А ты как? Давай сходим в «Манджиа Бене»? Я в лаборатории, буду дома где-то в половине пятого. Пока. Люблю тебя.
Она посмотрела на часы.
— Салют, мисс Уиллис, это Сильвия Бурн, я — управляющая недвижимым имуществом, мы с вами беседовали в четверг вечером в сдаваемой квартире. Олифант Риэлти. Кооператив. Мне хотелось бы узнать, вы, случайно, с мистером Уиллисом не думали об этой квартире-пентхаусе? Я уверена, что спонсор согласится на меньшую, чем три пятьдесят, цену, если вы только пожелаете предложить свою. Вы мне дадите знать о своем решении, хорошо? Мы можем с вами обсудить цену. Помнится, я давала вам свою визитную карточку, но на всякий случай запишите номер телефона.
Пока она торопливо диктовала свой номер — дважды, не меньше — Мэрилин подумала, что никто не называет их своими именами. Стоило бы выйти замуж, чтобы они в конце концов запоминали только одно общее имя и больше не путались.
— Здравствуй, Мэрилин!
Женский голос.
— Это Эйлин.
Эйлин!!
— Если у тебя выдастся минутка, ты не смогла бы позвонить? Домой, пожалуйста. Я хотела бы с тобой кое-что обсудить. Вот мой номер.
Мэрилин прослушала номер, записала, подумав, что существует, наверное, телепатия. Только вчера она собиралась позвонить Эйлин по поводу пистолета, а сегодня Эйлин сама звонит ей. Разница лишь в том, что сегодня у нее уже есть пистолет. И, помимо этого, Мэрилин до сих пор не знает, нравится ли она Эйлин. Так зачем же звонит? И, наоборот, нравится ли она мне настолько, чтобы я ей позвонила?
Первым делом — самое важное.
«Манджиа Бене».
В своей персональной телефонной книге она отыскала нужный номер, набрала его, представилась от имени детектива Уиллиса — почему бы не заказать маленький студень из свиной головы и говяжьих ножек на вечер в субботу? — и спросила, можно ли зарезервировать два места на восемь часов вечера. Машинально она снова взглянула на часы. Ровно три. Через полтора часа он будет дома. Она подождала, пока администратор сверялся с журналом регистрации заказов, при этом все время кудахтая. Наконец он сказал: «Хорошо, синьора Уиллис, два места на восемь, ждем вас к этому часу».
Снова «Уиллис».
Она положила трубку, раздумывая, позвонить ли Эйлин прямо сейчас, чтоб покончить с этим делом; решила вначале принять ванну. Повесив через плечо сумку, стала подниматься по ступенькам на третий этаж.
Они ждали ее в спальне.
Глава 5
Она полезла за пистолетом.
Она сделала это сразу же, ни секунды не колеблясь: правая рука к левому боку и внутрь сумочки, пальцы вцепились в рукоятку, пистолет выскочил из сумочки, указательный палец на курке, большой палец снимает предохранитель, пистолет нацеливается на...
В одно мгновение он оказался возле нее.
Тот, большой.
Быстро метнувшись по персидскому ковру на паркетном полу, мимо кровати под балдахином и любовного гнездышка, обитого голубым королевским жатым вельветом. Это был закаленный уличный боец, он не схватился за оружие — там, где оружие, таится опасность. Вместо этого он бросился на нее слева, уклонившись от руки с пистолетом и ударив ее плечом, опередил выстрел. Она споткнулась. С размаху он ударил ее в лицо своим огромным кулаком. Мгновенно ее пронзила боль, и она вскинула левую руку, позабыв о пистолете, боль невыносимая, сковавшая нос, разрывавшая залитую кровью руку. Он отобрал у нее пистолет, как игрушку у шаловливого ребенка. Она поняла, что он сломал ей нос. Боль была мучительной. Кровь лилась на руку, капала сквозь пальцы, заливала блузку и куртку, кровь забрызгала персидский ковер, и совсем некстати она подумала, удастся ли смыть пятна, о, эта боль, где пистолет?
Он ухмылялся.
Большая трахнутая горилла стояла перед ней и ухмылялась, пока она сдерживала рвущиеся наружу вопли, раздиравшие ее горло. Маленький пистолет в огромной лапе, Кинг-Конг на Эмпайр-Стэйт-Билдинг, прихлопывающий самолеты.
— Чтоб больше этого не было! — сказал он по-испански, ухмыляясь.
Другой, красавчик, пошел в ванную. Но она видела только урода, того, кто ее ударил. Он не знал, что у нее в сумочке был еще кнопочный нож. Когда появится шанс, она перережет ему глотку.
— На, — сказал красавчик по-испански и подал ей одно из ее прелестных банных полотенец. Белое. С инициалами «М. X.», вышитыми причудливой вязью, — такие сделали бы честь королевской семье. Золотое на белом. Ей очень не хотелось пачкать свое миленькое полотенце. Но весь пол уже был в крови. И она приложила полотенце к носу.
— Носы обычно здорово кровоточат, — заметил урод на испанском, как будто рассказывал о погоде.
