Становится очевидным, что две станции вращаются по эксцентрическим орбитам. Когда они оказываются к югу от экватора, синева северной полярной области становится обширнее и гуще.
— Понял?!
— Кажется, да. А военные спутники?
Нажатие на несколько клавиш — и у бегающих красных точек появляются зеленые шлейфы. Несколько точек группируются в тридцати градусах севернее экватора, другая группа занимает аналогичную позицию южнее экватора. Вся поверхность планеты, включая полюсы, становится оранжевой.
— Смотри!
Обе станции, перемещающиеся по эксцентрическим орбитам, и северная патрульная группа оказываются по разные стороны от полюса. Перед моими глазами разверзается великолепная синяя дыра — удобная лазейка для проникновения на планету извне.
— Это надолго? — интересуюсь я.
— Успеть можно. Надо предупредить Эли.
— Ты не могла бы вернуть прежнюю голограмму?
— Прости, я не знала, что ты работаешь. — Она вводит код, и планета увеличивается в размерах. — Изучаешь картину боев, как полководец, планирующий наступление? Вдохновляющее зрелище! Оказывается, большая часть планеты живет мирно. Утихомирить нескольких разошедшихся вояк — и дело в шляпе.
По-моему, это слишком легкомысленная шутка.
До станции А-За Коу всего день полета. Напряженная работа приносит результат: наконец-то у нас готов список имен и населенных пунктов, связанный с потенциальными нарушителями перемирия и с членством в организации, которую нам предстоит создать. Следующая задача — найти всех поименованных, наблюдать за ними, расширить список, отловить виноватых, доказать их вину, превратить их судьбу в показательный пример.
Обсуждаю с Китой и Йорой название нашей будущей организации. Для меня это не вопрос: только «Клинок Айдана»! Однако у них на сей счет собственные соображения.
— «Клинок Айдана» — великое понятие для драка, — соглашается Йора. — Ведь так называется одно из преданий Талмана!
— Но Фронт не поверит в наш нейтралитет и независимость, если мы наречем себя таким именем, — заканчивает Кита.
Немного поупиравшись, я уступаю и соглашаюсь на полную нейтральность не только по сути, но и по форме. К нам присоединяется Жнец, и мы до хрипоты спорим о названии. Согласия нет. Приходит капитан Мосс.
— Где Дэвидж?
— У себя, — отвечаю я. — А что?
— Два сообщения от Атруина'до Тимана. Во-первых, карантинные силы землян и драков выпустили совместное заявление о том, что Фронт и Маведах снова пытаются договориться о перемирии. Во-вторых, Эстоне Фална признан виновным. Приговор — бесконечный сон.
Мосс долго смотрит на меня, потом отворачивается и уходит в помещение для пассажиров. Я тащусь на ватных ногах к себе, чтобы побыть одному, в полной темноте.
34
Станция А-За Коу. Планета Викаан мерцает зеленовато-голубым светом, над ней плывут легкие белые облачка. Сама станция выглядит как велосипедные спицы без обода. На солнце каждая спица смотрится как стопки тонких вафельных полосок. Всего стопок-спиц восемь, причем три еще не достроены. Станция излучает причудливый свет. Вблизи оказывается, что в каждой спице не меньше четырнадцати слоев-этажей и по несколько тысяч освещенных иллюминаторов.
Гази Мрабет, Жнец, Кита и Дэвидж чем-то заняты, а я сижу в капитанской рубке на кушетке бортинженера и наблюдаю за процессом причаливания. Эли и Йора беспрерывно жмут на клавиши и обмениваются непонятными репликами друг с другом и с операторами на станции. Ответы операторов, судя по тому, что звучит в моих наушниках, не более членораздельны. На пульте управления бесчисленные цифры, схемы, разноцветные огоньки. Несмотря на кажущийся информационный хаос, «Эол» неуклонно движется к одной из восьми слоистых спиц. Вблизи оказывается, что в каждом слое по несколько причалов, способных принимать корабли разных размеров. Наш корабль идет следом за пятью другими, каждый из которых нацеливается на собственный помигивающий док. Я наблюдаю величественный бесшумный балет: колоссальные корабли расплываются по ячейкам. Настает и очередь «Эола» завершить плавание. Он замирает и втягивается внутрь неописуемо сложной конструкции. Все происходит так плавно, что я не замечаю, когда прекращается движение. Эли и Йора закрывают свои панели управления и дружно встают.
— Ну, что скажешь? — обращается ко мне Йора.
Я настолько потрясен масштабом и красотой происшедшего, что не нахожу достаточно выразительных слов. Эли смотрит в иллюминатор.
— Тебе не было скучно? — спрашивает он меня. — Когда швартующийся корабль не встречают стрельбой, меня клонит в сон.
