Подавленная, несчастная, одержимая своей навязчивой идеей, ты сидишь у телефона и ждешь звонка, но он так и не звонит; ты выплакала все глаза; днем ты спишь, а ночью тебе никак не заснуть. Ты предаешься неумеренному обжорству, ты непрерывно куришь, начинаешь нюхать какую-нибудь дрянь, пить, остаешься два раза подряд на второй год, и наконец совсем бросаешь школу; ты неспособна учиться дальше. Возможно, ты подумываешь о самоубийстве, не в силах больше выдерживать эту ужасную боль, не в силах справиться с ней. Ты умираешь от любви и желания быть любимой, ты попалась в ловушку собственной болезни, отпечатавшей в твоей душе огненные слова: отвергает – значит ты его непременно должна полюбить. Но разве можно добиться любви от человека, который по разным причинам никак любить тебя не может. Твоя первая любовь остается без награды, и это естественно, так и должно быть, потому что ты больна.
И в то же самое время ты отвергаешь любые возможности, исходящие от вполне доступных для тебя партнеров. Этот слишком толст. Тот уж очень некрасив. А этот ску-уч-ный. А этот слишком хорош. А тот ростом не вышел. У каждого, кому ты нравишься или кто влюблен в тебя, ты находишь какой-нибудь недостаток. Ты становишься жертвой собственного неосознанного стремления найти себе «ровню», а все потому, что когда-то тебе не удалось заполучить «того самого» мальчика. А если ты все-таки остановила свой выбор на ком-то и у тебя появляется ощущение, что это единственный человек, которого ты смогла уловить в свои сети, ты казнишь себя за то, что тебе не досталось кое-что получше.
После всех твоих подростковых страданий характер болезни принимает устойчивые формы: тому, кого ты желаешь, ты не нужна, а тот, кому ты желанна, не нужен тебе.
НЕ ТОТ, ХОТЯ И ФЕДОТ
Летом 1948 года молодая вдова по имени Мэри Д'Обри, которая жила с матерью в Голливуде на Харпер авеню, как-то по ошибке забрела в спальню и увидела там своего брата Фреда, который нежился в постели с новой подружкой. «Привет!» – весело поздоровалась Мэрилин. – Что-то пить хочется, у вас в холодильнике случайно не найдется какого-нибудь сока?» Фреду Каргеру было тогда тридцать два, между ним и Мэрилин – десять лет разницы, и он был уже связан шатким браком с другой женщиной. На «Коламбия Пикчерс» он отвечал за музыку и был, кстати, неплохим композитором; его музыкальную тему из фильма «Отсюда к вечности» многие помнят до сих пор.
Мэрилин удалось создать с ним семью, и в первое время она была так влюблена, что у нее голова кружилась от счастья… так, по крайней мере, она потом рассказывала Бену Хекту… «Если бы тысяча критиков объявили меня величайшей киноактрисой в мире, я не была бы более счастлива, чем когда услышала от него, что он меня любит…»
Когда Мэрилин плакала, он обычно говорил: «Вечно у тебя глаза на мокром месте. А все потому, что мозги куриные. Вот фигура – это да, а мозги – не мозги, а какие-то зародыши».
Ты становишься взрослой, прошлое успело оставить в твоей душе рубцы, тебя не перестает преследовать призрак прежних нездоровых отношений с близкими, ты полностью во власти своей зависимости: тебя все время тянет к мужчинам, которые никак не могут быть с тобой, которые для тебя недоступны или которые отвергают тебя и твои чувства.
Если думаешь что это – «он», можешь не сомневаться: вовсе даже наоборот.
Если тебя влечет к нему и ты сама не знаешь, почему, значит он непременно женат. Или женат, но скрывает. Или все еще не разведен, хотя и живет с женой раздельно. Или только что развелся. Или только что разошелся. Или разводится. Или женился с горя от несчастной любви. Или у него есть подружка и самые серьезные намерения по отношению к ней. Или он бабник. Жиголо. Закоренелый холостяк. Или трудоголик. Или женоненавистник. Или алкоголик. Или грубиян и нахал. Или человек, для которого все остальные – лишь средство. Или карьерист. Или торговец наркотиками. Или неисправимый игрок. Или бисексуал. Или моральный урод. Или изгой. Или же, наконец, человек, который просто приходит и уходит.
КЛУБ ГРАУЧО МАРКСА
У людей пораженных этой болезнью, вырабатывается двойной стандарт. Лавиной камнепада ты обрушиваешься на одних и отвергаешь других, унижаешь, топчешь ногами всякого, кто посмел усомниться в том, что ты не достойна любви, в том что ты ее не заслуживаешь, – это убеждение ты впитала с молоком матери. Ведь столько энергии ты вложила в чувство ненависти к самой себе – откуда же взять способность с благодарностью принимать любовь других? Подобных людей мы называем «членами клуба Граучо Маркса», памятуя его широко известное двустишие: «Не вступлю в ваш чертов клуб, раз не даете мне отлуп».
Ты даешь от ворот поворот любому, если это приличный человек или просто хороший парень. У тебя на таких аллергия. Ты от них не тащишься, как тащишься от негодяев и мерзавцев. Наоборот, они наводят на тебя отчаянную тоску; что-то в них есть такое, что вытаскивает наружу все самое худшее в тебе: они тебя раздражают; тебе с ними смертельно скучно. Они вызывают в тебе злость просто потому, что существуют на земле и коптят небо. Такому человеку ты не даешь ни одного шанса, а уж о свидании вообще не может быть никакой речи. Ты становишься потрясающе изобретательна, ты находишь тысячи отговорок, тысячи поводов, чтобы придраться, тысячи уловок, лишь бы только от него избавиться: «Сексуально он никакой», «Он не умеет одеваться», «Он ничего не достигнет в этой жизни», «Он, конечно, богат, но так вульгарен», «У него совершенно нет вкуса – что за обстановка в его квартире!» «Он недостаточно красив», «Он из не очень порядочной семьи».
Ты видишь одни только недостатки или сама их придумываешь, ты придираешься к внешнему и несущественному, к таким вещам, которые тут же оправдала бы или даже не заметила, догадайся он отнестись к тебе хотя бы с легким пренебрежением. Но если он совершает-таки трагическую ошибку и старается тебе понравиться или, о ужас, влюбляется и выражает желание как эмоционально, так и сексуально разделить с тобой свои чувства, ты готова разорвать его на клочки. Ты заставляешь его дорого платить за собственную глупость, всячески унижая и оскорбляя его; ты ищешь любой повод для ссоры; что бы он ни сказал, ты тут же вступаешь с ним в спор. Ты удивительно искусно умеешь превращать его любовь и восхищение в собственные презрение и ненависть, так что в результате он оставляет тебя в покое, и вся вина за это падает только на него.
Джонни Хайд, весьма влиятельный человек в мире кино, был старше Мэрилин на тридцать лет и питал к ней гораздо более сильные чувства, чем она к нему. Именно Хайд помог ей получить небольшую, но очень серьезную роль в «Асфальтовых джунглях» Джона Хьюстона; именно он всячески расхваливал ее таланты перед всеми более или менее известными продюсерами Голливуда;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99