Им — этому безликому, безымянному воинству, которое по воле художника лишь чуть угадывается на склоне никогда не существовавшего холма.
В десять часов пополуночи, июня пятого дня в лето от Рождества Христова тысяча шестьсот двадцать пятое, в царствование нашего славного государя Филиппа Четвертого я вместе с капитаном Алатристе, Себастьяном Копонсом, Курро Гарроте и прочими выжившими — в сильно прореженном взводе осталось таковых немного — присутствовал при капитуляции крепости Бреда. А спустя девять лет, в Мадриде, стоя перед картиной, написанной Диего Веласкесом, я словно бы вновь услышал барабанный бой, увидел, как издалека, между окутанных дымом фортов и траншей перед Бредой движутся, чуть колыша знамена и копья, бестрепетные полки лучшей в мире пехоты, идут испанцы — всем ненавистные, свирепые, надменные, вспоминающие о дисциплине только под огнем, твердо помнящие, что «все вынесут они на поле брани, лишь не снесут к ним обращенной брани».
От издателя
К вопросу о присутствии капитана Алатристе на картине Диего Веласкеса «Сдача Бреды»
Вопрос о том, имеется ли в числе персонажей картины Веласкеса «Сдача Бреды» капитан Диего Алатристе-и-Тенорио, дебатируется уже на протяжении значительного времени. Опираясь на свидетельство Иньиго Бальбоа, непосредственного очевидца создания картины, который без колебаний утверждал (причем дважды — на стр. 10 «Капитана Алатристе» и на стр. 217 «Испанской ярости»), что его хозяин является одним из персонажей этой композиции, удалось установить путем изучения голов в правой части полотна, что центральный образ, бесспорно, принадлежит генералу Спиноле и — с меньшей степенью уверенности — идентифицировать находящихся рядом с ним лиц, как соответственно — Карлоса Колому, маркизов Леганеса и Эспинара, а также принца Нойбургского. Исследования профессоров Хусти, Альенде Салазара, Санчеса Кантона и Тембури Альвареса показывают, что одна из голов на картине носит явные черты сходства с наружностью капитана Алатристе, описанной Иньиго Бальбоа.
Ни прапорщик с древком знамени на плече, ни безбородый и безусый мушкетер на дальнем плане слева не могут быть Диего Алатристе. Отпадают также бледный кабальеро с непокрытой головой, стоящий под знаменем рядом с конем, и тучный офицер без шляпы, виднеющийся под горизонтальным стволом аркебузы — в последнем профессор Севильского университета Серхио Саморано идентифицировал капитана Кармело Брагадо. Некоторые ученые выдвинули предположение, что Диего Алатристе — это стоящий на переднем плане справа офицер, повернутый лицом к зрителям, тогда как целый ряд специалистов — и среди них Тембури — считают, что в этом образе Веласкес запечатлел самого себя, как бы уравновесив автопортретом изображение своего друга Алонсо Кано, представленного в виде голландского аркебузира на переднем плане слева.
Как указывает профессор Саморано в своем труде «Бреда — реальность и легенда», черты Диего Алатристе могут совпадать с чертами офицера, стоящего справа, хотя нельзя не признать, что черты этого персонажа мягче, нежели черты капитана Алатристе, знакомые нам по описанию Иньиго Бальбоа. Однако, по наблюдению барселонского исследователя и переводчика Мигеля Антона, изложенному в его работе «Капитан Алатристе и взятие Бреды», возраст его, не превышая тридцати лет, не совпадает с возрастом Алатристе в 1625 году и уж тем более — в 1634-1635 гг. , когда и создавалось полотно, не говоря уж о том, что Алатристе, хотя и командовал взводом, оставался рядовым солдатом и, следовательно, не мог носить знаки различия офицера, которые мы видим на картине. Возможность того, что Алатристе, не представленный в правой группе персонажей, помещается среди других испанцев, стоящих на самом заднем плане, за протянутой рукой генерала Спинолы, отвергается после тщательного анализа, произведенного специалистом из «Фигаро Магазэн» Этьеном де Монтети.
