В руках он небрежно вертел нож с рукояткой слоновой кости для разрезания писем. Оливия нахмурилась, не в силах отвести взгляд от его руки, до самых пальцев поросшей короткими черными волосками. Тонкие, сильные пальцы Доминика были такими же смуглыми, как и лицо.
Его близость лишала ее разума. Она подозревала, что он нарочно уселся так близко от нее, прекрасно понимая, как это на нее действует.
Оливия и сама не сознавала, что с ней происходит, чувствовала только, что в его присутствии сердце ее начинало трепетать.
– Наверное... Не знаю... – Слова застревали у нее в горле.
– А я знаю. Я верю, что это судьба. Или перст провидения, если вам угодно.
Прежде чем Оливия решилась ответить, в дверь постучали, и на пороге появилась внушительная фигура Франклина.
– Прошу прощения, милорд, но приехал мистер Гилмор. Он спрашивает, не согласитесь ли вы принять его.
Мистер Гилмор – адвокат из Стоунбриджа.
Одним пружинистым движением вскочив на ноги, Доминик повернулся к дворецкому.
– Конечно, Франклин. Проводите его наверх.
Он еще не успел договорить, как чья-то нетерпеливая рука распахнула дверь.
– Так он здесь? Ну-ка пустите меня!
– Эй, послушайте, вы... – Франклин попытался заступить дорогу нетерпеливому посетителю.
– Все в порядке, Франклин, – остановил его Доминик, махнув рукой. – Пожалуйста, оставьте нас.
Франклин бесшумно исчез, осторожно прикрыв за собой дверь.
Доминик гостеприимно указал на два кресла возле камина, в котором ярко пылал огонь.
– Мистер Гилмор, прошу вас, – приветливо сказал он.
Роберт Гилмор прошествовал к ближайшему из кресел и опустил в него свое крупное тело.
– Я пришел не для того, чтобы приятно поболтать у камина. Причина моего визита – цыгане!
– Ну, разумеется, – холодно кивнул Доминик, усаживаясь напротив.
Оливия низко опустила голову, стараясь стать незаметной. Роберт Гилмор, единственный адвокат в Стоунбридже, ей никогда не нравился. Она считала его чванливым, напыщенным ничтожеством. Вот и сейчас она с радостью заткнула бы уши, лишь бы не слышать, о чем пойдет речь.
– Они приехали сюда из-за вас? – грозно осведомился Гилмор.
– Не понимаю, что вы имеете в виду, – приятно улыбаясь, как и положено гостеприимному хозяину, проговорил Доминик. Но глаза его сверкнули, и Оливия заподозрила, что он просто издевается над адвокатом.
– О, уверен, что прекрасно понимаете! – Руки Гилмора, лежавшие на коленях, сжались в кулаки.
– Мистер Гилмор, позвольте напомнить вам, что по Англии кочуют сотни цыганских таборов. Уверяю вас, я тут совершенно ни при чем. А если даже эти цыгане явились сюда действительно из-за меня, то, ей-богу, не понимаю, вам-то что за дело?
Гилмор презрительно скривился.
В комнате повисло молчание. Нарушил его Доминик:
– Может быть, мистер Гилмор, вы будете настолько любезны, что объясните цель вашего прихода... Что вам угодно от меня?
– Какого дьявола! Вы что, сами не понимаете?! – взревел взбешенный Гилмор. Я хочу, чтобы вы велели им убраться отсюда, и поскорее!
– Убраться? – В низком голосе Доминика прорезалась угрожающая нотка. Это было похоже на еще отдаленный рокот грома, предвещающий приближение грозы.
Но Гилмор либо был слишком толстокож, чтобы почувствовать это, либо ему было наплевать. У Оливии перехватило дыхание. Казалось, оба собеседника совсем про нее забыли.
– Эти грязные, вороватые... – Гилмор свирепо выругался.
– Они что-нибудь украли у вас? Или у кого-нибудь еще?
Оливия украдкой бросила взгляд на обоих мужчин. Лицо Доминика застыло как каменное. Он холодно смотрел на собеседника. Тучный адвокат побагровел от ярости.
– Нет, но...
Глаза Доминика сузились, и Оливия догадалась, что буря вот-вот грянет. Она чувствовала это всем своим существом.
– Стало быть, вы не имеете права называть их ворами, не так ли?
– Нет, послушайте...
– Нет уж, Гилмор, это вы послушайте! Даже вам не удалось вспомнить ни одного случая, когда бы здешние цыгане нарушили закон. Так что у вас нет ни малейших оснований требовать, чтобы они убирались. И пока они никому не мешают, я очень советую вам последовать их примеру и заниматься своими делами.
– Ну еще бы, как это я сразу не догадался! – Гилмор вскочил на ноги. – Что ж, придется говорить напрямик, и учтите: от имени всех жителей нашего Стоунбриджа. Нам здесь не нужны ни эти проклятые цыгане, ни вы!
Доминик тоже встал. На губах его появилась улыбка, от которой Оливию бросило в дрожь.
