Черный Котел, радушно принимавший гостей, имел все основания для довольства этой зимой.
Впервые за год его племя чувствовало себя в безопасности. Белые люди неплохо отнеслись к ним. Черный Котел очень радовался этому.
Солдаты в форту Лайон пригласили индейца к себе, внимательно выслушали и обещали ему и его народу покровительство. Теперь незачем бояться солдат.
Не прошло и часа после появления лакотских гостей, как Черный Котел выставил перед старым другом, Бредущим Медведем, свои сокровища. Широкая улыбка появилась на бронзовом лице. Чейеннский вождь выпятил грудь, показывая медали, которые Великий Отец, Авраам Линкольн, вручил ему, когда он посетит Вашингтон. Пораженный Ночное Солнце потянулся к сверкающим серебряным медалям, но тут почувствовал тяжелую ладонь деда у себя на плече. Он посмотрел на строгое лицо лакотского вождя и заметил зависть в глазах старика.
Ночное Солнце попятился, но, не удержавшись, присвистнул от восхищения, когда Черный Котел любовно развернул флаг Соединенных Штатов, подаренный ему полковником Гринвудом, комиссаром по делам с индейцами. Мальчик затрепетал, когда чейеннский вождь торжественно повторил заверения полковника Гринвуда в том, что «пока этот стяг развевается над лагерем, ни один солдат не выстрелит в вас».
Бредущий Медведь покачал седеющей головой.
— Это хорошо. Твои и мои люди могут наслаждаться долгим миром и больше не бояться белых солдат, — произнес он на лакотском наречии, которое понимал Черный Котел.
Черный Котел, просияв от радости, положил ладонь на широкое плечо Бредущего Медведя:
— Горжусь тем, что убедил моего лакотского друга. Его любимый внук, — он посмотрел на Ночное Солнце, — и все его люди находятся в полной безопасности в моем зимнем лагере.
Два гордых вождя пожали друг другу руки. Теперь Бредущий Медведь улыбался.
— Пусть начинается праздник, — сказал он. И празднество началось.
Десять дней и ночей не утихали смех и веселье. Старые друзья ублажали и баловали Ночное Солнце, ничуть не смущенные тем, что его отец — белый мужчина. О нем заботились, как о других детях, и никто не называл этого мальчика полукровкой.
Здесь, в чейеннском лагере, крепко сложенного, не по годам развитого мальчугана все считали внуком доблестного лакотского воина Бредущего Медведя. Поскольку он был единственным и обожаемым внуком вождя, ему позволяли допоздна засиживаться со взрослыми. А веселье продолжалось не одну ночь. Люди пили, пускали по кругу трубку, временами палили из ружей. Горячие смельчаки скакали на малорослых лошадях среди типи и стреляли по звездам, мерцающим в черном зимнем небе.
Ночное Солнце поуютнее устроился среди шкур буйволов. Здесь, посреди мирного лагеря Черного Котла, ему нечего было опасаться. Он расслышал пальбу, но это, конечно, стреляли чейеннские храбрецы, оставшиеся в лагере. Большинство воинов Черного Котла отправились охотиться на буйволов, как разрешил им белый солдат Энтони, которому они полностью доверяли. Черный Котел никогда не оставил бы женщин и детей без защиты, если бы знал, что им что-то угрожает.
— Внук, просыпайся! — Бредущий Медведь дернул Ночное Солнце за руку.
— Что такое, дедушка?
Мальчик, моргая, уставился на старика.
— Нападение! Убийцы в синих мундирах рассыпались по лагерю. Снег приглушил топот копыт их лошадей. Беги к женщинам. Поторопись!
Старик вытащил Ночное Солнце из задней части типи, схватил винтовку и вышел навстречу врагу.
Послушавшись деда, Ночное Солнце помчался вдоль излучины Сэнд-Крик, не заметив того, что ниже по ручью быстрой рысью приближался отряд кавалеристов с ружьями наизготове. Весь лагерь пришел в смятение. Сонные, ничего не понимающие люди выскакивали полуодетыми из своих типи. Мужчины кричали и бросались назад за оружием; женщины и дети пронзительно визжали, собаки лаяли, лошади тревожно и громко ржали.
Сердце бешено колотилось в груди Ночного Солнца, когда он стремительно перебрался через излучину ледяного ручья, чтобы отыскать свою мать. Оглянувшись, он увидел американский флаг Черного Котла, высоко реющий на холодном утреннем ветру над жилищем вождя, и расслышал, как тот призывает своих людей не волноваться и объясняет, что солдаты не причинят им вреда.
Ночное Солнце подпрыгивал на бегу. Ничего страшного. Все будет в порядке. Нужно только отвести мать, тетю и бабушку к тому месту, где под флагом Черного Котла собирались остальные женщины. Никакой опасности нет. Ведь Черному Котлу обещали, что, покуда стяг Соединенных Штатов развевается над его жилищем, ни один солдат не выстрелит в людей.