Но как же быть с утверждением Иньиго Бальбоа, приведенном в первом томе настоящей серии на стр. 10: «…ибо когда при штурме бастиона Юлих отца моего прошила аркебузная пуля — отчего он и не попал на картину „Сдача Бреды“, не в пример своему другу и тезке Алатристе, которого-то художник Веласкес как раз запечатлел на ней справа, прямо за лошадиным крупом… »? Эти не слишком связные слова в течение длительного времени было принято считать лишь игрой воображения, данью благодарной памяти капитану Алатристе, не выдерживающей никакой критики с точки зрения исторической достоверности. Даже сам Артуро Перес-Реверте, в пору работы над «Приключениями капитана Алатристе» использовавший в качестве документального источника воспоминания Иньиго Бальбоа, который служил солдатом во Фландрии и Италии, участвовал уже в чине прапорщика в битве при Рокруа, затем был лейтенантом королевского почтового ведомства, затем — капитаном испанской гвардии, по достижении пятидесятилетнего возраста (в 1660 году) вышел в отставку вскоре после своей женитьбы на донье Инее Альварес де Толедо, вдове маркиза де Алыуасаса, — считал утверждения Иньиго Бальбоа не соответствующими действительности.
Счастливый случай позволил раскрыть эту тайну, приняв в расчет данные, мимо которых прошли все исследователи, включая и самого создателя серии, базирующейся практически целиком на рукописи Бальбоа . В августе 1998 года, когда я по делам издательским посетил Переса-Реверте у него дома возле Эскориала, писатель поведал мне, сам еще не вполне оправясь от глубокого изумления, о своем случайном открытии, произошедшем при изучении документов для создания эпилога третьего тома. Накануне, сверяясь с монографией «Веласкес», принадлежащей перу Хосе Камона Аснара, одного из крупнейших знатоков творчества нашего гения, Перес-Реверте на стр. 508-509 первого тома (Мадрид, «Эспаса Кальпе», 1964) обнаружил, что профессор Аснар на основании рентгенологического изучения полотна «Сдача Бреды» нашел подтверждения некоторым утверждениям Иньиго Бальбоа, до сей поры представлявшимся, мягко говоря, противоречивыми: так например, знамена на заднем плане в самом деле были «записаны» и заменены копьями. Что же, с художником, известным своими «раскаяньями», подобное случалось не раз — он уничтожал уже написанные фигуры и предметы, изменял черты, отыскивал иное композиционное решение. Но, помимо знамен, уступивших место копьям, — согласимся, что, не будь этого, картина производила бы совсем иное впечатление! — выяснилось, что конь был прежде написан в трех различных видах; что на самом заднем плане, в точном соответствии с действительностью, угадывается некое водное пространство с плывущим кораблем; что в первоначальном варианте Спинола держался прямее;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
В десять часов пополуночи, июня пятого дня в лето от Рождества Христова тысяча шестьсот двадцать пятое, в царствование нашего славного государя Филиппа Четвертого я вместе с капитаном Алатристе, Себастьяном Копонсом, Курро Гарроте и прочими выжившими — в сильно прореженном взводе осталось таковых немного — присутствовал при капитуляции крепости Бреда. А спустя девять лет, в Мадриде, стоя перед картиной, написанной Диего Веласкесом, я словно бы вновь услышал барабанный бой, увидел, как издалека, между окутанных дымом фортов и траншей перед Бредой движутся, чуть колыша знамена и копья, бестрепетные полки лучшей в мире пехоты, идут испанцы — всем ненавистные, свирепые, надменные, вспоминающие о дисциплине только под огнем, твердо помнящие, что «все вынесут они на поле брани, лишь не снесут к ним обращенной брани».
От издателя
К вопросу о присутствии капитана Алатристе на картине Диего Веласкеса «Сдача Бреды»
Вопрос о том, имеется ли в числе персонажей картины Веласкеса «Сдача Бреды» капитан Диего Алатристе-и-Тенорио, дебатируется уже на протяжении значительного времени. Опираясь на свидетельство Иньиго Бальбоа, непосредственного очевидца создания картины, который без колебаний утверждал (причем дважды — на стр. 10 «Капитана Алатристе» и на стр. 217 «Испанской ярости»), что его хозяин является одним из персонажей этой композиции, удалось установить путем изучения голов в правой части полотна, что центральный образ, бесспорно, принадлежит генералу Спиноле и — с меньшей степенью уверенности — идентифицировать находящихся рядом с ним лиц, как соответственно — Карлоса Колому, маркизов Леганеса и Эспинара, а также принца Нойбургского. Исследования профессоров Хусти, Альенде Салазара, Санчеса Кантона и Тембури Альвареса показывают, что одна из голов на картине носит явные черты сходства с наружностью капитана Алатристе, описанной Иньиго Бальбоа.
