– Я вернусь до окончания тренировки с оружием – хочу поговорить с тобой.
Дрожь прошла по телу юноши: опять вопросы, на которые он не знал ответа, опять угрозы. Марко, как обычно, изобьет его, не выудив ни слова.
Мастер искоса посмотрел на него:
– Думаешь, и на этот раз ничего не скажешь? Поглядим же.
Специальной кисточкой он смел желтый порошок в неглубокую чашку, стоящую на треножнике над жаровней с тлеющими углями. Затем осторожно помешал смесь серебряной палочкой и накрыл крышкой.
– Полей мне, – приказал мастер, и Льешо взял кувшин и тонкой струей обдал ему руки.
Вода стекала в чашу, обесцветившуюся от ржавчины. Несколько крупинок препарата опустились на дно. Когда Марко аккуратно вытирал руки о белую ткань, юноша заметил следы на его коже, оставленные порошком, но надзиратель не обратил на эти пятна внимания.
– Отнеси в мертвый сад, – сказал он, бросив юноше тряпку.
Льешо съежился. Мертвый сад. Только отходы от самых опасных из эликсиров Марко направлялись туда. Юноша взял другую ткань и тщательно протер ступку и пестик, с помощью которых мастер размельчал ингредиенты, и отставил их в сторону, чтобы проветрились. Он отнес обе тряпки и чашу в ту часть сада, где сникали даже самые стойкие сорняки. Воткнутая в землю лопата с короткой ручкой обозначала место последнего захоронения. Льешо взял ее, сделал два шага и вырыл глубокую ямку. Сначала опустил материю, затем вылил воду. Юноша выскреб чашу выкорчеванной землей, пытаясь снять ржавчину, обезобразившую некогда глазурованную поверхность. Затем тщательно вытер грязью руки и закопал яму. Закончив, Льешо притоптал землю, чтобы разровнять ее.
Из-за ответственной работы юноша задержался и стоял перед выбором: поесть или пойти на тренировку. Такая дилемма вставала теперь довольно часто, и, как обычно, Льешо выбрал второе. Он рванул со всей скоростью и едва успел добраться до оружейной, когда последняя группа гладиаторов выбирала оружие. Юноша знал их всех. Его весьма удивило, когда Стайпс вместо трезубца протянул кусок хлеба. Они не обменялись ни словом; все словно чувствовали, что безопасность Льешо зависит от сохранения этого ужасного молчания. Однако Стайпс явно сердился, и слезы, которые юноша боялся пролить, душили его, пока он пытался проглотить хлеб.
Якс смотрел на него каменным взглядом, но решение было принято; мастер устремил взор к столу с мелким оружием, и Льешо последовал ему. Впервые после того дня, когда учителя испытывали его в присутствии загадочной женщины, юноша увидел среди мечей тот странной формы нож. Он взял его, почувствовав, как подстроилось оружие под тело, став его частью. Якс одобрительно кивнул, но так хмуро, что Льешо испугался.
Бикси удивленно посмотрел на него.
– Тебе давно надо было выбрать этот нож, – сказал он, но Стайпс положил партнеру руку на плечо, с глазами, выражающими сомнение, переходящее в уверенность.
– Здесь его раньше не было, – отметил гладиатор. – Идемте, Медон уже ждет, а сегодня я составлю тебе пару.
– Медон? – начал было Бикси, но замолчал, нахмурившись, так как Стайпс сильнее сдавил его плечо. – Всем известно, что происходит, кроме меня, – проворчал он.
Льешо вздохнул, пытаясь снять напряжение.
– Нет, не всем, – сказал он, – я тоже ничего не понимаю.
Бикси, казалось, поверил в это. Он покачал головой и пробурчал что-то про любимчиков, отчего сразу же покраснел, взглянув на Льешо.
– Садись.
Якс придвинул к нему табурет на трех ножках. Льешо рассеянно сунул нож за веревку, опоясывающую его рубаху. Она порвалась и упала у ног вместе с ножом.
– Извините. – Льешо плюхнулся на табурет и закрыл глаза свободной рукой. – Поверить не могу, что я это сделал.
– А я могу. – Якс не улыбался. – Когда-то давно ты носил подобное оружие в ножнах на поясе.
– Правда? – Юноша откусил хлеб и зажевал, сосредоточив все свое внимание на учителе. Проглотив, он спросил: – Почему же я этого не помню?
Льешо сохранил в памяти забравших его гарнских солдат, умиравших охранников, плач женщин в коридорах, когда завоеватель волок его из дворца. Он помнил отца, убитого попавшим в горло арбалетным болтом. Почему осознание того, что он когда-то имел нож, причиняло большую боль, чем все остальное?
– Ты был совсем маленьким, когда тебя привезли на рабский рынок, да? – спросил Якс.
– Семь лет.
Льешо использовал фибское исчисление времени – торговый год, а не циклы малого солнца. Мастер Якс понял бы его в любом случае.
