— Элли отчаянно пыталась унять дрожь в голосе. — Не зная, кто вы. Даже не видя вашего лица.
— Увидишь, когда придет время. А теперь поешь как следует..
Она проводила его взглядом до двери.
— Кто вы?
Бак остановился и повернул голову:
— Я твой друг, Элли. — Щелкнул замок.
Это было невыносимо. Она вскочила на ноги и забарабанила в дверь кулаками, закричала, нет, завыла от гнева и страха.
Слушая ее, Бак блаженствовал. Месть, хотя и неполная, все равно месть. Сладкая. Когда-то его заперла в клетку ее бабушка. Теперь он — Элли. Очередь внучки колотить в стену и выть. На сей раз тюремщик он.
Обессилев, Элли повалилась в кресло и уставилась на аппетитную еду. Ее больше не заботило, есть там отрава или нет. Она попробовала хлеб и чуть не подавилась. Кусок застрял в сухом горле. Элли пригубила вина, похлебала куриный суп, отправила в рот еще один кусочек хлеба и легла на постель. Помирать так помирать.
Время тащилось как черепаха. Смерть запаздывала. Элли вскочила и засновала по комнате. «Почему он не приходит? Как долго я здесь? Двое суток? Трое? Майя наверняка меня хватилась. Скоро приедет Дэн и сразу начнет разыскивать. Чан тоже поднимет шум, будет возмущаться, пытаться связаться со мной по телефону…»
Беспомощность приводила в бешенство. Она схватила хрустальный бокал и швырнула о стену. Он громко разбился на множество осколков. Вслед за ним отправились тарелки «Лимож». Элли ринулась к стенному шкафу. Одежда полетела на пол. Туда же — сексуальное белье из комода. Она яростно утрамбовала кучу ногами и под занавес залила вином белый атлас и кружева, глядя дикими глазами, как расплывается красное пятно. «Мой сон сбылся, на постель струится кровь, сейчас эта пучина меня поглотит…»
И она пронзительно закричала. Прибежал Бак. Посмотрел на разбитую посуду, на мокрую постель, на милые вещицы, которые он купил ей, желая сделать приятное. Охранники в санатории «Гудзон» сейчас узнали бы этот ледяной взгляд и импульсивно сжатые сильные пальцы.
Он двинулся к ней. Элли быстро шагнула назад, не отрывая глаз от маски. Еще шаг, и спина уперлась в стену. Бежать некуда. Он так близко, что она слышит дыхание, насыщенное запахом мяты.
Он схватил ее за грудь, плотно прижался к телу. Она почувствовала, как он дрожит от возбуждения.
— Нет. — Элли отвернула лицо в сторону. — Нет, нет, нет…
Из-за его спины она увидела приоткрытую дверь. Близость свободы придала сумасшедшую силу. Она присела, нырнула под его руку, схватила мучителя за ноги и дернула. Он растянулся во весь рост, Элли рванулась к двери. Он извернулся и поймал ее за штанину.
Сверкнула красивая серебряная вилка «Кристофле». В одно мгновение она очутилась у Элли, а в следующее вонзилась в мучителя. Он зарычал от боли и выпустил жертву.
Элли устремилась к выходу.
Мучитель оказался проворнее.
— Сука.
От удара Элли не рухнула замертво. Даже не пикнула. Просто сделала поворот на сто восемьдесят градусов и уперла в него взгляд.
Она смотрела так же, как ее бабушка. С ненавистью и отвращением. Презирая. Будто перед ней было последнее ничтожество.
Он поискал, чем бы ее связать. Выдернул вилку из настольной лампы и шнуром стянул Элли руки за спиной. Постоял, постоял и, глядя на нее, вынул из кармана нож.
Время замерло.
Звонко выскочило лезвие. Элли подумала, что сейчас умрет — и слава Богу. Но он только перерезал шнур.
Затем, тяжело дыша, медленно стянул с лица маску.
Ее изумление длилось не меньше минуты. Наконец она обрела дар речи.
— Эд Йенсен? Но почему? — Он молча вышел из комнаты. Дверь осталась открытой. Свобода. Но Элли не шелохнулась.
«Зачем он это сделал? Зачем? И кто он?» Бак вернулся с длинной веревкой. Связал ей лодыжки и снова стянул за спиной руки. Вздохнул:
— Эх, Элли, Элли, какая же ты глупая женщина. Неужели не понимаешь, что у тебя нет шансов?
Он поднял ее на руки, отнес по коридору в другую комнату, бросил на диван.
Она уткнулась носом в подушки. Он попыхтел рядом и удалился.
Элли осторожно повернула лицо к свету.
За окном зеленела гряда гор и серело небо. Наверное, рядом домов не было, потому что стояла гробовая тишина. Ни лая собак, ни криков детей, ни урчания автомобилей. Только тишина, среди которой ее тело никто никогда не найдет. А в том, что Эд Йенсен ее убьет, Элли не сомневалась.
Он появился опять и что-то раздраженно швырнул на пол. Она глянула краем глаза. Большая упаковочная клеть, обрешеченный ящик из тех, что используют при перевозках. Он подошел, поднял ее и положил туда.
