Люди продажны по природе, их легко подкупить. Они бесстыдно предлагают взятки любому, кто может принести им пользу. Но насквозь продажного драка я представить не могу.
При подходе к откинутому люку спускаемого аппарата я вижу три фигуры. Свет не зажигают. Рик отдает толстый конверт и исчезает в темноте. Я пытаюсь найти глазами его спутника-драка, но Дуло Рина уже нет. Двое из команды спускаемого аппарата залезают внутрь.
— Ты пассажир? — спрашивает взявший конверт. Я отвечаю утвердительно.
Мне показывают на лестницу, и я карабкаюсь по ней, потом спускаюсь вниз. Меня успокоило то, что рука, сделавшая пригласительный жест, принадлежит человеку. Двое других членов команды встречают меня с непроницаемыми лицами и нетерпеливо жестикулируют. Это драки. Я должен спрятаться под полом грузового отсека. В тайнике меня ждет губчатый матрас, одеяло и две емкости — одна с водой, другая для отправления естественной нужды.
— Кабина люкс, — говорит один из драков. Другой, взяв из угла панель, вынутую из пола, добавляет по-английски:
— Полезай. Я узнаю у капитана, какими фильмами ты сможешь развлечься в полете.
Не понимаю я их шуток, поэтому не присоединяюсь к их смеху. Передо мной продажные драки, мне за них мучительно стыдно.
Я сажусь на матрас. Двое драков и человек накрывают дыру панелями и шумно их привинчивают. После этого воцаряется тишина. Я остаюсь в кромешной тьме наедине со своими страхами.
Вдруг эти продажные люди и драки попросту вышвырнут меня в безвоздушное пространство и поделят свои бесчестные барыши, уверенные, что преступление никогда не раскроется? Вдруг карантинные власти обнаружат меня и предадут суду? Если в полете возникнут непредвиденные осложнения, сообразит ли кто-нибудь отвинтить панели и выпустить меня? Или меня сознательно принесут в жертву?
А если я и доберусь до Драко, то не махнут ли там на меня рукой, не запретят ли обратиться в Талман-ковах? Не оттолкнут ли меня как отступника, не прошедшего ритуалов и не занесенного в родовой архив?
Я ощущаю сквозь матрас вибрацию, потом начинает нарастать невыносимый вой турбин. Я зажимаю руками голову, но вой проникает в меня через все поры. Толчок, душераздирающий рев — и меня вдавливает в губчатый матрас. Вскоре все мое тело наливается свинцом, я не могу поднять ни рук, ни головы. Давление все нарастает, я уже кричу от боли. Напрягшись, я переворачиваюсь на бок. Это ощущается, как падение, голова, ударившись о матрас, едва не раскалывается, как дыня при ударе о камень. Я навечно парализован, дыхание становится прерывистым, воздух смертельно холоден, до одеяла не дотянуться...
Так как с боеспособностью? Лучше не задавать больше этот вопрос. Никогда прежде я не летал в космос. Кажется, я сейчас умру.
7
На орбитальной станции двое драков вытаскивают меня, полумертвого, из тайника, натягивают на меня бурый комбинезон и потихоньку выводят из спускаемого аппарата под видом члена экипажа. Потом они молча ведут меня по коридорам, куда-то вниз, через ангары, снова по коридорам. Мгновение — и на мне бледно-зеленая форма, как на всей команде орбитальной станции. Драк и человек, которых я вижу впервые, ведут меня по новым коридорам к гигантскому ангару, в котором готовится к вылету черный корабль раз в пять больше спускаемого аппарата. Человек заталкивает меня в какую-то нишу и снова велит переодеться — на сей раз в серо-черную форму. Драк тем временем мастерит мне жетон-пропуск и следит, чтобы нас не заметили.
— Что ты умеешь делать? — спрашивает меня драк. — Мы должны зачислить тебя в команду.
Я размышляю и отвечаю:
— Умею убивать и оставаться живым.
Драк окидывает меня холодным взглядом. В наш разговор вмешивается человек:
— Наверное, ты умеешь ремонтировать дракское вооружение?
— И дракское, и человечье.
Еще один холодный взгляд — на сей раз человечьих глаз. Драк кодирует мой жетон, проверяет коды маленьким фонариком и кивает человеку. Человек говорит:
— Мой друг повозился с кодами и включил тебя в команду корабля «Тора Соам».
Оказывается, корабль назван в честь самого опасного предателя-драка, носившего когда-либо Почетное оружие Айдана! Что за безумие — чтить память изменника из изменников!
— Ты все понял? — Человек торопится.
— Да. Где корабль?
— Там. — Видя мою растерянность, он тычет пальцем в иллюминатор. — На орбите, в сотне кликов от станции. Гавей «клик»?
— Я понимаю.
Он указывает кивком на черный корабль в ангаре. Рядом с кораблем стоит группа важных лиц в сопровождении помощников.
— Это один из шаттлов «Соама». Когда команда начнет грузиться, мы познакомим тебя с нашим другом, который проведет тебя на борт и покажет что к чему. Он нашел для тебя вакансию в команде. Если кто спросит, называй свое настоящее имя и говори, что принадлежишь к шестой бригаде обслуживания. Корабль доставит на Драко дипломатов и почту, так что твои услуги никому не понадобятся. У тебя будет свое спальное место и паек. Не лезь никому на глаза, держи язык за зубами — и все будет в порядке.
Другом контрабандистов оказывается Бинас Пави, офицер с «Торы Соама». Деньги, уплаченные за мой перелет Зенаком Аби, не передаются из рук в руки. Вместо денег человек отдает Пави тяжелый контейнер с единственным экспортным товаром Амадина — «пастилками счастья». С Амадина через всю галактику к Драко тянется цепочка слюнявых грез. У Пави, если воспользоваться человеческим сравнением, дьявольские глаза. Меня стараются никому не показывать, сам я держусь скромнее некуда, но, по-моему, все равно почти вся команда знает, что происходит. Возможно, платы Зенака Аби хватает на всех, а возможно, всем просто на все наплевать. Такого отношения я не понимаю. Те, кто хлебнул Амадина, знают, что смерть неминуемо оставляет кровавые следы. Война рождает собственных детей, чуждых тем, у кого другой родитель. Экипаж орбитальной станции и «Торы Соама» — не воины, знающие с рождения свое предназначение, а специалисты, продающие за деньги свое время.
Корабельный арсенал представляет собой каморку, мастерскую и каюту ответственного, то есть мою. В мастерской верстак и шкафчики с контрольными приборами, инструментами и всем необходимым. Все инструменты новенькие, коробки с боеприпасами ни разу не открывались, почти все оружие корабля лежит разобранное в мешках, в которых было сюда доставлено. То, что распаковано и собрано, либо не чищено, либо вообще не пригодно для использования. Но мне до этой постыдной неподготовленности нет дела. Задачи «Торы Соама» меня не касаются.
Я скучаю в своей крохотной каюте и смотрю от нечего делать человечьи и дракские постановки на своем мониторе. Когда это занятие становится мне поперек горла, я приступаю к играм и окончательно дурею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172