– Право, жаль. Как вы, может быть, заметили, я решил поселиться в Рэвенвуде... и надолго.
– Вы еще очень пожалеете, что явились сюда. Уж я постараюсь!
– Это угроза, мистер Гилмор? – вскинул брови Доминик. – Хочу вас предупредить: не выношу, когда мне угрожают. – Он широкими шагами направился к двери и демонстративно распахнул ее перед опешившим адвокатом. – Прощайте, Гилмор.
Тот яростно нахлобучил на голову шляпу и прошагал к двери.
– Это не угроза, а обещание, – прошипел он в лицо Доминику. – Вы не увидите и конца лета! Господом Богом клянусь, я об этом позабочусь! – И он тихо прикрыл за собой дверь.
В комнате наконец наступила тишина. Так бывает после отгремевшей грозы, когда вся природа, будто приходя в себя, ненадолго затихает. Оливия смущенно поерзала на стуле, потом, не зная, как ей быть, направилась через комнату туда, где на крючке висела ее шаль.
– А вы, Оливия? Вы думаете так же? Этот надутый адвокатишка говорил и от вашего лица?
Этот голос, тихий, как ночь, прозвучал за ее спиной. Перепугавшись от неожиданности, Оливия замерла, потом медленно обернулась, но предпочла сделать вид, что не слышит.
– Если не возражаете, милорд, – невозмутимо сказала она, – я закончу завтра. Сейчас уже слишком поздно.
Неуклюжее объяснение не убедило Доминика, однако он холодно усмехнулся и произнес:
– Вы правы. Бегите домой, мисс Шервуд. Но хочу предупредить: это вам не поможет. Не забывайте, я ведь тоже пробовал когда-то сбегать из школы.
Он угадал, она и в самом деле пыталась сбежать. Но лишь потому, что сейчас он внушал ей страх.
– Не уверена, будто понимаю, что вы имеете в виду, – пробормотала она, храбро вскинув голову.
– А я уверен, что понимаете. – Глаза его вдруг засверкали, как у хищника. – Честно говоря, я до сих пор изумляюсь, как это у вас хватает мужества служить в моем доме? Неужели вас не бросает в дрожь при мысли о том, что в моих жилах течет проклятая цыганская кровь? А знаете ли вы, что, когда я прохожу через вашу деревню, кое-кто из лавочников задергивает занавески? А женщины прячут детей за юбками и торопятся по домам?
Мурашки побежали у Оливии по спине. Раньше ей и в голову не приходило бояться его, но сейчас она ощутила настоящий страх. Он навис над ней, как грозовая туча, готовая поразить ее молнией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Его близость лишала ее разума. Она подозревала, что он нарочно уселся так близко от нее, прекрасно понимая, как это на нее действует.
Оливия и сама не сознавала, что с ней происходит, чувствовала только, что в его присутствии сердце ее начинало трепетать.
– Наверное... Не знаю... – Слова застревали у нее в горле.
– А я знаю. Я верю, что это судьба. Или перст провидения, если вам угодно.
Прежде чем Оливия решилась ответить, в дверь постучали, и на пороге появилась внушительная фигура Франклина.
– Прошу прощения, милорд, но приехал мистер Гилмор. Он спрашивает, не согласитесь ли вы принять его.
Мистер Гилмор – адвокат из Стоунбриджа.
Одним пружинистым движением вскочив на ноги, Доминик повернулся к дворецкому.
– Конечно, Франклин. Проводите его наверх.
Он еще не успел договорить, как чья-то нетерпеливая рука распахнула дверь.
– Так он здесь? Ну-ка пустите меня!
– Эй, послушайте, вы... – Франклин попытался заступить дорогу нетерпеливому посетителю.
– Все в порядке, Франклин, – остановил его Доминик, махнув рукой. – Пожалуйста, оставьте нас.
Франклин бесшумно исчез, осторожно прикрыв за собой дверь.
Доминик гостеприимно указал на два кресла возле камина, в котором ярко пылал огонь.
– Мистер Гилмор, прошу вас, – приветливо сказал он.
Роберт Гилмор прошествовал к ближайшему из кресел и опустил в него свое крупное тело.
– Я пришел не для того, чтобы приятно поболтать у камина. Причина моего визита – цыгане!
– Ну, разумеется, – холодно кивнул Доминик, усаживаясь напротив.
Оливия низко опустила голову, стараясь стать незаметной. Роберт Гилмор, единственный адвокат в Стоунбридже, ей никогда не нравился. Она считала его чванливым, напыщенным ничтожеством. Вот и сейчас она с радостью заткнула бы уши, лишь бы не слышать, о чем пойдет речь.
– Они приехали сюда из-за вас? – грозно осведомился Гилмор.
– Не понимаю, что вы имеете в виду, – приятно улыбаясь, как и положено гостеприимному хозяину, проговорил Доминик. Но глаза его сверкнули, и Оливия заподозрила, что он просто издевается над адвокатом.