– Несмотря на это, у тебя был нож, и не просто какой-нибудь, а церемониальный нож фибов. Кто-то обучил тебя умело им пользоваться.
Это напугало Льешо больше, чем Марко. Он не собирался задавать сильно волнующий его вопрос: знают ли они, кто он? А вдруг Якс располагает большими сведениями, чем он сам.
– Скорей всего кто-то решил отбить тебе память ради твоего же блага, – предположил Якс. – Когда придет время, ты все вспомнишь.
– А вам известно, что именно я забыл?
Чтобы задать этот вопрос, потребовалось больше смелости, чем на любой поступок его полной событий жизни, но юноша смотрел в глаза учителю, пытаясь понять, в безопасности ли он, если учителю что-то известно.
В качестве ответа Якс взял со стола меч, встал перед Льешо на колено, наклонил голову и, вновь подняв ее, встретил взгляд юноши с пламенем горечи, изумившим юного принца.
– Мы больше никогда не подведем, – пообещал он, опустив ресницы, скрывая что-то личное в своем заявлении.
– Ты был там, – прошептал Льешо, но Якс проигнорировал эти слова.
– Мастер Ден скучал по тебе. Позволь ему взглянуть на тебя. Найди новый пояс и возвращайся сюда, когда он удовлетворится общением с тобой.
Льешо моргнул, пытаясь уследить нить быстро меняющегося разговора, но Якс продолжал:
– Никому не рассказывай, что знаешь или о чем догадываешься. Будь осторожней с Марко.
Этого говорить было и не обязательно. Якс ушел на тренировочную арену, где он велел Бикси взять пику и не обращаться с ней, как с плугом.
Льешо нашел мастера Дена в прачечной. Стирщик взглянул на рубаху, свисающую с плеч юноши, как тряпка с пугала, и вздохнул.
– Ешь свой хлеб, – сказал он и достал из каморки связку ткани. – Оберни это вокруг пояса.
Юноша последовал за мастером Деном на личную площадку, где тот преподавал новичкам рукопашный бой. Широкий меч опирался о забор, учитель взял его и принял атакующую позу:
– Я выше, и мое оружие настигло тебя – что будешь делать?
– Бежать, – отозвался Льешо.
– Попробуй.
Юноша повернулся, чтобы ускользнуть, но и шагу ступить не успел, как меч мастера Дена опустился ему на плечо. Учитель не причинит ему боли. Льешо знал это инстинктивно. Но прикосновение оружия отбросило его в прошлое: сверкание мечей, брызги крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Дрожь прошла по телу юноши: опять вопросы, на которые он не знал ответа, опять угрозы. Марко, как обычно, изобьет его, не выудив ни слова.
Мастер искоса посмотрел на него:
– Думаешь, и на этот раз ничего не скажешь? Поглядим же.
Специальной кисточкой он смел желтый порошок в неглубокую чашку, стоящую на треножнике над жаровней с тлеющими углями. Затем осторожно помешал смесь серебряной палочкой и накрыл крышкой.
– Полей мне, – приказал мастер, и Льешо взял кувшин и тонкой струей обдал ему руки.
Вода стекала в чашу, обесцветившуюся от ржавчины. Несколько крупинок препарата опустились на дно. Когда Марко аккуратно вытирал руки о белую ткань, юноша заметил следы на его коже, оставленные порошком, но надзиратель не обратил на эти пятна внимания.
– Отнеси в мертвый сад, – сказал он, бросив юноше тряпку.
Льешо съежился. Мертвый сад. Только отходы от самых опасных из эликсиров Марко направлялись туда. Юноша взял другую ткань и тщательно протер ступку и пестик, с помощью которых мастер размельчал ингредиенты, и отставил их в сторону, чтобы проветрились. Он отнес обе тряпки и чашу в ту часть сада, где сникали даже самые стойкие сорняки. Воткнутая в землю лопата с короткой ручкой обозначала место последнего захоронения. Льешо взял ее, сделал два шага и вырыл глубокую ямку. Сначала опустил материю, затем вылил воду. Юноша выскреб чашу выкорчеванной землей, пытаясь снять ржавчину, обезобразившую некогда глазурованную поверхность. Затем тщательно вытер грязью руки и закопал яму. Закончив, Льешо притоптал землю, чтобы разровнять ее.
Из-за ответственной работы юноша задержался и стоял перед выбором: поесть или пойти на тренировку. Такая дилемма вставала теперь довольно часто, и, как обычно, Льешо выбрал второе. Он рванул со всей скоростью и едва успел добраться до оружейной, когда последняя группа гладиаторов выбирала оружие. Юноша знал их всех. Его весьма удивило, когда Стайпс вместо трезубца протянул кусок хлеба. Они не обменялись ни словом; все словно чувствовали, что безопасность Льешо зависит от сохранения этого ужасного молчания. Однако Стайпс явно сердился, и слезы, которые юноша боялся пролить, душили его, пока он пытался проглотить хлеб.