Второй просто кивнул.
— У тебя есть разрешение на ношение оружия? — спросил безобразный и рассмеялся.
Мэрилин ничего не ответила.
Держала полотенце у носа, пытаясь остановить кровь. Боль ничем нельзя было унять. Она по-прежнему пронизывала всю ее. Сцепила зубы, чтобы удержаться от стонов. Она не будет вопить. И не покажет им своего ужаса. Она дождется подходящего момента и попробует добраться до ножа. Зарежет его. Причинит ему такую же боль, как и он ей. А потом примется за второго, красивого.
— Ответь ему, — приказал красавчик.
По-испански. Оба говорили на испанском, полагая, что она понимает, ведь ежели это и вправду Мэри Энн Холлис, она должна говорить по-испански, она выучила этот язык в проклятой чертовой дыре в Мексике, а потом шлифовала его на коленях в Буэнос-Айресе. Она делала вид, что не понимает языка. Чувствовала, как это глупо. Ведь инициалы «М. X.» стояли на всех полотенцах в ванной.
— Ты меня слышала? — спросил красавчик. — Ответь ему!
— Я вас не понимаю, — сказала Мэрилин на английском.
— Она нас не понимает! — воскликнул он на испанском. — Врежь-ка ей в ее трахнутые зубы.
Большой двинулся к ней, повернул пистолет, подкинул его, чтоб кулак оказался в удобной для удара позиции. И снова ухмыльнулся.
— Нет! — вскрикнула она.
— Что «нет»? — спросил красивый.
На испанском.
— Нет, не бей меня! — сказала она.
На английском.
— Я тебя не понимаю, — ответил он по-испански.
— No me pegues, por favor, — повторила она.
— Muy bien! — сказал красивый. — А теперь говорим только по-испански, comprendes?
— Si, — сказала она, — solo espanol.
Пока я не доберусь до ножа.
— Ты догадываешься, почему мы здесь? — спросил он.
— Нет.
— Ты знаешь, кто мы такие?
— Откуда?
— Меня зовут Рамон Кастаньеда, а моего коллегу — Карлос Ортега.
Она кивнула.
— Ты думаешь, что это безрассудно с нашей стороны? Назвать тебе наши имена?
Она не ответила.
— Мы верим, ты никому ничего не скажешь после нашего ухода, — заметил Рамон.
— Или мы просто вернемся и убьем тебя, — добавил Карлос, скаля зубы.
Пистолета в руке у него уже не было. Положил в карман? Надо было быть повнимательнее, но она была слишком поглощена этим уроком испанского, слишком боялась, что огромный Карлос ударит ее пистолетом по зубам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Она посмотрела на часы.
— Салют, мисс Уиллис, это Сильвия Бурн, я — управляющая недвижимым имуществом, мы с вами беседовали в четверг вечером в сдаваемой квартире. Олифант Риэлти. Кооператив. Мне хотелось бы узнать, вы, случайно, с мистером Уиллисом не думали об этой квартире-пентхаусе? Я уверена, что спонсор согласится на меньшую, чем три пятьдесят, цену, если вы только пожелаете предложить свою. Вы мне дадите знать о своем решении, хорошо? Мы можем с вами обсудить цену. Помнится, я давала вам свою визитную карточку, но на всякий случай запишите номер телефона.
Пока она торопливо диктовала свой номер — дважды, не меньше — Мэрилин подумала, что никто не называет их своими именами. Стоило бы выйти замуж, чтобы они в конце концов запоминали только одно общее имя и больше не путались.
— Здравствуй, Мэрилин!
Женский голос.
— Это Эйлин.
Эйлин!!
— Если у тебя выдастся минутка, ты не смогла бы позвонить? Домой, пожалуйста. Я хотела бы с тобой кое-что обсудить. Вот мой номер.
Мэрилин прослушала номер, записала, подумав, что существует, наверное, телепатия. Только вчера она собиралась позвонить Эйлин по поводу пистолета, а сегодня Эйлин сама звонит ей. Разница лишь в том, что сегодня у нее уже есть пистолет. И, помимо этого, Мэрилин до сих пор не знает, нравится ли она Эйлин. Так зачем же звонит? И, наоборот, нравится ли она мне настолько, чтобы я ей позвонила?
Первым делом — самое важное.
«Манджиа Бене».
В своей персональной телефонной книге она отыскала нужный номер, набрала его, представилась от имени детектива Уиллиса — почему бы не заказать маленький студень из свиной головы и говяжьих ножек на вечер в субботу? — и спросила, можно ли зарезервировать два места на восемь часов вечера. Машинально она снова взглянула на часы. Ровно три. Через полтора часа он будет дома. Она подождала, пока администратор сверялся с журналом регистрации заказов, при этом все время кудахтая. Наконец он сказал: «Хорошо, синьора Уиллис, два места на восемь, ждем вас к этому часу».
Снова «Уиллис».
Она положила трубку, раздумывая, позвонить ли Эйлин прямо сейчас, чтоб покончить с этим делом; решила вначале принять ванну. Повесив через плечо сумку, стала подниматься по ступенькам на третий этаж.