Выбравшись из холодной воды на заснеженный берег, где стояло типи его матери, Ночное Солнце увидел Белую Антилопу, старого чейеннского вождя, прожившего семьдесят пять зим. Тот уверенно шел навстречу приближающемуся отряду.
— Остановитесь! Остановитесь! — крикнул вождь по-английски и поднял руки над головой. Затем он остановился и сложил руки на груди, показывая, что не испытывает страха.
Солдаты подстрелили его.
Вождь арапахо, Левая Рука, быстро вышел из своего лагеря, ведя своих людей под защиту флага Черного Котла. Он, как и Белая Антилопа, не ждал опасности. Увидев войска, Левая Рука скрестил руки на груди и сказал, что не будет сражаться с белыми воинами, поскольку знает: они его друзья.
Солдаты прикончили и его.
С воплем ужаса Ночное Солнце бросился на поиски матери. Окликая ее, он устремился в типи, где та ночевала. Слишком поздно! Его прекрасная любящая мать, не сказавшая ни единого злого слова о белом мужчине, который оставил ее, после того как она забеременела, лежала бездыханная. Ее сердце, разбитое много лет назад, теперь прошила ружейная пуля.
Упав перед матерью на колени, Ночное Солнце обвил ее руками и умолял ответить ему, хотя и знал, что она никогда уже не заговорит. Слезы бежали по его щекам.
— Они заплатят за это, мама. Клянусь! — бормотал он, склонившись к ее еще не остывшей груди.
Ночное Солнце закрыл ее глаза. Затем вскочил на ноги и закричал:
— Бабушка! Бабушка!
На лагерь было страшно смотреть.
Пылали типи, в ужасе метались люди, ружейный дым наполнял воздух. Воины сгоняли женщин и детей в группы, чтобы защитить их, и Ночное Солнце босиком помчался по снегу туда в надежде найти там бабушку и тетю.
Ужас, который он испытал, прежде чем успел добежать до них, остался с ним навсегда.
Красивая девушка, не старше пятнадцати лет, выскочила из горящего типи, моля о пощаде, воздевая руки к приближающимся всадникам. Дьявол в синем мундире втащил ее к себе на лошадь и поскакал прочь. Крича солдату, чтобы тот остановился, Ночное Солнце бросился за ним, но другой кавалерист, проезжая мимо, ударил мальчика по спине сапогом со шпорой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Впервые за год его племя чувствовало себя в безопасности. Белые люди неплохо отнеслись к ним. Черный Котел очень радовался этому.
Солдаты в форту Лайон пригласили индейца к себе, внимательно выслушали и обещали ему и его народу покровительство. Теперь незачем бояться солдат.
Не прошло и часа после появления лакотских гостей, как Черный Котел выставил перед старым другом, Бредущим Медведем, свои сокровища. Широкая улыбка появилась на бронзовом лице. Чейеннский вождь выпятил грудь, показывая медали, которые Великий Отец, Авраам Линкольн, вручил ему, когда он посетит Вашингтон. Пораженный Ночное Солнце потянулся к сверкающим серебряным медалям, но тут почувствовал тяжелую ладонь деда у себя на плече. Он посмотрел на строгое лицо лакотского вождя и заметил зависть в глазах старика.
Ночное Солнце попятился, но, не удержавшись, присвистнул от восхищения, когда Черный Котел любовно развернул флаг Соединенных Штатов, подаренный ему полковником Гринвудом, комиссаром по делам с индейцами. Мальчик затрепетал, когда чейеннский вождь торжественно повторил заверения полковника Гринвуда в том, что «пока этот стяг развевается над лагерем, ни один солдат не выстрелит в вас».
Бредущий Медведь покачал седеющей головой.
— Это хорошо. Твои и мои люди могут наслаждаться долгим миром и больше не бояться белых солдат, — произнес он на лакотском наречии, которое понимал Черный Котел.
Черный Котел, просияв от радости, положил ладонь на широкое плечо Бредущего Медведя:
— Горжусь тем, что убедил моего лакотского друга. Его любимый внук, — он посмотрел на Ночное Солнце, — и все его люди находятся в полной безопасности в моем зимнем лагере.
Два гордых вождя пожали друг другу руки. Теперь Бредущий Медведь улыбался.
— Пусть начинается праздник, — сказал он. И празднество началось.
Десять дней и ночей не утихали смех и веселье. Старые друзья ублажали и баловали Ночное Солнце, ничуть не смущенные тем, что его отец — белый мужчина. О нем заботились, как о других детях, и никто не называл этого мальчика полукровкой.