На мгновение их взгляды встретились. Он захлопнул крышку.
Затем Элли услышала стук молотка, скрип шагов, грохот тяжелой двери, щелкнул замок. И все. Ни звука, ни света, ни времени, ни пространства.
Глава 72
Дэн приехал в аэропорт пораньше, поэтому пришлось подождать.
— Рад тебя видеть.
Пятовски оглядел друга и покачал головой. Помятый, взъерошенный, на щеках щетина: похоже, не спал двое суток. Они направились к автостоянке.
— Какой счет?
— Пока ноль.
— Давай-ка расскажи все по порядку.
— Да тут и рассказывать особо нечего. В последний раз ее видели в кафе в пятницу поздно вечером, примерно без пятнадцати час. Одну. Кафе закрыто. Дом тоже.
Голос Дэна дрогнул, когда он вспомнил спальню и розовый халат, который столь не гармонировал с волосами Элли. Он вывел «эксплорер» и влился в поток машин.
— Ее автомобиль нашли на четырехэтажной автостоянке, там, где она его оставила. Запертый. Она будто растворилась в воздухе где-то между кафе и автостоянкой. Никаких следов — Он бросил угрюмый взгляда на Пита. — Негодяй знал, где она работает, ее распорядок дня, привычки. Он затаился и ждал удобного момента. Я уверен.
— Но должны быть мотивы. Может, бывший дружок? Отвергнутая любовь и все прочее? Она кому-то дала отставку, и тот не пожелал смириться, а?
— Она ничего об этом не рассказывала. Постоянно твердила, что для любви у нее совершенно нет времени, в том числе и для меня.
Пятовски невольно улыбнулся.
— Ладно. Тогда одержимый? Подходит?
На бульваре Сенчури движение застопорилось. Дэн нетерпеливо посигналил водителю, который хотел его подрезать.
— Не исключено. Значит, он все время находился поблизости, подпитывал свою страсть. Но его никто не заметил.
— А как насчет мести? — Пятовски закурил «Мальборо лайт». Дэн зыркнул в его сторону, и Пит загасил сигарету. — Извини, забыл, что здесь зона для некурящих.
— Ты думаешь, кто-то затаил обиду?
— Да, из сослуживцев.
— С поваром они вечно переругиваются, но это общеизвестно и совершенно безобидно. Остальные просто ее обожают. — Посмотрев на друга, зажавшего в зубах погасшую сигарету, Дэн вяло предсказал: — Если ты не покончишь с этим, умрешь в сорок.
— Мне уже сорок два, — отмахнулся Пит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Увидишь, когда придет время. А теперь поешь как следует..
Она проводила его взглядом до двери.
— Кто вы?
Бак остановился и повернул голову:
— Я твой друг, Элли. — Щелкнул замок.
Это было невыносимо. Она вскочила на ноги и забарабанила в дверь кулаками, закричала, нет, завыла от гнева и страха.
Слушая ее, Бак блаженствовал. Месть, хотя и неполная, все равно месть. Сладкая. Когда-то его заперла в клетку ее бабушка. Теперь он — Элли. Очередь внучки колотить в стену и выть. На сей раз тюремщик он.
Обессилев, Элли повалилась в кресло и уставилась на аппетитную еду. Ее больше не заботило, есть там отрава или нет. Она попробовала хлеб и чуть не подавилась. Кусок застрял в сухом горле. Элли пригубила вина, похлебала куриный суп, отправила в рот еще один кусочек хлеба и легла на постель. Помирать так помирать.
Время тащилось как черепаха. Смерть запаздывала. Элли вскочила и засновала по комнате. «Почему он не приходит? Как долго я здесь? Двое суток? Трое? Майя наверняка меня хватилась. Скоро приедет Дэн и сразу начнет разыскивать. Чан тоже поднимет шум, будет возмущаться, пытаться связаться со мной по телефону…»
Беспомощность приводила в бешенство. Она схватила хрустальный бокал и швырнула о стену. Он громко разбился на множество осколков. Вслед за ним отправились тарелки «Лимож». Элли ринулась к стенному шкафу. Одежда полетела на пол. Туда же — сексуальное белье из комода. Она яростно утрамбовала кучу ногами и под занавес залила вином белый атлас и кружева, глядя дикими глазами, как расплывается красное пятно. «Мой сон сбылся, на постель струится кровь, сейчас эта пучина меня поглотит…»
И она пронзительно закричала. Прибежал Бак. Посмотрел на разбитую посуду, на мокрую постель, на милые вещицы, которые он купил ей, желая сделать приятное. Охранники в санатории «Гудзон» сейчас узнали бы этот ледяной взгляд и импульсивно сжатые сильные пальцы.
Он двинулся к ней. Элли быстро шагнула назад, не отрывая глаз от маски. Еще шаг, и спина уперлась в стену. Бежать некуда. Он так близко, что она слышит дыхание, насыщенное запахом мяты.
Он схватил ее за грудь, плотно прижался к телу. Она почувствовала, как он дрожит от возбуждения.