Йора и капитан направляются к директору орбитального космопорта, а мы с Дэвиджем, Китой и Жнецом проталкиваемся сквозь толпу викаан, людей, драков и каких-то неведомых мне созданий, чтобы доехать на специальном транспорте от стыковочного уровня Экст-99 до грузового уровня Экст-98. На почти пустой платформе нас ждет знакомый персонаж — Эстоне Нев. На старом драке темно-коричневые брюки, башмаки, черная мантия. Дэвидж при виде Эстоне Нева бледнеет. Как только открываются двери вагона, Жнец устремляется в портовую контору, а мы с Китой ждем, пока Дэвидж поздоровается с Эстоне Невом. Оба молчат. Нев невыносимо печален, Дэвидж не может смотреть ему в глаза. Нев проводит рукой по щеке человека и привлекает его к себе. Дэвидж дрожит от волнения.
— Ты не виноват, Уилл. Фална сделал собственный выбор.
Кита сжимает мне руку. Я вижу, что ее глаза полны слез, и торопливо отворачиваюсь, чтобы самому не расплакаться. Нас ждет слишком много убийств и смертей, чтобы пускать слезу уже сейчас, особенно вспоминая Фалну. Чувствуя чье-то прикосновение к своему плечу, я оборачиваюсь. Это Эстоне Нев.
— Прости меня, Нев... — бормочу я.
Он обнимает меня и шепчет в самое ухо:
— Тебе не за что просить прощения, дитя мое.
— А Фална? Если бы я...
— Не казни себя, Язи Ро. Если этого не делаю я, то тебе и подавно не годится.
Гораздо позже, сидя в темноте и в одиночестве в своей каюте на станции, я снова борюсь с обступившими меня демонами. Почему вечное усыпление убийцы — убийцы, покушавшегося и на меня, — удручает меня сильнее, чем смерть любого из тех, кто меня любил? Я упорно размышляю и вижу единственное приемлемое объяснение: все, за исключением моего родителя, должны были умереть, и я ждал их смерти. В их любовь я не мог до конца поверить, потому что все мы всегда кое-что друг от друга утаивали. Все мы ждали смерти — своей и чужой. Фална был другим: у него было восхитительное прошлое и не менее восхитительное будущее. Избранник судьбы, он должен был жить в мире, любви, достатке и довольстве. Вот почему я поверил в его любовь ко мне. Вот почему полюбил его. Вот почему непослушная частица моей души продолжает его любить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
— Понял?!
— Кажется, да. А военные спутники?
Нажатие на несколько клавиш — и у бегающих красных точек появляются зеленые шлейфы. Несколько точек группируются в тридцати градусах севернее экватора, другая группа занимает аналогичную позицию южнее экватора. Вся поверхность планеты, включая полюсы, становится оранжевой.
— Смотри!
Обе станции, перемещающиеся по эксцентрическим орбитам, и северная патрульная группа оказываются по разные стороны от полюса. Перед моими глазами разверзается великолепная синяя дыра — удобная лазейка для проникновения на планету извне.
— Это надолго? — интересуюсь я.
— Успеть можно. Надо предупредить Эли.
— Ты не могла бы вернуть прежнюю голограмму?
— Прости, я не знала, что ты работаешь. — Она вводит код, и планета увеличивается в размерах. — Изучаешь картину боев, как полководец, планирующий наступление? Вдохновляющее зрелище! Оказывается, большая часть планеты живет мирно. Утихомирить нескольких разошедшихся вояк — и дело в шляпе.
По-моему, это слишком легкомысленная шутка.
До станции А-За Коу всего день полета. Напряженная работа приносит результат: наконец-то у нас готов список имен и населенных пунктов, связанный с потенциальными нарушителями перемирия и с членством в организации, которую нам предстоит создать. Следующая задача — найти всех поименованных, наблюдать за ними, расширить список, отловить виноватых, доказать их вину, превратить их судьбу в показательный пример.
Обсуждаю с Китой и Йорой название нашей будущей организации. Для меня это не вопрос: только «Клинок Айдана»! Однако у них на сей счет собственные соображения.
— «Клинок Айдана» — великое понятие для драка, — соглашается Йора. — Ведь так называется одно из преданий Талмана!
— Но Фронт не поверит в наш нейтралитет и независимость, если мы наречем себя таким именем, — заканчивает Кита.
Немного поупиравшись, я уступаю и соглашаюсь на полную нейтральность не только по сути, но и по форме. К нам присоединяется Жнец, и мы до хрипоты спорим о названии. Согласия нет. Приходит капитан Мосс.
— Где Дэвидж?
— У себя, — отвечаю я. — А что?