– О, уверен, что прекрасно понимаете! – Руки Гилмора, лежавшие на коленях, сжались в кулаки.
– Мистер Гилмор, позвольте напомнить вам, что по Англии кочуют сотни цыганских таборов. Уверяю вас, я тут совершенно ни при чем. А если даже эти цыгане явились сюда действительно из-за меня, то, ей-богу, не понимаю, вам-то что за дело?
Гилмор презрительно скривился.
В комнате повисло молчание. Нарушил его Доминик:
– Может быть, мистер Гилмор, вы будете настолько любезны, что объясните цель вашего прихода... Что вам угодно от меня?
– Какого дьявола! Вы что, сами не понимаете?! – взревел взбешенный Гилмор. Я хочу, чтобы вы велели им убраться отсюда, и поскорее!
– Убраться? – В низком голосе Доминика прорезалась угрожающая нотка. Это было похоже на еще отдаленный рокот грома, предвещающий приближение грозы.
Но Гилмор либо был слишком толстокож, чтобы почувствовать это, либо ему было наплевать. У Оливии перехватило дыхание. Казалось, оба собеседника совсем про нее забыли.
– Эти грязные, вороватые... – Гилмор свирепо выругался.
– Они что-нибудь украли у вас? Или у кого-нибудь еще?
Оливия украдкой бросила взгляд на обоих мужчин. Лицо Доминика застыло как каменное. Он холодно смотрел на собеседника. Тучный адвокат побагровел от ярости.
– Нет, но...
Глаза Доминика сузились, и Оливия догадалась, что буря вот-вот грянет. Она чувствовала это всем своим существом.
– Стало быть, вы не имеете права называть их ворами, не так ли?
– Нет, послушайте...
– Нет уж, Гилмор, это вы послушайте! Даже вам не удалось вспомнить ни одного случая, когда бы здешние цыгане нарушили закон. Так что у вас нет ни малейших оснований требовать, чтобы они убирались. И пока они никому не мешают, я очень советую вам последовать их примеру и заниматься своими делами.
– Ну еще бы, как это я сразу не догадался! – Гилмор вскочил на ноги. – Что ж, придется говорить напрямик, и учтите: от имени всех жителей нашего Стоунбриджа. Нам здесь не нужны ни эти проклятые цыгане, ни вы!
Доминик тоже встал. На губах его появилась улыбка, от которой Оливию бросило в дрожь.
– Право, жаль. Как вы, может быть, заметили, я решил поселиться в Рэвенвуде... и надолго.
– Вы еще очень пожалеете, что явились сюда. Уж я постараюсь!
– Это угроза, мистер Гилмор? – вскинул брови Доминик. – Хочу вас предупредить: не выношу, когда мне угрожают. – Он широкими шагами направился к двери и демонстративно распахнул ее перед опешившим адвокатом. – Прощайте, Гилмор.
Тот яростно нахлобучил на голову шляпу и прошагал к двери.
– Это не угроза, а обещание, – прошипел он в лицо Доминику. – Вы не увидите и конца лета! Господом Богом клянусь, я об этом позабочусь! – И он тихо прикрыл за собой дверь.
В комнате наконец наступила тишина. Так бывает после отгремевшей грозы, когда вся природа, будто приходя в себя, ненадолго затихает. Оливия смущенно поерзала на стуле, потом, не зная, как ей быть, направилась через комнату туда, где на крючке висела ее шаль.
– А вы, Оливия? Вы думаете так же? Этот надутый адвокатишка говорил и от вашего лица?
Этот голос, тихий, как ночь, прозвучал за ее спиной. Перепугавшись от неожиданности, Оливия замерла, потом медленно обернулась, но предпочла сделать вид, что не слышит.
– Если не возражаете, милорд, – невозмутимо сказала она, – я закончу завтра. Сейчас уже слишком поздно.
Неуклюжее объяснение не убедило Доминика, однако он холодно усмехнулся и произнес:
– Вы правы. Бегите домой, мисс Шервуд. Но хочу предупредить: это вам не поможет. Не забывайте, я ведь тоже пробовал когда-то сбегать из школы.
Он угадал, она и в самом деле пыталась сбежать. Но лишь потому, что сейчас он внушал ей страх.
– Не уверена, будто понимаю, что вы имеете в виду, – пробормотала она, храбро вскинув голову.
– А я уверен, что понимаете. – Глаза его вдруг засверкали, как у хищника. – Честно говоря, я до сих пор изумляюсь, как это у вас хватает мужества служить в моем доме? Неужели вас не бросает в дрожь при мысли о том, что в моих жилах течет проклятая цыганская кровь? А знаете ли вы, что, когда я прохожу через вашу деревню, кое-кто из лавочников задергивает занавески? А женщины прячут детей за юбками и торопятся по домам?
Мурашки побежали у Оливии по спине. Раньше ей и в голову не приходило бояться его, но сейчас она ощутила настоящий страх. Он навис над ней, как грозовая туча, готовая поразить ее молнией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89