– Не хочу обидеть вас, госпожа, и не преуменьшаю вашего гостеприимства, однако болезнь зовет меня в постель.
При упоминании постели юноша густо покраснел и качнулся в ту сторону, где сидела жена хана.
– Не смеем задерживать тебя, молодой король, раз ты чувствуешь необходимость отдыха.
Махнув рукой, хан отпустил его, и Льешо повернулся к двери, оказавшись в начале длинного живого коридора из вождей, придворных и собственных охранников.
– Прошу прощения…
Молодой король в одиночестве направился к выходу. Братья были в замешательстве, снедаемые нежеланием обидеть хана и волнением за короля.
– Надеюсь, еда и питье не повредили ослабленному организму, – насмешливо произнесла госпожа Чауджин. – Возможно, нашему гостю потребуется еще день отдыха. – Голос женщины обволакивал словно теплый мед.
– О да!
Льешо обернулся и протянул к жене хана руку, однако Шокар тут же остановил его взглядом.
– Впрочем… – Король смутился. Он хотел было упасть в женские объятия, но в эту самую секунду в мозгу его прозвучало резкое предостережение: «Нет! Нельзя! Беги!» – Впрочем, мне необходимо отправиться на помощь Адару.
Нужно сосредоточиться. Голос в мозгу продолжал звучать, и Льешо подчинился, направившись к двери с целеустремленностью, от которой зависела вся его жизнь, хотя он и сам не понимал почему.
– Но я обязательно вернусь.
– Идите. Последите за братом. – Хан отпустил всю свиту странного юноши. – Надеюсь, гостеприимство кланов Кубала не лишит нас второго короля Льешо.
Голова молодого короля начала понемногу проясняться, и он предположил, что хан куда лучше понимает причину внезапного нездоровья гостя, чем готов это показать. Однако больным Льешо себя вовсе не чувствовал. Напротив, ему было хорошо, как никогда, и он не мог вспомнить, с какой стати вдруг понадобилось уходить, ведь там, на подиуме, словно волшебная мечта, его ждет госпожа Чауджин. Осторожнее. Внимательнее. Проходя мимо советников хана, он заметил среди них Карину, которая смотрела на него как на тяжелобольного. Девушка поднялась и, вытащив из одной из своих крошечных шаманских сумочек платок, подошла к подиуму и без особых церемоний взяла ту самую нефритовую чашу, которую жена хана предлагала Льешо в подарок.
– Как только поправится, его королевское величество непременно выразит свою признательность, – заверила она и бережно завернула драгоценность.
Затем, поклонившись и пробормотав что-то в порядке извинения, отправилась догонять своих. Братья и телохранители окружили короля плотным кольцом и осторожно, но твердо теснили его к выходу. Однако далеко уйти они не успели – дверь открылась, и появился мастер Ден. Лукавый бог направился к странной группе с легкой улыбкой, которая, впрочем, резко контрастировала с тяжелыми, громоподобными шагами.
– Пытки магов – весьма изнурительное дело, – громко обратился он к Льешо, оставив собравшихся в полной уверенности, что имеются в виду деяния южного волшебника, а вовсе не снадобья властительницы. Поклонившись хану и смерив его жену пронзительным взглядом, мастер Ден пристроился следом за растерянной свитой и быстренько выпроводил всех своих из парадной части шатра.
– Подождите! – Льешо протянул руку к висящей на шее цепочке. Схватил крупную черную жемчужину в серебряном гнезде – самого Свина. – Я должен ответить на подарок подарком!
– Обязательно. – Мастер Ден наклонился к его уху, чтобы никто не смог подслушать его слова. – Только завтра. Дарить подарки хозяйке лучше всего перед самым отъездом. Сейчас тебя могут неправильно понять…
– Как раз правильно. Я хочу ее.
– Знаю.
– Но она мне даже не нравится.
– Ничего удивительного. Думаю, Карина сможет помочь. Ты хорошо сделал, что сумел заставить себя уйти.
– Чаша у меня, – присоединилась Карина к тайному совещанию. – Когда вернемся к себе, я смогу выяснить, чем она его опоила.
Шествие было слишком поспешным, обычно один король не покидает покоев другого так быстро, решил Льешо. Однако на сей раз голос в его мозгу звучал в согласии с шагами, даже несмотря на то, что другие части тела бурно протестовали. Король понимал, что все эти люди, которые толпой гонят его к выходу, больше ни разу не позволят зайти во дворец хана, даже несмотря на то, что он здесь самый главный, а все остальные – подданные. Лишь Карина и мастер Ден распознали в поведении Льешо нечто большее, чем естественную, пусть даже и очень грубую влюбленность в госпожу Чауджин. Люди хана оказались очень расстроены поведением гостя, однако вовсе не удивлены; а потому не стремились помешать чужестранцам удалиться восвояси.
Украдкой оглянувшись, юноша заметил, что жена хана исчезла, но сам Чимбай внимательно наблюдал за поспешным бегством гостей. Во взгляде властителя слились сожаление, печаль и даже жалость, и Льешо совсем растерялся. Конечно, госпожа Чауджин – жена хана, но… похоже, женщина прежде всего хотела доставить боль именно мужу, а потом уже этому глупому мальчишке, который сейчас так славно улепетывал. Да, ему удалось вовремя взять себя в руки и не опозориться окончательно, но коварная особа умудрилась унизить обоих мужчин, не потеряв при этом ни капли собственного достоинства. И это всерьез рассердило короля Льешо.
Глава тридцать первая
– Я не могу понять…
– Здесь нечего понимать. Это зелье.
Благополучно вернувшись в командирскую палатку, Карина развернула подаренную нефритовую чашу и поставила ее на складной походный стол. Потом налила в нее чистой воды и добавила четыре капли какой-то темной и густой, словно грязь, жидкости.
– Я сразу поняла, в чем дело.
Льешо мерил шагами пространство за спиной целительницы, иногда обходя вокруг Шокара, но держась в стороне от мастера Дена, который уселся на походную койку и теперь всем своим весом испытывал ее прочность. Королю койка не требовалась, он и так проспал почти весь день, пока отрава мастера Марко испарялась из его организма. Снадобье госпожи Чауджин подействовало противоположным образом. Так как мастер Ден и братья не позволили своему подопечному прикоснуться к жене хана, он готов был доскакать до Кунгола или взобраться на самую высокую гору, неся на плечах карлика-музыканта, чтобы тот смог развлечь Богиню, когда они до нее доберутся. Короче говоря, Льешо был способен на все.
Сидящий в углу музыкант затянул было какую-то нежную мелодию, но едва король повернулся к нему, тут же замолчал.
– Я сейчас не в настроении, карлик.
– Да уж вижу.
Собачьи Уши спрятал в карман флейту и лукаво взглянул на Балара, который, к счастью для собственной шкуры, не пытался играть ни на взятой взаймы лютне, ни на нервах короля. Льюка где-то рыскал, однако Шокар, словно неприступная крепость, загораживал вход в палатку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138