— Два сообщения от Атруина'до Тимана. Во-первых, карантинные силы землян и драков выпустили совместное заявление о том, что Фронт и Маведах снова пытаются договориться о перемирии. Во-вторых, Эстоне Фална признан виновным. Приговор — бесконечный сон.
Мосс долго смотрит на меня, потом отворачивается и уходит в помещение для пассажиров. Я тащусь на ватных ногах к себе, чтобы побыть одному, в полной темноте.
34
Станция А-За Коу. Планета Викаан мерцает зеленовато-голубым светом, над ней плывут легкие белые облачка. Сама станция выглядит как велосипедные спицы без обода. На солнце каждая спица смотрится как стопки тонких вафельных полосок. Всего стопок-спиц восемь, причем три еще не достроены. Станция излучает причудливый свет. Вблизи оказывается, что в каждой спице не меньше четырнадцати слоев-этажей и по несколько тысяч освещенных иллюминаторов.
Гази Мрабет, Жнец, Кита и Дэвидж чем-то заняты, а я сижу в капитанской рубке на кушетке бортинженера и наблюдаю за процессом причаливания. Эли и Йора беспрерывно жмут на клавиши и обмениваются непонятными репликами друг с другом и с операторами на станции. Ответы операторов, судя по тому, что звучит в моих наушниках, не более членораздельны. На пульте управления бесчисленные цифры, схемы, разноцветные огоньки. Несмотря на кажущийся информационный хаос, «Эол» неуклонно движется к одной из восьми слоистых спиц. Вблизи оказывается, что в каждом слое по несколько причалов, способных принимать корабли разных размеров. Наш корабль идет следом за пятью другими, каждый из которых нацеливается на собственный помигивающий док. Я наблюдаю величественный бесшумный балет: колоссальные корабли расплываются по ячейкам. Настает и очередь «Эола» завершить плавание. Он замирает и втягивается внутрь неописуемо сложной конструкции. Все происходит так плавно, что я не замечаю, когда прекращается движение. Эли и Йора закрывают свои панели управления и дружно встают.
— Ну, что скажешь? — обращается ко мне Йора.
Я настолько потрясен масштабом и красотой происшедшего, что не нахожу достаточно выразительных слов. Эли смотрит в иллюминатор.
— Тебе не было скучно? — спрашивает он меня. — Когда швартующийся корабль не встречают стрельбой, меня клонит в сон.
Йора и капитан направляются к директору орбитального космопорта, а мы с Дэвиджем, Китой и Жнецом проталкиваемся сквозь толпу викаан, людей, драков и каких-то неведомых мне созданий, чтобы доехать на специальном транспорте от стыковочного уровня Экст-99 до грузового уровня Экст-98. На почти пустой платформе нас ждет знакомый персонаж — Эстоне Нев. На старом драке темно-коричневые брюки, башмаки, черная мантия. Дэвидж при виде Эстоне Нева бледнеет. Как только открываются двери вагона, Жнец устремляется в портовую контору, а мы с Китой ждем, пока Дэвидж поздоровается с Эстоне Невом. Оба молчат. Нев невыносимо печален, Дэвидж не может смотреть ему в глаза. Нев проводит рукой по щеке человека и привлекает его к себе. Дэвидж дрожит от волнения.
— Ты не виноват, Уилл. Фална сделал собственный выбор.
Кита сжимает мне руку. Я вижу, что ее глаза полны слез, и торопливо отворачиваюсь, чтобы самому не расплакаться. Нас ждет слишком много убийств и смертей, чтобы пускать слезу уже сейчас, особенно вспоминая Фалну. Чувствуя чье-то прикосновение к своему плечу, я оборачиваюсь. Это Эстоне Нев.
— Прости меня, Нев... — бормочу я.
Он обнимает меня и шепчет в самое ухо:
— Тебе не за что просить прощения, дитя мое.
— А Фална? Если бы я...
— Не казни себя, Язи Ро. Если этого не делаю я, то тебе и подавно не годится.
Гораздо позже, сидя в темноте и в одиночестве в своей каюте на станции, я снова борюсь с обступившими меня демонами. Почему вечное усыпление убийцы — убийцы, покушавшегося и на меня, — удручает меня сильнее, чем смерть любого из тех, кто меня любил? Я упорно размышляю и вижу единственное приемлемое объяснение: все, за исключением моего родителя, должны были умереть, и я ждал их смерти. В их любовь я не мог до конца поверить, потому что все мы всегда кое-что друг от друга утаивали. Все мы ждали смерти — своей и чужой. Фална был другим: у него было восхитительное прошлое и не менее восхитительное будущее. Избранник судьбы, он должен был жить в мире, любви, достатке и довольстве. Вот почему я поверил в его любовь ко мне. Вот почему полюбил его. Вот почему непослушная частица моей души продолжает его любить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172