Кэтлин со вздохом отвернулась от иллюминатора и взялась за воротник дорожного костюма. На кровати лежала наготове белая кружевная ночная рубашка. Глядя на нее, Кэтлин невольно поежилась. Двигаясь как сомнамбула, она медленно разделась, надела через голову ночную рубашку, сунула ноги в атласные шлепанцы и застегнула атласный пеньюар на три крошечные пуговки.
Присев перед небольшим туалетным столиком, Кэтлин стала расчесывать волосы, когда в дверь негромко постучали. Вздрогнув, она отложила гребень и попыталась улыбнуться.
– Входи, Хантер.
Хантер вошел и замер на месте, любуясь красотой Кэтлин. Ей хотелось закричать, чтобы он не стоял как истукан, а просто схватил ее и поскорее покончил со всем этим.
– Дорогая, ты так прекрасна! Как же я тебя люблю! – прошептал он, целуя жену.
– Я тоже тебя люблю.
Кэтлин обняла мужа за шею, а он продолжал покрывать ее лицо нежными поцелуями, шепча слова любви. Наконец он взялся за пуговки пеньюара и довольно быстро с ними управился. Кэтлин опустила руки, Хантер спустил пеньюар с ее плеч и бросил его на кровать. Он посмотрел на ее тело, едва прикрытое полупрозрачной кружевной рубашкой, и Кэтлин заметила, как в его карих глазах вспыхнул огонь желания. Хантер привлек ее к себе и снова стал целовать – на этот раз по-другому, более страстно, более требовательно.
– Любимая, – прошептал он, касаясь губами ее уха, – я знаю, ты устала и волнуешься. Я готов подождать.
– Нет! – Кэтлин крепче обняла его за шею и закрыла глаза. – Не надо ничего ждать.
– Спасибо, любимая. – Его губы опустились ниже, и он стал покрывать обжигающими поцелуями нежную кожу ее шеи.
– Любимая, – прошептал Хантер. Кэтлин снова открыла глаза и встретилась с ним взглядом. – Ты сделала меня счастливейшим из смертных.
Он властно накрыл ее рот своим, заставил раскрыть губы и начал умело ласкать ее рот языком. Никогда еще Хантер не целовал ее так. Нежный, понимающий, любящий, он терпеливо возбуждал Кэтлин, прежде чем овладеть ею. Лежа в его объятиях, Кэтлин покорно отдавала мужу всю себя, и он овладел ею со всей нежностью, на какую был способен. Но ее сердце по-прежнему принадлежало другому, смуглому темноволосому мужчине – как и ребенок, который рос в ее чреве.
Хантер мирно спал, лежа на спине. Кэтлин повернулась на бок и посмотрела на мужа. Красивое лицо, такое спокойное во сне, густые светлые волосы, руки, мускулистые, но не чрезмерно. Хантер Александер – красивый мужчина, почему же она не может его любить?
Кэтлин стала смотреть в потолок. Ее захлестнули воспоминания о другой каюте, другой ночи, другом мужчине. Темные глаза, горячие чувственные губы, сильные руки, обнимающие ее так крепко, что становится трудно дышать, мускулистое смуглое тело… Она отдала ему всю любовь, и ни для кого другого не осталось ни крупицы. У Кэтлин защипало в глазах.
За окном уже светало, когда Кэтлин Борегар Александер задремала.
За неделю, что Кэтлин и Хантер провели в Новом Орлеане, она узнала о муже много нового. Хантер гордился молодой женой и с энтузиазмом показывал ей достопримечательности своего любимого города. После обеда он повел ее в прославленный Орлеанский театр, потом в модный игорный дом. Кэтлин впервые в жизни играла в рулетку. Когда она поставила деньги на номер «семнадцать» и маленький белый шарик закатился в гнездо с таким же номером, восторгу ее не было предела. Собрав фишки, она улыбнулась Хантеру:
– Оказывается, это ужасно интересно.
Хантер крепче обнял жену за талию.
– Да – когда выигрываешь.
Кэтлин выигрывала раз за разом, и он наблюдал за ней влюбленным взглядом. Когда они вернулись в номер, Хантер заказал ужин для своей проголодавшейся жены. При виде изысканных кушаний, поданных на золотом подносе, Кэтлин радовалась как дитя. Она выпила шампанское – тоже впервые в жизни. После двух бокалов ей стало совсем весело, и на этот раз, когда они занимались любовью, Кэтлин держалась более раскованно. Хантер мысленно взял себе на заметку, что надо будет заказывать шампанское в номер каждый вечер. Никогда еще он не был так счастлив.
Неделя прошла в погоне за всевозможными удовольствиями и развлечениями. Днем они обычно устраивали экскурсии, и Хантер указывал Кэтлин на местные достопримечательности: церковь Святого Патрика, собор Святого Людовика со знаменитым шпилем из дерева и железа, пресвитерианскую церковь, чей шпиль поражал головокружительной высотой. Он показал Кэтлин другие отели, однако ни один не мог сравниться по роскоши с «Сент-Чарльзом», где они остановились.
В один из дней Хантер повез жену на скачки. Здешний ипподром был объектом паломничества любителей верховой езды со всех Соединенных Штатов. Кэтлин похвасталась, что ее кузен состоит членом жокейского клуба, и им тут же предоставили лучшие места.
Хантер повез жену по городу в кабриолете, по дороге обращая ее внимание на архитектуру в испанском, французском и американском стиле. Многие из домов украшали узорчатые решетки из кованого железа. Кэтлин они очень понравились, она даже предложила, что, когда у них будет свой дом в Натчезе, они украсят балконы такими же. Хантер охотно согласился.
Они побывали в таверне «Бордо» на озере Пончартрейн. Кэтлин оценила труды повара по достоинству и выпила так много бордо, что Хантеру пришлось нести ее на руках.
– Хорошо бы наш медовый месяц длился вечно, – прошептал он, лежа в широкой кровати в последнюю ночь перед отъездом.
– Мне бы тоже этого хотелось. – Кэтлин постаралась, чтобы ее голос звучал искренне. – Но ведь у тебя есть работа.
– Конечно, дорогая, ты права. Но давай хотя бы сегодня забудем обо всем. Я люблю тебя, ты сделала меня самым счастливым человеком на свете.
– Я тоже счастлива, – ответила Кэтлин, позволяя ему обнять себя.
– О, любимая, – прошептал он, покрывая поцелуями ее шею и грудь, – с каждым разом я хочу тебя все сильнее.
Хантер стал нежно ласкать ее тело, и шампанское снова помогло Кэтлин заниматься любовью с мужчиной, который был ее мужем, но которого она не любила.
Глава 11
В Лондоне шел дождь. Как только Доусон Блейкли вышел из кеба, ему навстречу поспешил лакей и раскрыл большой черный зонт.
– Добро пожаловать в «Клариджис», мистер Блейкли, надеюсь, вам у нас понравится. Я провожу вас в ваш номер.
Апартаменты пришлись Доусону по вкусу.
– Желаете, чтобы я распаковал вещи, сэр? – вежливо поинтересовался коридорный.
– Позже, пока просто поставьте все на пол. Впрочем, кое-что вы можете для меня сделать. Велите подать в номер бутылку бурбона, а еще лучше две.
– Будет сделано, сэр.
Сняв кашемировый плащ, Доусон швырнул его на стул, затем подошел к окну. День был серый, моросил холодный зимний дождик. Доусон вздохнул и расстегнул белую шелковую рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83