Якс смотрел на него каменным взглядом, но решение было принято; мастер устремил взор к столу с мелким оружием, и Льешо последовал ему. Впервые после того дня, когда учителя испытывали его в присутствии загадочной женщины, юноша увидел среди мечей тот странной формы нож. Он взял его, почувствовав, как подстроилось оружие под тело, став его частью. Якс одобрительно кивнул, но так хмуро, что Льешо испугался.
Бикси удивленно посмотрел на него.
– Тебе давно надо было выбрать этот нож, – сказал он, но Стайпс положил партнеру руку на плечо, с глазами, выражающими сомнение, переходящее в уверенность.
– Здесь его раньше не было, – отметил гладиатор. – Идемте, Медон уже ждет, а сегодня я составлю тебе пару.
– Медон? – начал было Бикси, но замолчал, нахмурившись, так как Стайпс сильнее сдавил его плечо. – Всем известно, что происходит, кроме меня, – проворчал он.
Льешо вздохнул, пытаясь снять напряжение.
– Нет, не всем, – сказал он, – я тоже ничего не понимаю.
Бикси, казалось, поверил в это. Он покачал головой и пробурчал что-то про любимчиков, отчего сразу же покраснел, взглянув на Льешо.
– Садись.
Якс придвинул к нему табурет на трех ножках. Льешо рассеянно сунул нож за веревку, опоясывающую его рубаху. Она порвалась и упала у ног вместе с ножом.
– Извините. – Льешо плюхнулся на табурет и закрыл глаза свободной рукой. – Поверить не могу, что я это сделал.
– А я могу. – Якс не улыбался. – Когда-то давно ты носил подобное оружие в ножнах на поясе.
– Правда? – Юноша откусил хлеб и зажевал, сосредоточив все свое внимание на учителе. Проглотив, он спросил: – Почему же я этого не помню?
Льешо сохранил в памяти забравших его гарнских солдат, умиравших охранников, плач женщин в коридорах, когда завоеватель волок его из дворца. Он помнил отца, убитого попавшим в горло арбалетным болтом. Почему осознание того, что он когда-то имел нож, причиняло большую боль, чем все остальное?
– Ты был совсем маленьким, когда тебя привезли на рабский рынок, да? – спросил Якс.
– Семь лет.
Льешо использовал фибское исчисление времени – торговый год, а не циклы малого солнца. Мастер Якс понял бы его в любом случае.
– Несмотря на это, у тебя был нож, и не просто какой-нибудь, а церемониальный нож фибов. Кто-то обучил тебя умело им пользоваться.
Это напугало Льешо больше, чем Марко. Он не собирался задавать сильно волнующий его вопрос: знают ли они, кто он? А вдруг Якс располагает большими сведениями, чем он сам.
– Скорей всего кто-то решил отбить тебе память ради твоего же блага, – предположил Якс. – Когда придет время, ты все вспомнишь.
– А вам известно, что именно я забыл?
Чтобы задать этот вопрос, потребовалось больше смелости, чем на любой поступок его полной событий жизни, но юноша смотрел в глаза учителю, пытаясь понять, в безопасности ли он, если учителю что-то известно.
В качестве ответа Якс взял со стола меч, встал перед Льешо на колено, наклонил голову и, вновь подняв ее, встретил взгляд юноши с пламенем горечи, изумившим юного принца.
– Мы больше никогда не подведем, – пообещал он, опустив ресницы, скрывая что-то личное в своем заявлении.
– Ты был там, – прошептал Льешо, но Якс проигнорировал эти слова.
– Мастер Ден скучал по тебе. Позволь ему взглянуть на тебя. Найди новый пояс и возвращайся сюда, когда он удовлетворится общением с тобой.
Льешо моргнул, пытаясь уследить нить быстро меняющегося разговора, но Якс продолжал:
– Никому не рассказывай, что знаешь или о чем догадываешься. Будь осторожней с Марко.
Этого говорить было и не обязательно. Якс ушел на тренировочную арену, где он велел Бикси взять пику и не обращаться с ней, как с плугом.
Льешо нашел мастера Дена в прачечной. Стирщик взглянул на рубаху, свисающую с плеч юноши, как тряпка с пугала, и вздохнул.
– Ешь свой хлеб, – сказал он и достал из каморки связку ткани. – Оберни это вокруг пояса.
Юноша последовал за мастером Деном на личную площадку, где тот преподавал новичкам рукопашный бой. Широкий меч опирался о забор, учитель взял его и принял атакующую позу:
– Я выше, и мое оружие настигло тебя – что будешь делать?
– Бежать, – отозвался Льешо.
– Попробуй.
Юноша повернулся, чтобы ускользнуть, но и шагу ступить не успел, как меч мастера Дена опустился ему на плечо. Учитель не причинит ему боли. Льешо знал это инстинктивно. Но прикосновение оружия отбросило его в прошлое: сверкание мечей, брызги крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109