших вслед за бизонами, – был сплетено в крепкий жгут жизни. Одно зависело от другого. И все, умирая, отдавало зелме свое тело. Зола пожаров и мертвые травы, помет и кости бизонов – все тут копилось веками. Огромной кладовой солнца были эти равнины. Лучший на Земле черноземный пласт накоплен был именно здесь. И люди это заметили сразу, как только тут появились. «Прерия – это чудесная, сухая, светлая страна», – пишет один из первых очарованных странников. А вот уже слово крестьянина, который нагнулся, сковырнул травяную корочку дерна и размял в руках комок почвы: «Здешние земли столь жирны, что пальцы становятся сальными».
И появился плуг! То, что на паре валов можно было вспахать с утра до вечера, называется акром (0,4 гектара). Эта земельная мера существует в США и поныне. Сначала редкие фермы с выбором лучших угодий замаячили в прериях. Но год за годом, распашка акр за акром, и край у Великих равнин показался. Принцип «бери сколько вспашешь» пришлось забывать. Землю стали «столбить» назахват, подобно тому как в это же время на Западе столбили золотоносный песок.
Последней шумной, драматической и отчасти комической страницей заселения прерий была знаменитая оклахомская «земельная лихорадка». В городе Оклахоме мы без труда нашли памятник этой поре. Между небоскребами на постаменте – фигуры из бронзы: усталая лошадь, на лошади мальчик, отец мальчика забивает колышек в землю. Памятник поставлен недавно на деньги разбогатевшего тут патриота.
Последний дележ оклахомских земель происходил весной в 1889 году. До этого южная прерия была убежищем для индейцев оттесненных и попросту согнанных сюда из восточной лесистой Америки. «Лесным индейцам» тут, на открытой равнине, надо думать, жилось неуютно. Но пришел час, их прогнали и с этой земли, дальше на запад, в пустыни. А тут, в Оклахоме, прерию размежевали под плуг.
В это время уже не надо было искать хлебопашца. Охотников сесть на землю было достаточно. На месте нынешних городских небоскребов они стояли шумным нетерпеливым войском – палатки, повозки, котлы с варевом над кострами – и ждали сигнала. 22 апреля в полдень грянула пушка. В клубах пыли, с криками, с гиканьем, плачем детей десять тысяч будущих фермеров, обгоняя на повозках друг друга, ринулись межевать целину. Сразу же обнаружилось жульничество – кое-кто забил свои колышки ночью, не дожидаясь сигнала пушки.
Это массированное и уже алчное наступление на прерии многократно обыграно в поговорках, прозвищах, анекдотах, романах, фильмах и опереттах. Оклахома – это страница истории США. На полях именно этой страницы следует сделать пометку: «конец прерии».
По Оклахоме мы проезжали в момент, когда на массивах созревшей пшеницы вот-вот должны были появиться комбайны. С юга, из Техаса, по Оклахоме в Канзас и далее на север в Небраску тянется знаменитый «пшеничный пояс» – самый крупный в мире массив хлебных полей. Королем пшеницы является штат Канзас (как раз середина Америки). На глобусе этому месту по широте соответствуют серединные части Греции, Турции, города Бухара, Ашхабад. Наши районы пшеницы лежат много севернее. Но любопытно, что лучшие урожаи в Канзасе дает как раз пшеница, привезенная сто лет назад из России, так называемая «красная пшеница».
Прерии стали житницей США, лучшим сельскохозяйственным районом. Кроме пшеничного пояса, есть тут также и кукурузный район (штаты Миссури, Айова, южные части Дакоты и Миннесоты). На юге, в Техасе и Оклахоме, хорошо растет хлопок. В местах очень сухих и там, где земли начинают холмиться, переходя в лесостепь, считают выгодным пасти скот. Однако и тут без плуга не обошлось – землю подняли, чтобы посеять травы.
Словом, сердцевина Америки была распахана, распахана скоро, сноровисто, с уверенностью: «все правильно». Возмездие под названием «пыльные бури» пришло в 30-х годах. Это было, возможно, самое крупное бедствие за всю историю США.
Просматривая документы, газетную хронику и фотографии того времени, хорошо чувствуешь: Америка растерялась. И никто не знал, что следует предпринять. То, что вчера еще с гордостью называли «хлебной корзиной», называть стали с ужасом: «пыльный котел». Бросая полузасыпанные фермы, люди тронулись вон из «котла». (На снимках, как во время войны, беженцы с тачками, старые «форды» со скарбом на крыше, фургоны времен пионеров. И люди в этих повозках без всякой надежды на лицах.)
В северо-западном углу Небраски, закусывая в дорожном кафе, мы перекинулись словом с пожилым человеком, жителем этих мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130