Здесь, в чейеннском лагере, крепко сложенного, не по годам развитого мальчугана все считали внуком доблестного лакотского воина Бредущего Медведя. Поскольку он был единственным и обожаемым внуком вождя, ему позволяли допоздна засиживаться со взрослыми. А веселье продолжалось не одну ночь. Люди пили, пускали по кругу трубку, временами палили из ружей. Горячие смельчаки скакали на малорослых лошадях среди типи и стреляли по звездам, мерцающим в черном зимнем небе.
Ночное Солнце поуютнее устроился среди шкур буйволов. Здесь, посреди мирного лагеря Черного Котла, ему нечего было опасаться. Он расслышал пальбу, но это, конечно, стреляли чейеннские храбрецы, оставшиеся в лагере. Большинство воинов Черного Котла отправились охотиться на буйволов, как разрешил им белый солдат Энтони, которому они полностью доверяли. Черный Котел никогда не оставил бы женщин и детей без защиты, если бы знал, что им что-то угрожает.
— Внук, просыпайся! — Бредущий Медведь дернул Ночное Солнце за руку.
— Что такое, дедушка?
Мальчик, моргая, уставился на старика.
— Нападение! Убийцы в синих мундирах рассыпались по лагерю. Снег приглушил топот копыт их лошадей. Беги к женщинам. Поторопись!
Старик вытащил Ночное Солнце из задней части типи, схватил винтовку и вышел навстречу врагу.
Послушавшись деда, Ночное Солнце помчался вдоль излучины Сэнд-Крик, не заметив того, что ниже по ручью быстрой рысью приближался отряд кавалеристов с ружьями наизготове. Весь лагерь пришел в смятение. Сонные, ничего не понимающие люди выскакивали полуодетыми из своих типи. Мужчины кричали и бросались назад за оружием; женщины и дети пронзительно визжали, собаки лаяли, лошади тревожно и громко ржали.
Сердце бешено колотилось в груди Ночного Солнца, когда он стремительно перебрался через излучину ледяного ручья, чтобы отыскать свою мать. Оглянувшись, он увидел американский флаг Черного Котла, высоко реющий на холодном утреннем ветру над жилищем вождя, и расслышал, как тот призывает своих людей не волноваться и объясняет, что солдаты не причинят им вреда.
Ночное Солнце подпрыгивал на бегу. Ничего страшного. Все будет в порядке. Нужно только отвести мать, тетю и бабушку к тому месту, где под флагом Черного Котла собирались остальные женщины. Никакой опасности нет. Ведь Черному Котлу обещали, что, покуда стяг Соединенных Штатов развевается над его жилищем, ни один солдат не выстрелит в людей.
Выбравшись из холодной воды на заснеженный берег, где стояло типи его матери, Ночное Солнце увидел Белую Антилопу, старого чейеннского вождя, прожившего семьдесят пять зим. Тот уверенно шел навстречу приближающемуся отряду.
— Остановитесь! Остановитесь! — крикнул вождь по-английски и поднял руки над головой. Затем он остановился и сложил руки на груди, показывая, что не испытывает страха.
Солдаты подстрелили его.
Вождь арапахо, Левая Рука, быстро вышел из своего лагеря, ведя своих людей под защиту флага Черного Котла. Он, как и Белая Антилопа, не ждал опасности. Увидев войска, Левая Рука скрестил руки на груди и сказал, что не будет сражаться с белыми воинами, поскольку знает: они его друзья.
Солдаты прикончили и его.
С воплем ужаса Ночное Солнце бросился на поиски матери. Окликая ее, он устремился в типи, где та ночевала. Слишком поздно! Его прекрасная любящая мать, не сказавшая ни единого злого слова о белом мужчине, который оставил ее, после того как она забеременела, лежала бездыханная. Ее сердце, разбитое много лет назад, теперь прошила ружейная пуля.
Упав перед матерью на колени, Ночное Солнце обвил ее руками и умолял ответить ему, хотя и знал, что она никогда уже не заговорит. Слезы бежали по его щекам.
— Они заплатят за это, мама. Клянусь! — бормотал он, склонившись к ее еще не остывшей груди.
Ночное Солнце закрыл ее глаза. Затем вскочил на ноги и закричал:
— Бабушка! Бабушка!
На лагерь было страшно смотреть.
Пылали типи, в ужасе метались люди, ружейный дым наполнял воздух. Воины сгоняли женщин и детей в группы, чтобы защитить их, и Ночное Солнце босиком помчался по снегу туда в надежде найти там бабушку и тетю.
Ужас, который он испытал, прежде чем успел добежать до них, остался с ним навсегда.
Красивая девушка, не старше пятнадцати лет, выскочила из горящего типи, моля о пощаде, воздевая руки к приближающимся всадникам. Дьявол в синем мундире втащил ее к себе на лошадь и поскакал прочь. Крича солдату, чтобы тот остановился, Ночное Солнце бросился за ним, но другой кавалерист, проезжая мимо, ударил мальчика по спине сапогом со шпорой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67