Ни прапорщик с древком знамени на плече, ни безбородый и безусый мушкетер на дальнем плане слева не могут быть Диего Алатристе. Отпадают также бледный кабальеро с непокрытой головой, стоящий под знаменем рядом с конем, и тучный офицер без шляпы, виднеющийся под горизонтальным стволом аркебузы — в последнем профессор Севильского университета Серхио Саморано идентифицировал капитана Кармело Брагадо. Некоторые ученые выдвинули предположение, что Диего Алатристе — это стоящий на переднем плане справа офицер, повернутый лицом к зрителям, тогда как целый ряд специалистов — и среди них Тембури — считают, что в этом образе Веласкес запечатлел самого себя, как бы уравновесив автопортретом изображение своего друга Алонсо Кано, представленного в виде голландского аркебузира на переднем плане слева.
Как указывает профессор Саморано в своем труде «Бреда — реальность и легенда», черты Диего Алатристе могут совпадать с чертами офицера, стоящего справа, хотя нельзя не признать, что черты этого персонажа мягче, нежели черты капитана Алатристе, знакомые нам по описанию Иньиго Бальбоа. Однако, по наблюдению барселонского исследователя и переводчика Мигеля Антона, изложенному в его работе «Капитан Алатристе и взятие Бреды», возраст его, не превышая тридцати лет, не совпадает с возрастом Алатристе в 1625 году и уж тем более — в 1634-1635 гг. , когда и создавалось полотно, не говоря уж о том, что Алатристе, хотя и командовал взводом, оставался рядовым солдатом и, следовательно, не мог носить знаки различия офицера, которые мы видим на картине. Возможность того, что Алатристе, не представленный в правой группе персонажей, помещается среди других испанцев, стоящих на самом заднем плане, за протянутой рукой генерала Спинолы, отвергается после тщательного анализа, произведенного специалистом из «Фигаро Магазэн» Этьеном де Монтети.
Но как же быть с утверждением Иньиго Бальбоа, приведенном в первом томе настоящей серии на стр. 10: «…ибо когда при штурме бастиона Юлих отца моего прошила аркебузная пуля — отчего он и не попал на картину „Сдача Бреды“, не в пример своему другу и тезке Алатристе, которого-то художник Веласкес как раз запечатлел на ней справа, прямо за лошадиным крупом… »? Эти не слишком связные слова в течение длительного времени было принято считать лишь игрой воображения, данью благодарной памяти капитану Алатристе, не выдерживающей никакой критики с точки зрения исторической достоверности. Даже сам Артуро Перес-Реверте, в пору работы над «Приключениями капитана Алатристе» использовавший в качестве документального источника воспоминания Иньиго Бальбоа, который служил солдатом во Фландрии и Италии, участвовал уже в чине прапорщика в битве при Рокруа, затем был лейтенантом королевского почтового ведомства, затем — капитаном испанской гвардии, по достижении пятидесятилетнего возраста (в 1660 году) вышел в отставку вскоре после своей женитьбы на донье Инее Альварес де Толедо, вдове маркиза де Алыуасаса, — считал утверждения Иньиго Бальбоа не соответствующими действительности.
Счастливый случай позволил раскрыть эту тайну, приняв в расчет данные, мимо которых прошли все исследователи, включая и самого создателя серии, базирующейся практически целиком на рукописи Бальбоа . В августе 1998 года, когда я по делам издательским посетил Переса-Реверте у него дома возле Эскориала, писатель поведал мне, сам еще не вполне оправясь от глубокого изумления, о своем случайном открытии, произошедшем при изучении документов для создания эпилога третьего тома. Накануне, сверяясь с монографией «Веласкес», принадлежащей перу Хосе Камона Аснара, одного из крупнейших знатоков творчества нашего гения, Перес-Реверте на стр. 508-509 первого тома (Мадрид, «Эспаса Кальпе», 1964) обнаружил, что профессор Аснар на основании рентгенологического изучения полотна «Сдача Бреды» нашел подтверждения некоторым утверждениям Иньиго Бальбоа, до сей поры представлявшимся, мягко говоря, противоречивыми: так например, знамена на заднем плане в самом деле были «записаны» и заменены копьями. Что же, с художником, известным своими «раскаяньями», подобное случалось не раз — он уничтожал уже написанные фигуры и предметы, изменял черты, отыскивал иное композиционное решение. Но, помимо знамен, уступивших место копьям, — согласимся, что, не будь этого, картина производила бы совсем иное впечатление! — выяснилось, что конь был прежде написан в трех различных видах; что на самом заднем плане, в точном соответствии с действительностью, угадывается некое водное пространство с плывущим кораблем; что в первоначальном варианте Спинола держался прямее;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47