Они ждали ее в спальне.
Глава 5
Она полезла за пистолетом.
Она сделала это сразу же, ни секунды не колеблясь: правая рука к левому боку и внутрь сумочки, пальцы вцепились в рукоятку, пистолет выскочил из сумочки, указательный палец на курке, большой палец снимает предохранитель, пистолет нацеливается на...
В одно мгновение он оказался возле нее.
Тот, большой.
Быстро метнувшись по персидскому ковру на паркетном полу, мимо кровати под балдахином и любовного гнездышка, обитого голубым королевским жатым вельветом. Это был закаленный уличный боец, он не схватился за оружие — там, где оружие, таится опасность. Вместо этого он бросился на нее слева, уклонившись от руки с пистолетом и ударив ее плечом, опередил выстрел. Она споткнулась. С размаху он ударил ее в лицо своим огромным кулаком. Мгновенно ее пронзила боль, и она вскинула левую руку, позабыв о пистолете, боль невыносимая, сковавшая нос, разрывавшая залитую кровью руку. Он отобрал у нее пистолет, как игрушку у шаловливого ребенка. Она поняла, что он сломал ей нос. Боль была мучительной. Кровь лилась на руку, капала сквозь пальцы, заливала блузку и куртку, кровь забрызгала персидский ковер, и совсем некстати она подумала, удастся ли смыть пятна, о, эта боль, где пистолет?
Он ухмылялся.
Большая трахнутая горилла стояла перед ней и ухмылялась, пока она сдерживала рвущиеся наружу вопли, раздиравшие ее горло. Маленький пистолет в огромной лапе, Кинг-Конг на Эмпайр-Стэйт-Билдинг, прихлопывающий самолеты.
— Чтоб больше этого не было! — сказал он по-испански, ухмыляясь.
Другой, красавчик, пошел в ванную. Но она видела только урода, того, кто ее ударил. Он не знал, что у нее в сумочке был еще кнопочный нож. Когда появится шанс, она перережет ему глотку.
— На, — сказал красавчик по-испански и подал ей одно из ее прелестных банных полотенец. Белое. С инициалами «М. X.», вышитыми причудливой вязью, — такие сделали бы честь королевской семье. Золотое на белом. Ей очень не хотелось пачкать свое миленькое полотенце. Но весь пол уже был в крови. И она приложила полотенце к носу.
— Носы обычно здорово кровоточат, — заметил урод на испанском, как будто рассказывал о погоде.
Второй просто кивнул.
— У тебя есть разрешение на ношение оружия? — спросил безобразный и рассмеялся.
Мэрилин ничего не ответила.
Держала полотенце у носа, пытаясь остановить кровь. Боль ничем нельзя было унять. Она по-прежнему пронизывала всю ее. Сцепила зубы, чтобы удержаться от стонов. Она не будет вопить. И не покажет им своего ужаса. Она дождется подходящего момента и попробует добраться до ножа. Зарежет его. Причинит ему такую же боль, как и он ей. А потом примется за второго, красивого.
— Ответь ему, — приказал красавчик.
По-испански. Оба говорили на испанском, полагая, что она понимает, ведь ежели это и вправду Мэри Энн Холлис, она должна говорить по-испански, она выучила этот язык в проклятой чертовой дыре в Мексике, а потом шлифовала его на коленях в Буэнос-Айресе. Она делала вид, что не понимает языка. Чувствовала, как это глупо. Ведь инициалы «М. X.» стояли на всех полотенцах в ванной.
— Ты меня слышала? — спросил красавчик. — Ответь ему!
— Я вас не понимаю, — сказала Мэрилин на английском.
— Она нас не понимает! — воскликнул он на испанском. — Врежь-ка ей в ее трахнутые зубы.
Большой двинулся к ней, повернул пистолет, подкинул его, чтоб кулак оказался в удобной для удара позиции. И снова ухмыльнулся.
— Нет! — вскрикнула она.
— Что «нет»? — спросил красивый.
На испанском.
— Нет, не бей меня! — сказала она.
На английском.
— Я тебя не понимаю, — ответил он по-испански.
— No me pegues, por favor, — повторила она.
— Muy bien! — сказал красивый. — А теперь говорим только по-испански, comprendes?
— Si, — сказала она, — solo espanol.
Пока я не доберусь до ножа.
— Ты догадываешься, почему мы здесь? — спросил он.
— Нет.
— Ты знаешь, кто мы такие?
— Откуда?
— Меня зовут Рамон Кастаньеда, а моего коллегу — Карлос Ортега.
Она кивнула.
— Ты думаешь, что это безрассудно с нашей стороны? Назвать тебе наши имена?
Она не ответила.
— Мы верим, ты никому ничего не скажешь после нашего ухода, — заметил Рамон.
— Или мы просто вернемся и убьем тебя, — добавил Карлос, скаля зубы.
Пистолета в руке у него уже не было. Положил в карман? Надо было быть повнимательнее, но она была слишком поглощена этим уроком испанского, слишком боялась, что огромный Карлос ударит ее пистолетом по зубам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80