— Нет. — Элли отвернула лицо в сторону. — Нет, нет, нет…
Из-за его спины она увидела приоткрытую дверь. Близость свободы придала сумасшедшую силу. Она присела, нырнула под его руку, схватила мучителя за ноги и дернула. Он растянулся во весь рост, Элли рванулась к двери. Он извернулся и поймал ее за штанину.
Сверкнула красивая серебряная вилка «Кристофле». В одно мгновение она очутилась у Элли, а в следующее вонзилась в мучителя. Он зарычал от боли и выпустил жертву.
Элли устремилась к выходу.
Мучитель оказался проворнее.
— Сука.
От удара Элли не рухнула замертво. Даже не пикнула. Просто сделала поворот на сто восемьдесят градусов и уперла в него взгляд.
Она смотрела так же, как ее бабушка. С ненавистью и отвращением. Презирая. Будто перед ней было последнее ничтожество.
Он поискал, чем бы ее связать. Выдернул вилку из настольной лампы и шнуром стянул Элли руки за спиной. Постоял, постоял и, глядя на нее, вынул из кармана нож.
Время замерло.
Звонко выскочило лезвие. Элли подумала, что сейчас умрет — и слава Богу. Но он только перерезал шнур.
Затем, тяжело дыша, медленно стянул с лица маску.
Ее изумление длилось не меньше минуты. Наконец она обрела дар речи.
— Эд Йенсен? Но почему? — Он молча вышел из комнаты. Дверь осталась открытой. Свобода. Но Элли не шелохнулась.
«Зачем он это сделал? Зачем? И кто он?» Бак вернулся с длинной веревкой. Связал ей лодыжки и снова стянул за спиной руки. Вздохнул:
— Эх, Элли, Элли, какая же ты глупая женщина. Неужели не понимаешь, что у тебя нет шансов?
Он поднял ее на руки, отнес по коридору в другую комнату, бросил на диван.
Она уткнулась носом в подушки. Он попыхтел рядом и удалился.
Элли осторожно повернула лицо к свету.
За окном зеленела гряда гор и серело небо. Наверное, рядом домов не было, потому что стояла гробовая тишина. Ни лая собак, ни криков детей, ни урчания автомобилей. Только тишина, среди которой ее тело никто никогда не найдет. А в том, что Эд Йенсен ее убьет, Элли не сомневалась.
Он появился опять и что-то раздраженно швырнул на пол. Она глянула краем глаза. Большая упаковочная клеть, обрешеченный ящик из тех, что используют при перевозках. Он подошел, поднял ее и положил туда.
На мгновение их взгляды встретились. Он захлопнул крышку.
Затем Элли услышала стук молотка, скрип шагов, грохот тяжелой двери, щелкнул замок. И все. Ни звука, ни света, ни времени, ни пространства.
Глава 72
Дэн приехал в аэропорт пораньше, поэтому пришлось подождать.
— Рад тебя видеть.
Пятовски оглядел друга и покачал головой. Помятый, взъерошенный, на щеках щетина: похоже, не спал двое суток. Они направились к автостоянке.
— Какой счет?
— Пока ноль.
— Давай-ка расскажи все по порядку.
— Да тут и рассказывать особо нечего. В последний раз ее видели в кафе в пятницу поздно вечером, примерно без пятнадцати час. Одну. Кафе закрыто. Дом тоже.
Голос Дэна дрогнул, когда он вспомнил спальню и розовый халат, который столь не гармонировал с волосами Элли. Он вывел «эксплорер» и влился в поток машин.
— Ее автомобиль нашли на четырехэтажной автостоянке, там, где она его оставила. Запертый. Она будто растворилась в воздухе где-то между кафе и автостоянкой. Никаких следов — Он бросил угрюмый взгляда на Пита. — Негодяй знал, где она работает, ее распорядок дня, привычки. Он затаился и ждал удобного момента. Я уверен.
— Но должны быть мотивы. Может, бывший дружок? Отвергнутая любовь и все прочее? Она кому-то дала отставку, и тот не пожелал смириться, а?
— Она ничего об этом не рассказывала. Постоянно твердила, что для любви у нее совершенно нет времени, в том числе и для меня.
Пятовски невольно улыбнулся.
— Ладно. Тогда одержимый? Подходит?
На бульваре Сенчури движение застопорилось. Дэн нетерпеливо посигналил водителю, который хотел его подрезать.
— Не исключено. Значит, он все время находился поблизости, подпитывал свою страсть. Но его никто не заметил.
— А как насчет мести? — Пятовски закурил «Мальборо лайт». Дэн зыркнул в его сторону, и Пит загасил сигарету. — Извини, забыл, что здесь зона для некурящих.
— Ты думаешь, кто-то затаил обиду?
— Да, из сослуживцев.
— С поваром они вечно переругиваются, но это общеизвестно и совершенно безобидно. Остальные просто ее обожают. — Посмотрев на друга, зажавшего в зубах погасшую сигарету, Дэн вяло предсказал: — Если ты не покончишь с этим, умрешь в сорок.
— Мне уже сорок два, — отмахнулся Пит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78